Треверская авантюра(СИ) - Руденко Сергей - Страница 54

Выскочившего из самой большой местной избы хевдинга, встретили внимательные взгляды трех десятков хускарлов. Очевидно, еще шестеро присматривали за окружающей местностью из-за частокола.

– Господин, нам нужно уходить! Мы еще успеем…

Дежурный десятник начал именно с советов, а не доклада о готовности, а потому его требовалось одернуть:

– Собрался жить вечно? Так в долинах ушедших всегда можно найти пустую могилу! – последнее Игорь уточнил со злостью и с явно «сдерживаемым» гневом.

Вопрос сбил с мысли не только десятника, но и остальных. Это было так не похоже на их командира, обычно всегда готового выслушать грамотный и немногословный совет, что вызвало удивление едва ли не большее, чем вполне допустимая ночная атака. В вопросе слышался почти неприкрытое обвинение в трусости, и хотя от обиды у старого воина раздулись ноздри и покраснели щеки, он не произнес больше ни слова, склонившись, и показывая, что готов выполнять команды. И естественно, что ни кто больше не решился настаивать и лезть с советами, однако, лица многих в отряде потемнели. Не нужно было никакой телепатии, чтобы понять: большинство решило, что все, кажись, отвоевались…

Дав людям привыкнуть к этой мысли, сам Игорь без остановки полез на ближайший сеновал. Ночь была лунная, и с него можно было надеяться, хоть как-то рассмотреть окрестности. Приглашающе махнув всем трем предводителям дюжин, он ткнул пальцем в притаившуюся неподалеку в траве лестницу.

– Помогите!

Стоя на высоте двух с половиной – трех метров, первым тишину нарушил не совсем справедливо обвиненный воин. С силой втянув свежий ночной воздух, он уже с меньшим напряжением выдохнул и заговорил:

– Господин, для нас было честью идти под твоим стягом!

Игорь хотел сказать, что-то успокоительное, ну и воспользоваться случаем изобразить мужественного героя, не боящегося ни смерти, ни даже жизни. Но рядом с этими людьми так было нельзя. Уж они-то точно не трусы, в отличие от такого сомнительного богатыря, как он. Просто им больше нравилось жить, а глаза твердили, что командир решил глупо, пусть и героически сдохнуть.

– Эти слова для меня много значат, но, друзья мои: «…не спешите нас хоронить»!

Все-таки опытным воинам не удалось полностью скрыть снисходительные усмешки. Слишком уж сильно они не одобряли такое, на их взгляд неоправданное, желание цепляться за пустую надежду.

Но реплик не последовало. Очевидно, ветераны снисходительно отнесли все это на счет сравнительной молодости своего командира. Каждому из них было понятно, что тридцатью шестью воинами, даже столь умелыми и плюс их расхрабрившимся ярлом, было не остановить минимум сотню нападающих. Прямо сейчас враги двумя отрядами охватывали ферму с запада и северо-запада…

– Никому не кажется странным, такой дурацкий способ по ночам нападать? – Игорь озвучил общее недоумение, по поводу непонятного поведения атакующих.

Действительно, даже ему бросалось в глаза, что враги не пытались использовать эффект неожиданности. Факелы, постоянные выкрики… это было совсем неправильно.

– Они… они как будто стараются заставить нас бежать, – неуверенно предположил один из десятников, под согласные ругательства остальных.

Ветераны, как по команде повернулись в сторону ближайшей дубовой рощи, мимо которой оставался единственный путь для бегства. Она выглядела мирной, а сам путь – безопасным, но в этот момент никто уже не сомневался в том, что часть их нежданных гостей пока еще «не готова» о себе заявить.

– Будь у меня лишние десятники, я бы сейчас одного такого послал проверить тамошние красоты, – улыбнулся Игорь, под смущенное хмыканье остальных. – Но в моем хирде нет лишних! Поэтому слушаю вас: сколько сможем усидеть за такими «стенами»?

Хлипкий, ощутимо обветшалый частокол, выглядел не очень надежной преградой. И воины замешкались. Очевидно, подыскивая фризские синонимы к наречию «нисколько». А противник в это время продолжал «тупить».

Оба атакующих отряда замерли на инстинктивно ощущаемой опытными бойцами границе, после которой их могли начать эффективно поражать из луков. Было такое чувство, что они даже немного растерялись, заметив головы немногочисленных наблюдателей, торчащие среди заостренных кольев частокола. А уже через пару минут стало окончательно понятно, что подозрения на счет третьего – засадного отряда, – были далеко не пустыми страхами.

– Они и правда, ждали, что мы побежим, – мрачно прокомментировал все это самый молодой из десятников – всего лишь 37-40-летний воин с бородой завитой в две плотные косицы.

Минут через десять, со стороны внешне самого удобного направления для бегства, как раз из дубравы, показались еще несколько десятков воинов, одетых похоже на остальных. Только почти все они вместо тяжелых щитов, копий, секир и мечей, несли большие ростовые луки с уже натянутой тетивой. Число видимых врагов приблизилось к полутора сотням и более чем вчетверо стало превосходить попавший в ловушку отряд.

Правда, с прежнего возвышения рассмотрел это только командир. Остальные еще раньше, после короткого обсуждения, разбежались готовиться к битве, по разработанному Игорем, буквально «на коленке» плану. И он должен был еще сильнее не совпасть с первоначальным сценарием горожан.

– Вероломные ублюдки сильно удивятся! – одобрительно пообещал старший десятник, перед тем как отправиться вслед за остальными.

* * *

В какой-то момент кто-то из группы маячивших в полумраке вражеских всадников протрубил рог. Низкий протяжный звук покатился, ударился в частокол стен и все три атакующих отряда стронулись с места.

Никакой традиционной киношной беготни и личного героизма. Наоборот, большинство нападающих сбились поплотнее, загородились щитами, и медленно, отсчитывая шаги голосами командиров, стали приближаться к стенам неказистого укрепления. По крайней мере, именно эту тактику выбрали два отряда из трех.

Последняя – восточная группа последовать ей не могла, да и не нуждалась в этом. Там выбрали иной подход к штурму.

Из почти четырех десятков сидевших в засаде бойцов, почти две с половиной дюжины – были очень опытными даже на первый взгляд стрелками. Рассыпавшись в редкую цепь, на пределе дальности своих луков, они пропустили вперед короткую «колонну» всего из десятка воинов, а сами принялись медленно сближаться, сразу же сделав неудобным положение обороняющихся с этой стороны.

Часть из них высматривала любое мельтешение среди частокола, чтобы засыпать врага точными ударами стрел, а остальные в это же время, стремились засыпать такие предполагаемые места навесными бросками почти метровых снарядов. И если бы там были попавшие в ловушку хирдманы, им бы точно не поздоровилось! Но стрельба и медленное движение все равно продолжались, а осторожные взгляды лучников время от времени даже умудрялись «высматривать» в отступающей ночи силуэты врагов, и неуклонно расходовали дорогой боеприпас…

Сами обороняющиеся в это время сосредоточили всех своих немногочисленных стрелков на северной и северо-западной сторонах. Даже с учетом того, что среди них были оба стрелка-виртуоза из телохранителей Игоря, вряд ли это могло сорвать атаку. Зацепить на подходе хоть сколько-нибудь заметное число воинов прикрытых тяжелыми осадными щитами – нечего было и надеяться. Да никто и не ставил такой задачи. Стрелки должны были всего лишь немного придержать наступление наиболее опасных групп.

Остальные в это время разрушали все постройки вокруг центра маленького селения, оставив в неприкосновенности лишь главный – господский дом, – и два рядом стоящие хозяйственные здания чуть севернее. Полученные доски, бревна и целые куски стен они с напряжением сил, как можно быстрее тащили к частоколу. Наваливая в остальных местах плохо проходимые кучи дерева, хускарлы оставляли лишь один чистый проход. В неприкосновенности оставалась лишь прямая дорога, ведущую как раз от северных ворот к главному дому. При этом по плану она шла как раз между единственными нетронутыми постройками – двухэтажным сеновалом и почти такой же высокой бывшей конюшней.