Муж подруги (СИ) - Кариди Екатерина - Страница 32

Нет смысла спрашивать, когда знаешь ответ.

После этого их пути разойдутся. Ну а пока что они в игре и даже вроде как вместе. В одной коробке. Влас усмехнулся, почти как в старые времена. Только хрена с два он Игорьку станет доверять.

И надо еще выяснить, какое участие в планах братца принимает его жена, чтобы выстроить по отношению к ней правильную позицию. Действовала Кристина самостоятельно, или все опять-таки по указке брата? Не зря же она по малейшему пуку и чиху бежала к нему советоваться. Хотя...

Влас поморщился, подавляя приступ отвращения, его жена такая штучка, что могла бы проявить инициативу самостоятельно. Она что угодно могла сделать, лишь бы ему нагадить. Даже под Пашу Медведева лечь. Впрочем, тут он был уверен, что она сделала это с удовольствием.

Невеселая картина. Друзей у него нет, особые ресурсы он мог бы задействовать, но без крайней необходимости не станет. Меньше о нем знают, крепче спят.

Вот и выходило, что единственная, на чью помощь он мог рассчитывать, это Аленка. Маленькая слабая девчушка, его пугливый олененок. Ради того, чтобы быть с ней, он готов был трижды из шкуры вылезти.

Но ведь не в силе сила, а в правде.

В правде... А что есть правда, знал ли он ее вообще? Может, потому Игорек изо всех сил старался их развести?

Влас уже совсем иначе смотрел на ситуацию в прошлом. Да, Игорь тогда прикрыл Аленку, но зачем это ему было нужно? Любил?! Как ни странно, Влас видел чувство в его глазах, это заставляло его внутреннего зверя глухо рычать от ревности. Но, бл***, три года? И не искал? Не знал, где она?

Странная любовь, однако. Сам-то Влас быстро ее отыскал, когда стало невмоготу топить себя в водке. Сразу и люди нужные нашлись, и связи старые перетряхнул тайно, чтобы хоть краем глаза увидеть, просто узнать, где она.

А найдя, не смог долго оставаться вдалеке. Приполз как пес...

Как он тогда ругал себя последними словами, что не может вырвать суку, предавшую его, из сердца. В какой поганой темной бездне он бродил, как исходясь тоскливой злобой, торчал ночам у ее дома и потом забирался в постылую постель к Кристине, чтобы уставиться в потолок и ждать, пока сон наконец не закроет ему глаза.

Зато сейчас его ждал глоток личной дозы счастья. И он готов был все за это отдать. ВСЕ, без балды.

Готов был смеяться в лицо всем своим страхам, прошлым и будущим. Рядом с этим все казалось мелким, ничего не стоящим. Это поднимало мужчину над бездной проблем, над опасностью, делало безумно, просто бесстыдно богатым, всемогущим, всесильным, значимым!

Влас никогда нах*** не был романтичным. Но, бл***...

Его распирало от предчувствия чего-то неизведанного. Плевать на все игры мира. Говорят, правда не тонет? Вот и не утонула она, правда.

А то, что время подумать у него было, это даже хорошо. Прикинул расклад сил и примерно мотивы каждого.

***

Однако время размышлений кончилось, незаметно для себя Влас подошел к подъезду Аленкиного дома. Но он не стал соваться сразу, на всякий случай остановился в тени.

Вытащил телефон. набрал ее номер и стал ждать.

глава 47

Господи милосердный... как трудно было ждать...

Она опять его ждала. Тупо сидела, пялясь в экран, и сходила с ума от беспокойства.

Молиться... Если бы еще она умела молиться, знала как правильно. Но все равно, Господь услышит.

Ах, а стыдно-то было как, что берет себе чужого мужа... Мужа подруги! Это же грех. Но, пусть простят ее, если можно. Ведь, наверное же, можно?! Они же вынесли уже все мыслимые и немыслимые наказания за все, что совершали и не совершали.

Пусть не отнимут его у нее. Пусть не отнимут. Господи...

Говорят, любовь покрывает множество грехов, пусть она покроет этот грех. Потому что им нельзя порознь, только вместе. А той другой, его жене... Он ведь не нужен Кристине. Был бы нужен, разве променяла бы его на какого-то Пашу Белого? Никогда бы не променяла!

Господи милосердный... как уязвимы и беззащитны бывают сильные, уверенные в себе мужчины. Она же, как никто другой, это знала. И отпустила его одного.

***

Когда ждешь, время тянется так медленно.

Алена измучилась сомнениями, они выгрызли ей душу. Беспокойство за Власа, страх неизвестности. Хотелось то ли бежать искать его, то ли зарыться головой в подушку.

Сначала пыталась работать, и не смогла. Дрожит все внутри, не смогла. Потом просто сидела сцепив руки на коленях, уйдя в себя.

Уже и на кухню сто раз сходила. Смотрела в окно, его высматривала. Картошку почистила и положила в воду, аэропорт не ближний свет, пожарить заранее - она остынет. Вкус не тот... Все вертелась вокруг стола, вытаскивала всяко-разное из холодильника, и так сервировала, и этак.

Потом все-таки пожарила. Чем-то же надо было занять себя, чтобы не думать о нем постоянно. Ну вот, все готово, остыло даже, а его...

Телефон зазвонил.

Подскочила, как будто ее током ударило. Посмотрела номер - Влас.

Сразу и облегчение, и снова тысяча разных мыслей. Приняла вызов.

- Влас?

- Алененок, ты как?

У нее дыхание зашлось от его голоса. Еле сглотнула огромный ком, образовавшийся в пересохшем горле, и с трудом прошептала:

- Я хорошо, а ты где, Влас?

- Я здесь. Сейчас поднимусь. Впустишь?

- Да. Конечно. Да.

Ей показалось, теплая волна пришла от него из трубки, когда он он шепнул:

- Иду, открывай.

Бросилась к дверям, замерла, забыв, что надо дышать, ей бы надо в глазок глянуть, а перед глазами будто пелена. И сил нет ждать. Чего он не идет...

Внезапно звонок раздался.

Сердце где-то в горле запрыгало, в ладонях, в висках. Сейчас... Сейчас...

Отперла трясущимися руками дверь. ОН. Влас. Смотрит на нее пристально, и словно угольки в глубине его глаз.

Пришел. Слава тебе, Господи, дождалась.

Алена чуть на пол не осела, колени вдруг подкосились от слабости, слезы полезли на глаза от невыразимого счастья, в которое поверить страшно.

- Что ты, Аленка? - шагнул внутрь, захлопывая за собой дверь, а она мгновенно оказалась у него на руках. - Что с тобой, тебе плохо? Не молчи!

А ей было просто хорошо у его груди. Так хорошо...

Обняла его за шею, покачала головой, а у самой слезы. Ладонью по его щеке провела, шершавая...

***

Она его так ждала, что сейчас просто не было времени сил терпеть, руки сами потянулись расстегивать пуговицы на рубашке, скорей до его тела добраться. А в ушах такой шум, что собственного рваного дыхания не слышно, только бешеный стук его сердца под ладонями.

Боже, как она нуждалась в нем... Отчаянно, до сумасшествия. Все три впустую прожитых мертвых года нуждалась.

Он перехватил ее под бедра, еще крепче к себе прижал и подался чуть назад, прислоняясь к стене. Стащил одной рукой домашнюю майку и застонал уткнувшись лицом ей между грудей. Потерся носом, втягивая запах, как волк, прикусил кожу зубами, потянул на себя. От этого как ее как молнией прошило. Маленький взрыв, во всем теле будто тысячи сладких игл, и нет сил крик удержать...

- Тшшш, Аленеок, мой, тише, маленькая, - встревожился. - Тебе больно? Прости.  Прости...

- Мне... хорошо...

И это как сигнал. Жадный рот до груди добрался. Обжигая дыханием, вылизывая, выпивая то одну, то другую, прикусывая кожу, перекатывая зубами. Так осторожно, нежно, нежно, нежно, что ей оставалось только в голос стонать, прижимаясь к его стальному телу, дрожащему как в лихорадке.

Кажется, не может быть лучше...

Может. Потому что его руки теперь были везде, гладили, нежили, растирали влагу, готовили для того, чтобы дать больше. Больше. Больше счастья.

Гладил собой, ласкал вход, дразнил так, что ей хотелось заплакать.

- Влас... - она стала вертеться, стараясь поймать ускользающее блаженство. - Влас...

- . Сейчас... Алененок мой... Сейчас... - простонал он. - Черт... Я не сдержусь! Ммммм...!!!