Что Кейти делала - Кулидж Сьюзан - Страница 9

Все это время Кейти сидела на выступе книжного шкафа в библиотеке, склонившись над книгой. Это был «Освобожденный Иерусалим» Торквато Тассоnote 8. Автор был итальянцем, но кто-то переложил его сочинение на английский язык. Довольно необычно, чтобы девочку увлекла такая книга, но почему-то она очень нравилась Кейти. В ней рассказывалось о рыцарях и дамах, великанах и битвах, и все время, пока она читала, ее кидало то в жар, то в холод и казалось, будто это она должна куда-то бросаться, кричать и наносить удары. Кейти любила читать. И папа поощрял ее в этом. Он спрятал под замок лишь несколько книг, а остальные предоставил в ее полное распоряжение. Она читала все, что попадало под руку: книги о путешествиях, проповеди, старые журналы. Ничто не казалось ей настолько скучным, чтобы она не смогла дочитать до конца. А если ей попадалось что-нибудь особенно интересное, то чтение увлекало ее настолько, что она даже не замечала происходящего вокруг нее. Девочки, в гостях у которых она бывала, знали это и, ожидая ее к чаю, обычно заранее прятали подальше свои книжки. Если они забывали сделать это, Кейти непременно хватала одну из книг и погружалась в чтение, и тогда было бесполезно звать ее или дергать за платье — она ничего не видела и не слышала, а потом уже пора было возвращаться домой.

В этот понедельник она читала «Освобожденный Иерусалим», пока не стемнело так, что читать стало нельзя. Поднимаясь наверх, она встретила на лестнице тетю Иззи, в шляпке и шали.

— Где ты была? — спросила тетя Иззи. — Я зову тебя вот уже полчаса.

— Я не слышала, мэм.

— Да где же ты была? — настаивала тетя Иззи.

— В библиотеке, читала, — ответила Кейти.

Тетя Иззи хмыкнула, но привычки Кейти ей были хорошо известны, и она ничего не добавила к этому.

— Я иду пить чай к миссис Холл, а затем собираюсь посетить вечернюю лекцию, — продолжила она. — Проследи, чтобы Кловер выучила уроки, а если, как обычно, придет Сиси, то отошлите ее домой пораньше. В девять все вы должны быть в постелях.

— Хорошо, мэм, — сказала Кейти. Но боюсь, думала она в этот момент лишь о том, как замечательно, что тети Иззи не будет дома. Мисс Карр очень добросовестно относилась к своим обязанностям и редко оставляла детей даже на один вечер, так что, когда она все-таки отлучалась из дома, они испытывали необычное чувство свободы, которое было как приятным, так и опасным.

И все же я уверена, что на этот раз у Кейти не было на уме никакого озорства. Как все легковозбудимые люди, она редко совершала что-нибудь плохое преднамеренно — она просто делала то, что вдруг приходило ей в голову. Ужин прошел вполне благополучно, и все могло бы пойти хорошо и дальше, если бы после того, как уроки были выучены и появилась Сиси, речь не зашла о «Кикери». Так называлась игра, которая была очень популярна у них год назад. Они придумали ее сами, а название взяли из старой сказки. Игра напоминала одновременно жмурки и пятнашки — только вместо того, чтобы завязывать кому-то глаза, они играли в темноте. Водящий оставался в передней, которая была тускло освещена горевшей на лестнице лампой, а остальные прятались в детской. Спрятавшись, они кричали: «Кикери!» Этот возглас был сигналом для водящего, что он может прийти и начать искать их. Конечно, войдя в темную детскую с освещенной лестницы, он ничего не видел, да и остальные видели его не совсем ясно. Это было так интересно — стоять, съежившись где-нибудь в углу, и следить, как медленно бредет, спотыкаясь и ощупывая все справа и слева от себя, чернеющая в темноте фигура, и слышать, как то и дело кто-нибудь, только что избежавший ее хватки, выскакивает в переднюю с радостным криком: «Кикери, Кикери, Ки!» Тот, кто был схвачен, занимал место водящего. Эта игра довольно долго была самым любимым развлечением маленьких Карров, но она приводила к стольким ссадинам, к такому количеству опрокинутых и разбитых вещей в детской, что в конце концов тетя Иззи распорядилась никогда больше в эту игру не играть. С тех пор прошел почти год, но, вспомнив об игре, все вдруг захотели попробовать поиграть в нее опять.

— Ведь мы же ничего не обещали, — сказала Сиси.

— Нет, и папа ни слова не говорил о том, что нельзя играть, — добавила Кейти, для которой папа был авторитетом и с его мнением всегда следовало считаться, в то время как требованиями тети Иззи можно было иногда пренебречь.

И все пошли наверх. Дорри и Джону, хоть они уже и были полураздеты, тоже позволили присоединиться к игре. Фил крепко спал в соседней комнате.

Это была великолепная забава! Один раз Кловер вскарабкалась на каминную полку и сидела там, так что когда Кейти, которая водила, схватилась в темноте за ступню Кловер, то никак не могла понять, откуда эта ступня торчит. Дорри получил большую шишку и заревел, а в другой раз Кейти зацепилась за ручку ящика комода и ужасно разорвала платье, но все это были слишком заурядные происшествия, чтобы хоть в малейшей степени испортить удовольствие от игры в «Кикери». Чем дольше они играли, тем веселее становилось в детской. Все были возбуждены и не замечали, как летит время. Неожиданно в самый разгар игры послышался резкий отдаленный звук — стук дверцы экипажа у бокового крыльца. Тетя Иззи вернулась с лекции!

Ужас и замешательство в детской невозможно описать! Сиси на цыпочках спустилась вниз по лестнице и полетела по дорожке, которая вела к ее дому, так, словно страх придал ей крылья. Миссис Холл, пожелав тете Иззи доброй ночи, закрыла за собой парадную дверь дома доктора Карра и, вероятно, была поражена тем, что в тот же миг словно эхо до нее донесся отдаленный стук парадной двери ее собственного дома. Но она была доверчивой женщиной, и у нее не зародилось никаких подозрений; а когда она поднялась наверх, одежда Сиси, аккуратно сложенная, лежала на стуле, а сама Сиси была в постели и, казалось, крепко спала, только румянец на ее щеках был немного ярче обычного.

А в это время тетя Иззи тоже поднималась наверх, и какая паника царила в детской! Кейти позорно бежала в свою комнату, где постаралась как можно скорее забраться в постель. Но для остальных лечь в кровать оказалось гораздо труднее: их было так много — все толкались и попадали друг другу под ноги, и в темноте ничего не было видно. Дорри и Джонни, полуодетые, влезли под одеяло, Элси куда-то исчезла, а Кловер, слишком медлительная, чтобы суметь последовать их примеру, услышав шаги тети Иззи, сделала нечто совершенно ужасное: упала на колени и, уткнувшись лицом в сиденье стула, начала с чрезвычайным усердием читать молитву.

Тетя Иззи, вошедшая со свечой в руках, остановилась в дверях, изумленная этим зрелищем. Затем она села и стала ждать, пока Кловер кончит молиться; Кловер же не осмеливалась сделать это и в отчаянии снова и снова повторяла первую строку молитвы. Наконец тетя Иззи сказала очень сурово: «Довольно, Кловер! Вставай!» Кловер поднялась с колен, чувствуя себя преступницей, и не зря, ибо притворяться, что молишься, было гораздо худшим проступком, чем не послушаться тетю Иззи и не лечь в постель до десяти часов, хотя, я думаю, Кловер едва ли понимала это тогда.

Тетя Иззи сразу начала раздевать ее и одновремено задала столько вопросов, что вскоре уже знала всю правду. Она строго отчитала Кловер и отправила ее мыть залитое слезами лицо, а сама подошла к постели, где лежали, притворяясь спящими, Джонни и Дорри и посапывали так явно, как только умели. Вид постели показался тете Иззи несколько странным, и это заставило ее взглянуть внимательнее: она приподняла одеяло, и там, разумеется, лежали они — полуодетые и в уличных ботинках. Обнаружив это, тетя Иззи так встряхнула маленьких плутов, что тут проснулись бы даже самые неисправимые сони. Отшлепав, отругав, раздев и снова уложив Джонни и Дорри, тетя Иззи потеплее укрыла их одеялом и только тогда в первый раз хватилась Элси.

— Где моя бедная Элси? — воскликнула она.

— В постели, — коротко отозвалась Кловер.