Луч - Дяченко Марина и Сергей - Страница 7

– Нормально все, – сказал Денис с истерическим смешком. – Нормально… Где мы сейчас, а? Где этот дом находится, в Магнитогорске?!

– Я так понимаю, где-то в Приморье, – предположила Элли. – Но вообще, это закрытая база, к информации, где она находится, мы не имеем допуска.

– А я скажу, что мы в Калифорнии, – Денис уже смеялся в голос. – Ребята, вы не представляете, в какое дерьмо вы вляпались. Не знаете, кто такой дядя Роберт, да? Ну, теперь узнаете!

Бледная Марго, до сих пор сидевшая у стола неподвижно, как шахматная фигура, взяла стакан воды со стола, подошла к Денису и опустилась с ним рядом:

– Выпей.

Он послушался. С надеждой посмотрел ей в глаза:

– Ты… понимаешь, о чем я, да? Как ты сюда попала?

Марго молчала несколько секунд, а когда заговорила, голос ее дрожал:

– Мой парень… заболел… лейкоз. Его взяли в экспериментальный курс… лечения… в Тель-Авиве. Очень действенный метод, единственная надежда. Потом на меня вышли… люди, в больнице, они сказали, что он в контрольной группе, получает… плацебо. Но… что если я поучаствую в программе «Луч»… он получит лекарство. Это очень хорошее лекарство, – она заговорила быстрее и громче. – Новое. Просто его надо подтверждать, доказывать, регистрировать, а времени нет. Но теперь он получит лечение. Его зовут Игорь, я бы показала фотку, но у меня отобрали мой телефон…

Она вдруг осознала, что говорит долго в полной тишине, и смущенно замолчала. Денис опустил голову и почувствовал себя одиноким, как на Марсе.

– Родные думают, что я в санатории на тридцать дней, – шепотом закончила Марго.

– Охренеть, – сказала Элли сквозь зубы. – Санаторий. А я-то из кожи вон лезла. Полгода сдавала экзамены, писала работы: психология, логика, математический анализ… Я думала, здесь делают науку… а здесь пацан из тюрьмы, девочка из санатория и маленький невротик непонятно откуда.

– Сан-Диего, – сказал Денис.

– Чего?

– Последний год я жил в Сан-Диего.

– Вообще не понял, – вмешался Славик. – Если это наши секретные разработки, при чем тут мелкий пиндосский шпион?!

– Сам ты шпион, – сказал Денис. – Идиот. Надо было садиться в тюрьму!

– Стоп, – повелительно сказала Элли, и Славик, уже поднявшийся было со стула, сел обратно. – Я сюда пришла за своей наградой, и я ее получу. Давайте разбираться дальше. Ты, – она обернулась к Славику. – Назови свое задание.

Славик открыл было рот, но вдруг с подозрением уставился на Элли:

– А почему я должен тебе отвечать? Ты кто такая, Элли, по паспорту Елена? «Назови свое задание»! Может, еще рассказать, где штаб и где арсеналы?!

Элли закатила глаза к потолку:

– Черный Славик из Магнитогорска, ты же даже в армии не служил, наверняка. Какие, к монахам, «арсеналы»?! Я вижу, что организаторы меня нае… надули. Я просто хочу понять, надули только с партнерами или с заданием тоже?

Славик помолчал минуту. Элли невозмутимо пила кофе. Денис, покачнувшись, поднялся и подал руку Марго, помогая ей встать с пола.

– Задание простое, – нехотя сказал Славик. – Компьютерная игрушка. Типа, космонавты куда-то летят, и мы должны их загнать в параметры: цивилизация – не меньше семидесяти процентов, осмысленность – не меньше девяноста… Я когда-то давно играл в «Симсов», но бросил, девчоночья игра.

– В «Симсов»? – Элли посмотрела на него с сожалением. – Да, ну и компания…

– Ты расистка? – осведомился Славик с благожелательным интересом.

– Дурак… Я пытаюсь понять, по какому принципу нас отбирали. – Она обернулась. – Ты, Марго, играешь в видеоигры?

Блондинка помотала головой:

– Нет времени на ерунду, я серьезно занимаюсь танцами.

– Станцуй! – предложил Славик, но Элли так на него посмотрела, что он сразу заткнулся.

Несколько минут никто ничего не говорил.

– А… вот вы понимаете, как считаются эти параметры? – нерешительно заговорила Марго. – Цивилизованность, счастье, смысл жизни – в процентах…

– Вот и видно, что ты не играешь, – сказал Славик.

– Это программа, там все формализовано! – отрезала Элли.

– Нет, – тихо сказал Денис, и все посмотрели на него. – Это не программа, там, на корабле. Это люди.

– Меня пугают ее истории, Мария.

– Их рассказывают, чтобы напугать. – Она опустилась рядом и положила обе ладони ему на голову. Он осторожно высвободился.

– Я не о том. Это вечно истории о смерти. Так надо?

– Необходимо. Они осваивают идею смерти в игровой форме. К тому же эти сказки – элемент культуры. Чем больше историй, традиций, чем богаче фольклор на «Луче», тем лучше для всех, дружище.

Она обняла его за плечи.

– Ты перестал ходить на океан. Почему?

– Устал.

– Отдохни. Отгони тревоги, все хорошо. Как Анита?

– Живет со своим художником.

– Ну и прекрасно. Знаешь, если человек счастлив – это его заслуга. Попробуй-ка быть счастливым с нашим-то уровнем рефлексии… Помнишь, как мы ехали сквозь тучу и как болтали и шел тропический ливень?

Он засмеялся. Одно воспоминание, как неразменная монета, на всю жизнь.

– Максим… Давай вместе возьмем горнолыжный курс. Отгородимся от всех, отдохнем. Побудем вместе.

– Обязательно. Через пару недель. У меня лекции по истории экономики.

– Пусть Пауль тебя заменит.

Ее волосы пахли мокрой травой. Максим почему-то вспомнил, как целовался в первый раз, ему было тринадцать, а той девочке пятнадцать, прошел дождь, тяжелые капли висели на кустах, был июнь, и пахло травой. Прошло столько лет… стал ли он умнее? Счастливее – точно, он получил Марию, мало кому в жизни так везет.

В семь утра под потолком каюты запели птицы. Максим выбрался из-под одеяла. Странные мысли, которые начали посещать его несколько дней назад, никуда не делись: сейчас он подумал ни с того ни с сего, что те птицы давно околели. Рассыпались в прах. А их голоса звучат до сих пор.

Он сварил кофе и оставил в термосе для Марии. Сложил фигурку из бумажной салфетки, не то зверь, не то птица. Положил в чистую кружку: она проснется и будет смеяться. Если любишь кого-то, попробуй его рассмешить.

Принял душ и оделся. Мария спала: ее лицо было таким спокойным, таким светлым и мирным, что Максим простоял секунд тридцать, глупо улыбаясь, прежде чем вспомнил о времени. Она сказала: «Ты перестал ходить на океан…»

Улочки-коридоры были выложены гладким и шершавым, теплым и прохладным деревом, камнем, пластиком – для сенсорного разнообразия, для любителей ходить босиком. Максим выбрался из башни на склон, зашагал по ленте эскалатора, потом спрыгнул на тропинку. Обернулся, чтобы посмотреть на замок в матовом утреннем освещении. Чуть не споткнулся о робота-уборщика: тот елозил по обочине, собирая невидимые пылинки. Робот юркнул в нору: судя по черепаховому рисунку на корпусе, это был Кайзер. Максим вздохнул. Все эти годы ему очень не хватало зверья. Строгий карантин, условия полета: на Новой Земле их встретит другая фауна. Белки, что скачут по деревьям в рекреационке, пеликаны, что висят над волнами океана, на самом деле объемные картинки. От скуки начнешь давать имена роботам-уборщикам…

Зато как обрадуются наши дети и внуки, когда наконец увидят настоящие волны и настоящий лес, настоящий рассвет, настоящее небо. Они будут смотреть в небо, а я посмотрю на их лица, когда…

Холодная волна по мышцам, поток мурашек по коже. Давящее ощущение в груди. Пение птиц, и запах мокрой травы. На секунду ему показалось, что это и есть Прибытие. Это поют настоящие птицы, не запись, не имитация.

Пол накренился и стал дыбом.

– Помогите! Луч… соедини меня…

Последним, что он увидел, была капля на склонившейся травинке-метелочке. А потом свет погас.

Они сидели за квадратным столом в «офисе» – большой комнате, обставленной как переговорная. На необъятном экране под потолком отображались три строчки по десять квадратов-дней: календарь эксперимента. Первый день был обведен красным и переливался, как дешевая реклама.