Мартини для горничной (СИ) - Воронцова Маргарита - Страница 73

Но он улетает… Мой ненаглядный, любимый, бесценный… Как я проживу без него неделю, потом вторую, если даже мысль о двух часах, проведённых в одиночестве, вдали от него, доставляет невыносимую боль? Почему надо расставаться? Мы ведь только-только обрели друг друга – соединилась в одно целое.

За каждое мгновение счастья приходится платить. Невыносимым ожиданием, сомнениями, напряжённым трудом или страхом потери.

У меня на глазах навернулись слёзы. Я украдкой стёрла их пальцем.

– Как сейчас от тебя уехать… – Виктор снова поцеловал меня в макушку. – Ты мой котёнок, маленький и пушистый.

– А наши, наверное, всё ещё гуляют, – быстро сменила я тему, чтобы не расплакаться. – Михаил Иванович повёз всех в ресторан – праздновать победу.

– О, это была славная победа! Как мы выложились, а? Я рад, что прилетел сегодня. Мне всё больше нравится «Армада».

– Я так её люблю! Но ведь сегодня ты возмущался – куда я попал?

– Это так, для прикола.

Представив, как сотрудники «Армады» веселятся сейчас в ресторане, я сразу подумала о кредите. Неужели Михаил Иванович сдержит слово и погасит мой долг? О, это будет что-то невероятное! Я не могу поверить. Но ведь генеральный чётко сказал – «обещаю». Для мужчины это слово свято. Если он, конечно, мужчина.

– Маргарита…

– А?

– Нет, нет, не поворачивайся. Так и лежи… Я должен тебе кое в чём признаться…

– Да? – у меня перехватило дыхание.

Он уже хочет признаться в любви? Так быстро?

– Но это не совсем хорошая вещь… Вернее, даже… ужасная. Страшная.

– Что?!

Рано радовалась. По-видимому, признание в любви отменяется!

– Нет, Маргарита, не смотри на меня… Если ты будешь смотреть, я так и не смогу это произнести.

– Не пугай меня, пожалуйста, – упавшим голосом пробормотала я.

Ну вот. Сейчас обязательно что-то выяснится. Какая-нибудь мерзость в духе «Оттенков серого». Почему?! Почему счастье не может быть полным, стопроцентным? Почему у любого мужчины обязательно есть какой-то секрет?!

Я не хочу ничего слышать!

– Маргарита…

– Нет!

Виктор помолчал ещё мгновение, а потом словно прыгнул в ледяную воду:

– Маргарита… Я и есть тот урод, который изнасиловал тебя в гостинице.

– Что?!

От неожиданности я подскочила, отпрянула в сторону и в изумлении уставилась на Виктора. Он сразу отвёл глаза, опустил голову… А потом сполз на пол, опустился передо мной на колени, обхватил меня руками и уткнулся носом в мои ноги.

– Прости, прости, прости! Как же я виноват… Ты сможешь когда-нибудь меня простить? – отчаянно и глухо пробормотал он снизу.

Так значит, он меня узнал?! И всё это время он был в курсе, что я – та горничная?!

Я ошарашенно молчала и не отрываясь смотрела на Виктора, вернее, на его затылок, лица мне было не видно. А Виктор расценил моё молчание совсем иначе.

– Прости меня, Рита! Поверь, я вовсе не маньяк… Теперь я до конца жизни буду себя презирать за то, что сделал. Это мерзко… Я вёл себя как последняя скотина… И с кем я так обошёлся? С самой необыкновенной девушкой на свете!

Виктор вздохнул, его переполняло раскаянье. Его голова лежала у меня на коленях. Я накрыла её ладонями, запустила пальцы в волосы и улыбнулась. Как всё интересно получается! Кто бы мог подумать!

– Конечно, мне нет оправдания… Но всё-таки… В тот день Грише сделали операцию. Мы ждали её очень долго и уже потеряли надежду. И тут нам объявили – всё, вы спасены, вы проскочили. Ребёнок будет жить, и с ним всё будет хорошо. Представляешь, что это для нас значило? Я был совершенно не в себе от счастья, бегал по стенам и потолку, как сумасшедший. Сначала – дикое напряжение, отчаянье, тоска… И вдруг – отпустило! Словно ты уже стоял на эшафоте с петлёй на шее, а тебе вдруг объявили помилование. В последний момент отменили смертный приговор… У меня снесло от счастья крышу. И я напился. Открыл дверь номера и увидел… тебя. Это было временное помешательство, я был пьян. Конечно, это не оправдание. Я поступил как последний мерзавец… Никогда в жизни я не обращался так с женщиной, и вот… Именно с тобой… Рита, ты сможешь меня простить? – Виктор продолжал каяться, лёжа у меня на коленях, а я перебирала его волосы и улыбалась. Он поймал мою руку и стал целовать ладонь.

– Значит, ты простила?

Он поднял виноватый взгляд. Я улыбнулась, взяла в ладони его лицо и поцеловала в лоб. Виктор сел рядом и обнял меня за шею, слегка придушив, поцеловал в щёку, в висок…

– Хорошо, я тоже признаюсь. Тогда, в гостинице, я испытала какое-то невероятное удовольствие. Ты же это понял?

– Конечно, понял. Ещё бы. Я думал люстра оборвётся от твоих стонов. И эта мысль – что тебе понравилось – спасла меня от самоубийства, когда я протрезвел… Сразу стал тебя искать – во-первых, чтобы извиниться, во-вторых, чтобы познакомиться поближе. Никогда раньше я не испытывал подобного кайфа, это было что-то необыкновенное.

«Мужчины всегда так говорят!» – мысленно вздохнула я.

– Просто ты был пьян.

– Просто ты была моя… Полностью, абсолютно… Я это сразу понял… Но как тебя найти? Я прицепился к старшей горничной. Такая противная тётенька. Сказал, что в номере сделали идеальную уборку, но девушка убежала, не взяв чаевых. Хочу, мол, отблагодарить лично. Старшая горничная начала крутить-вертеть. Я сказал, что обращусь к менеджеру по персоналу и всё равно тебя найду. Тогда ей пришлось признаться, что ты никакая не горничная, просто подменяла подругу. Я ещё немного надавил на тётеньку, и она тебя сдала, назвала имя и фамилию… Я быстро выяснил, что ты работаешь в «Армаде». И принял предложение Михаила Ивановича.

– Так ты специально устроился к нам?! – ахнула я.

– Я выбрал «Армаду» из пяти других компаний. Кстати, «Сириус» тоже меня приглашал. Но что мне там делать, ты-то была в «Армаде»! Я подумал – встречусь с тобой, и будь что будет… Но ты меня не узнала!

– Нет, – покачала я головой. – Не узнала.

Вообще-то, всегда надо говорить правду… Но немного гибкости тоже не помешает!

– Представляешь! В какое-то мгновение, когда мы впервые встретились в кабинете у генерального, я было подумал… Ты вошла и замерла, вспыхнула… Но при первом знакомстве все девушки так себя ведут, краснеют, заикаются. Я уже привык. В общем, ты на мгновение смутилась, увидев мою неземную красоту, но тут же побежала выключать какой-то утюг… А когда вернулась, сразу же начала грузить терминами и сводками. Тут же лихо попыталась мне впарить квартиру в «Султане» за дикие миллионы… И я понял, что в гостинице ты просто не успела меня рассмотреть.

– Когда бы я это сделала? Ты же накинулся, как зверь, и сразу ткнул меня носом в стену… – от жарких воспоминаний по телу пробежал электрический разряд.

– Рита, прости! – снова взмолился мой глупыш.

– Прощаю. Но больше никогда так не делай. Ой, нет, нет, что я говорю! Обязательно делай! Это было так круто! А мы сможем повторить?

– Ох, Рита, какая же ты… Ты сводишь меня с ума!

– Но подожди! Почему же ты ко мне цеплялся первые две недели? Ты был как цербер!

– Я вовсе не цеплялся! – возразил Виктор. – Я руководил. Наводил порядок – в отделе был полный бардак… Но чем дальше я тебя узнавал, тем больше тобой восхищался. Ты удивительная – яркая, искренняя, порывистая. Фантастически красивая. А ещё – отличный профессионал, с тобой приятно работать… Но ведь вокруг тебя постоянно вьются мужики! Наши татуированные негодяи всё время тебя лапали. Руки бы поотрывал! Как же я ревновал! Да я просто умирал от злости! Уходил в кабинет и хотел сгрызть рабочий стол или расколотить окно… Этот хмырь кордебалетный, Геннадий, тоже сейчас всю тебя ощупал!

Я улыбнулась и прижалась щекой к плечу моего повелителя. Какой грозный!

– Я несколько раз намекал, провоцировал, думал, а вдруг вспомнишь? Но нет… Целых два месяца я страдал – хотел признаться, но не знал, как. Мне было ужасно страшно… Скажи, что ты меня не презираешь. Что я тебе не противен. И мы сможем быть вместе.