...При исполнении служебных обязанностей. Каприччиозо по-сицилийски
(Романы) - Семенов Юлиан Семенович - Страница 50

— Что такое акция?

Они смотрят на меня с интересом.

— Акция — это когда надо отлупить красных.

Наш разговор прервался: вошел пожилой мужчина. «Воины» поднялись из-за стоек — никто из них не пил виски, все тянули соки. Мужчину они приветствовали достойно, сдержанно, торжествующе:

— Хайль Гитлер!

Они ушли с ним вниз, к туалетам. Вернулись минут через пять — все, как один, с сигаретками-самокрутками в зубах. Глаза их светились особо, ноздри побелели, сделались тонкими — дурак не поймет, марихуана. Фашистам нужен допинг, без затяжки марихуаны боязно идти на дело. Мафия готова к услугам; ей неважно, кто под чьим портретом сидит — Гитлера ли, Мао, Муссолини, — важно чтобы раскачивало…

В Нью-Йорке, в одном из «старых и ветхих» сорокаэтажных небоскребов, построенных перед началом экономического кризиса, во время «бурных двадцатых», в кабинете директора строительной фирмы был накрыт стол, который отличался типично американским рационализмом: овощи и кусок мяса; на десерт — по-французски (чем Новый Свет хуже Старого?!) — сыры десяти сортов; зато виски и джина — неограниченное количество.

Хозяин стола каламбурил, рассказывал русские анекдоты, сыпал вопросами и ответами «армянского радио», изданными ныне на английском языке, причем такими даже, каких я не слыхивал в Москве.

Обед прошел на славу.

— У вас нет машины? — спросил любезный хозяин, когда мы поднялись.

— У меня нет машины.

— Вы отвечаете, как выпускник Йельского университета…

— Отчего так?

— Йельцы выгадывают время для встречного предложения: повторенный ответ дает выгоду во времени… Я подвезу вас, Джулиан, я еду на встречу с моими компаньонами. В каком отеле вы остановились?

— Я остановился в советском представительстве при ООН.

— Нет, вы явный йелец! Передайте привет Якову Александровичу Малику — он замечательный человек и великолепный дипломат.

— Спасибо. Я это сделаю с удовольствием.

Мы подошли к двери, и здесь к нам пристроился двухметровый верзила с несмываемой улыбкой и быстрыми маленькими глазами. Он открыл дверь лифта, пропустил нас вперед, нажал кнопочку с буквой «л» — «лобби», то есть «вестибюль», и лифт мягко обвалился с тридцатого этажа.

Я чувствовал себя несколько неудобно, оттого что мой хозяин, заявивший себя во время обеда таким воспитанным человеком, не представил нас друг другу: верзила улыбался добро и, как мне казалось, неуверенно.

— Это Пол, — словно бы поняв меня, сказал любезный хозяин. — Он работает в несколько экзотической должности. Он — мой телохранитель.

— Хау ду ю ду. — Верзила протянул огромную руку; на мгновение улыбка сошла с его лица и в глазах появилось особое выражение: так игроки рассматривают лошадей на ипподроме.

Верзила пропустил нас, мы вышли из лифта, но каким-то чудом он оказался впереди; улыбка по-прежнему озаряла его лицо; глаза снова были оловянными — глаза человека, который выборонен в своих наблюдениях, которого не интересует красота женщины или уродство мужчины; он натренирован лишь на движение — резкое, падающее, когда выхватывается пистолет и грохочут выстрелы.

В машине, не смущаясь присутствием верзилы, мой хозяин объяснил:

— Раньше я приглашал телохранителя, когда заключал особо выгодную сделку. Мафия наверняка знала об этом и старалась войти со мною в контакт, чтобы обложить данью. Сейчас люди мафии не ждут выгодных контрактов — они расширяют сферы своего влияния «порайонно», у них, мне сдается, есть карты города, словно в полиции; там постепенно закрашиваются целые районы: «охвачено», «приручено», «прижато». Ныне телохранитель потребен ежедневно, ибо между мафиози началась невероятная драка за лидерство, слишком многих они взяли в кулак, слишком велики барыши, а кто ж откажется от барыша: «если не ты — тогда тебя». Между ними идет драка, и это обязывает их организацию вести еще более «планомерную» работу по рэкету и шантажу… Как-то, знаете ли, в газетах появились статьи о том, что две компании решили объявить мне войну. На следующий день ко мне пришел господин, похожий на гинеколога, осведомился о здоровье моей кузины — та действительно тяжело болела в Париже, посетовал на ее лечащего врача — а тот и вправду поставил неверный диагноз — ничего работает служба информации, а?! — и, заметив мое нетерпение, сказал: «Сэр, меня уполномочили передать, что ликвидация ваших врагов будет стоить пятьдесят тысяч долларов. Деньги перешлете после того, как люди, посмевшие шельмовать вас, окажутся в морге: мы работаем на доверии».

— Это — серьезно?

— У нас не принято вносить несерьезные предложения… Недавно один мой знакомый закончил карьеру бизнесмена, приняв такое предложение.

— То есть?

— То есть он оказался идиотом. Он попал в ситуацию, подобную моей. Но он вдвое моложе меня и поэтому не научился великому искусству проигрывать… Молодые очень боятся терять. А это глупо: всякая потеря неминуемо компенсируется, мир построен на законах компенсации, иначе нельзя, перекувырнемся… Так вот, он принял предложение мафии, его конкурента шлепнули, но, видимо, мафию перекупили люди убитого, и в прессе началась шумиха. Доказать-то, конечно, ничего нельзя, но бросить пятно, причем пятно несмываемое, можно.

— У вас есть деньги, то есть сила в вашем мире. Неужели вы не можете побудить государство придавить мафию?

Он посмотрел на меня с сожалением.

— Во-первых, у мафии денег несравненно больше, чем у меня, хотя я стою не миллион и даже не десять миллионов, а значительно больше. Во-вторых, истинные главари мафии, от которых тянется цепь вниз, к исполнителям, стоят вместе со мною по воскресеньям в церкви, это уважаемые бизнесмены, и мы дружны домами. Босс Нью-Йорка Деллакроче, в прошлом наемный исполнитель приговоров, сейчас посещает оперу, наглотавшись «родоксона», чтобы не уснуть от скуки, а его двойник в это время объезжает город в окружении трех телохранителей и машины сопровождения с телефоном и рацией — игра в выманивание врагов…

Действительно, сейчас в США развернулась кровавая борьба за лидерство в «коза ностра». Звание «босса всех боссов» оспаривают Кармино Таланте, Марчело и Деллакроче. Куш лакомый — драка кровава. Пять лет назад двадцать один «босс» с «заместителями» и «советниками» были угроханы — один за другим, и, что называется, «с концами».

Завладеть титулом «босса всех боссов» — значит стать одним из самых богатых людей мира.

При Гамбино (недавно умершем) мафия взяла под свой контроль печатание и распространение порнографии; на нее теперь работают киностудии, производящие порнофильмы. Мафия перекупила кинотеатры, где крутят эти картины. Мафия получила подряды на строительство новых кинотеатров. Мафия закупила типографии, где печатают открытки и порножурналы. Оборот этого бизнеса равен примерно двум с половиной миллиардам долларов!

Кто, таким образом, втянут в круговерть мафии только в этом бизнесе? Печатники, продавцы книжных магазинов, режиссеры, шоферы, актеры, журналисты, операторы, кинокритики, инженеры-строители, юристы, банкиры, финансирующие строительство, — а сколько ниточек идет от этих людей к сотням других?

Мафия ныне всеми силами старается влезть в банки, то есть легализоваться, ибо в условиях капиталистического общества банк является самым главным звеном бизнеса: именно здесь получают кредиты — после того, естественно, как будет выяснена престижность, добропорядочность и кредитоспособность человека, обратившегося за ссудой на расширение «производства». Влезть в банк трудно. Приходится искать обходные пути. Их множество. Расскажу об одном лишь способе, весьма, кстати, примитивном; контрразведка мафии находит президента или вице-президента банка, который дружен с одним из посетителей игорных домов. Казино — вотчина мафии. Игрока обкладывают, он просаживается в пух и прах. Мафия выдвигает условие «прощения» — вербовка банковского воротилы.

— Что должен сделать мой друг? — спрашивает банкрот.

— Выполнить вашу просьбу.