Серебро ночи. Трилогия (СИ) - Герцик Татьяна Ивановна - Страница 159

— Ты догадался или знал?

— Ну, догадаться, что ты повесил мой меч поверх своего, мог и младенец. Но я его узнал. Вернее, почувствовал. Но ты мне не рассказал, как ты меня нашел.

— Мне помог меч. Но об этом я расскажу тебе позже. А сейчас нам пора. Поспешим. Я хочу до наступления ночи вернуться в монастырь. Сам знаешь, ночь опасное время.

Больше он ничего не сказал, но все они подумали о графе Контрарио.

Беллатор забрался в тот же возок, в котором его привезли в монастырь, дно которого для мягкости устилала солома. Попрощался с вышедшей проводить его Фелицией, поплотнее укрылся плащом, в одной рубашке было прохладно, привольно раскинулся на соломе и отправился в королевский дворец. Роуэн уверенно правил лошадкой, негромко переговариваясь с седоком.

Столица спала, все мирные жители уже погасили огни и крепко заперли двери. Лишь порой темноту разрывали зазывные огни таверн, да к возку с недобрыми намерениями подходили сомнительные личности. Но, разглядев высокую мощную фигуру Роуэна, тут же исчезали во мраке.

— Тебя здесь уважают, — насмешливо заметил все подмечающий Беллатор. — Вот только почему не кланяются?

— У нас не принято кланяться друг другу. В лучшем случае кивать в знак узнавания и только.

— Но тебе и не кивают.

— А зачем? Я их не знаю.

— Достаточно, что знают тебя?

— Верно. Но ты спрашивал, как я тебя нашел. Слушай!

Беллатор догадался, что Роуэну не хотелось говорить о своих связях с миром воров и убийц, но он и не стремился об этом узнать. Его больше интересовала история собственного спасения.

Глава седьмая

Под мерный цокот копыт по мостовой Роуэн поведал, как меч помог ему найти Беллатора.

Внимательно слушавший его рассказ Беллатор заметил:

— Но после воссоединения с моим мечом твой меч дорогу указывать перестал. Как же ты меня все-таки отыскал?

Роуэн переложил поводья в правую руку и повернулся к седоку всем телом.

— Скорее уж не я, а мой конь. Он скакал в сторону кладбища неупокоенных душ, а я ему просто не мешал. А потом мой наемник спросил, не на кладбище ли я еду, и тогда меня осенило. Все просто.

— В пересказе все просто, но мне знакомо отвратительное чувство беспомощности, когда знаешь, что гибнет близкий тебе человек, и ничем не можешь помочь, — тихо сказал Беллатор. — Это, наверное, самое мерзкое в жизни.

Роуэн кивнул, и они замолчали, припоминая каждый свое. Лошадка мерной рысью трусила по мощеной дороге, изредка высекая подковами искры из грубо обтесанных камней.

Но вот показались высокие узорные башни королевского дворца.

— Сворачивай к южному крылу, — скомандовал Беллатор. — Там возле ограды растут три самых высоких бука. Останови возок подле них. Надеюсь, никто его в темноте не увидит.

Роуэн повернул направо. Оглядываясь в поисках патруля, спросил у Беллатора:

— Разве стражники не делают обходов с наружной стороны?

Тот сел в возке и принялся стряхивать солому с одежды.

— Нет. Они и с внутренней-то не делают. Сейчас же не война. Считается, что дворец достаточно хорошо укреплен. Но штурмом его и впрямь не взять.

— Но сапой можно. Подрыть стену, заложить греческий огонь и взорвать.

— Теоретически да. Но под стеной столько ловушек, что делать подкоп опасно. Дворец не дураки строили. — И с досадой заметил: — У меня даже в волосах солома! Что мне скажет мой камердинер!

— Что ты на чучело похож, ворон пугать, — рассмеялся Роуэн. — А что он еще может тебе сказать?

— Сказать-то не скажет, но подумает-то точно, — уныло признал Беллатор. — Ну да черт с ним!

Роуэн привязал лошадь к нижней ветви бука, помог выбраться из возка Беллатору. Тот вздохнул:

— Опять меня донимает слабость! Не такая, как после покусов крыс, но противная. Интересно, сможет ли мне помочь Феррун? Он привез из замка довольно много сажи.

— Попробовать-то можно. Хуже не станет.

— Его еще надо на это уговорить. Сам знаешь, какой он несговорчивый.

— Пороть его надо, чтоб сговорчивее был, — Роуэн замахнулся и хлестнул, будто в его руке была гибкая розга.

— И кто этим займется? Не ты ли? — Беллатор глуховато рассмеялся. — Время давным-давно упущено, Роуэн. Лет двадцать назад это кому-нибудь бы и удалось, но не сейчас. Но вот и цель нашего приезда.

Роуэн пригляделся. В сплошной стене виднелись какие-то неясные тени.

— Смотри внимательно и запоминай! Повторять будет некогда.

Беллатор нажал на камни в определенной последовательности, и открылся ход под стену. Пригнувшись, он вошел и кивком позвал за собой Роуэна. Тот опасливо последовал его примеру. Ему не нравилась тьма, в которую они ступили.

Беллатор опустил рычаг у входа, и проем медленно закрылся.

— Запомнил? Обратный путь такой же. Пригодится. Вдруг тебе когда-либо срочно потребуется проникнуть во дворец или выйти из него.

— Запомнил. Это несложно. Но как мы пойдем тут в полном мраке? Ты так хорошо знаешь дорогу? Или видишь в темноте, как Феррун?

— Здесь должен быть факел. — Осторожно проведя рукой по стене, Беллатор нащупал шандал и вынул из него факел. — У тебя есть огниво? Оно лежит где-то здесь, но не хочется шарить в темноте. Полно пауков и другой нечисти.

Роуэн вынул из-за пазухи огниво и быстро разжег огонь. При свете факела стал виден полузасыпанный ход.

— Вот здесь мы с Сильвером и Алонсо тащили тяжеленные сундуки Лори. Она без них не соглашалась уходить. Кстати, как она поживает?

— Не знаю, — Роуэн пнул кучу камней, перегораживающих дорогу. Те угрожающе зашуршали, и он отступил в сторону. — Лори недавно уехала из монастыря. Фелиция наверняка знает, куда. Спрашивать нужно у нее. Думаю, она опять дала Лори какое-то поручение. Есть вещи, которые может сделать только женщина.

— Умная женщина, — уточнил Беллатор.

— Конечно, — не стал с ним спорить Роуэн. И с уважением добавил: — И отважная. — Что, по его мнению, в женщинах было еще большей редкостью, чем ум.

Они пробрались по темному длинному ходу во дворец. Выйдя из низкого лаза и выпрямившись во весь рост, Роуэн с облегчением признал:

— Как только Феррун любит такие гнусные местечки? Такое чувство, что тебя замуровали заживо. К тому же ход в любую минуту может осыпаться и похоронить всех, кто в нем находится.

Беллатор оглянулся и, чуть прищурившись, что-то прикинул.

— Да, его надо укрепить, но времени на это нет. Чужих к такой работе допускать не будешь, придется самому. Но ты не волнуйся, обратно пойдешь обычной дорогой.

Роуэну не хотелось показаться трусом, но он с невольным облегчением вздохнул. И тут же нахмурился:

— А что скажет стража, когда увидит меня? Я же во дворец не заходил.

— Ничего она не скажет. Прикроешь лицо плащом и выйдешь через мой личный вход. Мои стражники ко всему привычные. И болтать не будут.

Роуэн с легкой улыбкой поглядел на полузасыпанный ход.

— Уже легче. Шататься в одиночку по подземельям — это не для меня.

По воздуховодам они прошли к покоям Беллатора. Выйдя из книжного шкафа, владелец апартаментов с облегчением опустился в кресло.

— Ф-уу, что-то слишком уж мне достается в последнее время. Теперь я несколько дней буду жалкой развалиной. Противно. Хотя хорошо уже, что жив. Благодаря тебе.

Роуэн небрежно взмахнул рукой.

— Можешь не благодарить. Я просто не хотел, чтобы расстраивалась Фелиция.

Беллатор беззаботно рассмеялся, откинув голову.

— Понятно. Как удобно, что моя тетя притягивает сердца. Никогда не знаешь, когда может пригодится это ее замечательное свойство.

Роуэн недовольно нахмурился, и Беллатор поспешно извинился:

— Прости, дружище, но, как ты понимаешь, побывавшему на том свете многое прощается. К тому же самоконтроль ослаблен. Но можешь передать тетушке, что у меня все в порядке. И постарайся, — он стал серьезным, — не допустить никаких потрясений. Знаю, ты собираешься драться с графом. Помни, он злопамятен и коварен. Ты стоишь на его пути к цели, а он ничем не погнушается, чтобы убрать любое препятствие.