Невеста на ужин - Богданова Екатерина (1) - Страница 17

— Вот, — указала я здоровой пока рукой на плечо. — Поцарапалась вашим криптонитом.

— Чем-чем? — спросил Броня, изучая поле для исцеления.

— Раданием, или как вы там эту красную железяку называете, — сказала я.

Броня покосился на меня, присмотрелся к плечу… и вдруг как рявкнет:

— Старейшин сюда! Всех! Живо!

Данисто вздрогнул, но быстро пришел в себя и ускакал, сшибая по пути большие и малые препятствия.

— Что, крышка мне? — спросила я, с трудом ворочая языком.

Состояние было странное. Наверное, так себя чувствуют наркоманы или больные перед операцией, когда наркоз уже начинает действовать. Знешь, что все плохо, но чувствуешь себя хорошо-о-о…

— Не успеееют ваши старейшины-ы, — сочла нужным уведомить Броню.

— Успеют, — отмахнулся Бронир.

И правда, как только он это произнес, в дверях показалась святая троица — Акайя, Иворг и Мранор.

— Что? — сдвинув брови, спросил седой дяденька, единственный, кому подходило звание старейшины.

— Вот, отравление рэдданием. А я еще пробы не брал, чем лечить, не знаю, — пожаловался Бронир. — Реакция нетипичная для равок, налицо индивидуальная непереносимость.

— У-у-у, как у вас все серьезно-о, — подхихикивая, протянула я заплетающимся языком.

Старейшин почему-то стало в два раза больше. А захламленная комната начала крениться набок. Но Броня подхватил меня под руки, и комната встала на место.

— Вон! — рявкнул Иворг маячившему в дверях Данисто. — А если кровь свиты? — спросил он, когда мой телохранитель покинул пост.

— Я не знаю, какая будет реакция, — беспомощно пожал плечами Броня.

— Нам же помогает, — вставила Акайя.

— Можно попробовать. В любом случае хуже уже не будет. Она должна выжить, иначе нас уничтожат, — сурово проговорил Мранор.

— Тогда несите! Будем пробовать, — решился Броня.

— А в-вы вообще о ч-чем? — запинаясь протянула я, с трудом понимая, что происходит.

Потом в ушах зашумело, а перед глазами появилась серая дымка, сквозь которую вообще сложно было что-то увидеть. Меня куда-то несли, укладывали на жесткую неровную кровать, заливали в рот что-то жутко противное, мерзко-тягучее и гнилое на вкус. Я отплевывалась, но мне зажали нос и заставили проглотить.

Мне снилось нечто невообразимое. Я летала над бескрайними лесами и в то же время была там, внизу, среди густых зарослей душистых кустарников, взирая на ажурные кроны возвышающихся надо мной деревьев. Ветер ласкал лицо, а лунный свет, пробивающийся сквозь листву, разливался по телу, согревая его изнутри. Я была одновременно везде и нигде — так вот ты какая, эйфория!

Вдруг по щеке прошлось что-то шершавое, влажное и горячее, вторгаясь в сказочный сон и разрушая его запахом псины.

— Фу-у-у, — простонала я, отмахиваясь.

Открыла глаза, и уже собралась было завизжать, как рядом кто-то проворчал:

— Только не ори.

Два горящих в темноте прямо перед лицом глаза мигнули и погасли.

— Серый? — растерянно спросила я.

Желтые глазища опять зажглись угольками во мгле, приблизились, и в щеку ткнулся холодный влажный нос. А вот голос прозвучал с другой стороны.

— Как ты? Бронира позвать? — поинтересовался Кристос. Этот вечно недовольный тон сложно было не узнать.

— Не надо мне Бронира! И вообще никого не надо! — истерически воскликнула я, припомнив последние события.

Конечно, уверенности в том, что эти воспоминания не являются порождением затуманенного иномирными токсинами сознания нет, но в любом случае — ну их, этих старейшин. Веры им ни на грош! Сначала нужно самой разобраться, что к чему, а уже потом выслушивать их версию.

Легла на спину, сложила ручки на животе и уставилась в невидимый в темноте потолок. А кстати, почему темно-то? Неужели я в беспамятстве весь день провалялась? Эк меня местный столбняк подкосил! Ходи теперь и оглядывайся, чтобы нигде в этот рэдданий не вляпаться. Ну да ладно, впредь буду осторожнее. Теперь разберемся с тем, что со мной сделал Броня сотоварищи. Кажется, кто-то из них заикался о крови свиты, а потом меня напоили чем-то настолько мерзким, что до сих пор как вспомню, так вздрогну. А свита — это лысенькие голлумы-переростки? Так это что, получается, я кровь мутантов-недовампиров пила, что ли? Тьфу, гадость какая!

Чтобы отвлечься от вызывающих рвотные позывы воспоминаний, прислушалась к своим ощущениям. Чувствительность руки полностью восстановилась, плечо тоже, по ощущениям, было совершенно здоровым. Да и вообще, я чувствовала себя бодрее некуда, будто проспала часов десять, а потом еще и три чашки кофе выдула. Так и подмывало вскочить, потянуться и воскликнуть: «Берегись, иномирье, я тебе еще покажу, где раки, вместе с вашими коричками, зимуют!». Но вместо этого приходилось тщательно контролировать дыхание и не шевелиться, имитируя сон. Чем бы меня местные заправилы ни попотчевали, эффект явно превзошел ожидания. Потому что спустя какое-то время я вдруг обнаружила, что отчетливо слышу не только дыхание Кристоса и серого, но и едва уловимый шорох под половицами. За окном шелестела от легкого ветерочка трава, где-то в лесу, за окраиной поселения ухала ночная птица, пищали лесные зверьки и шумела мелководная речушка. А через два дома отсюда двое детей прокрались мимо спящих родителей и сбежали на поляну, ловить светунов (я так поняла, что здесь так светлячков называют).

Звуковое наваждение схлынуло так же внезапно, как и появилось — вокруг воцарилась обычная ночная тишина. Я прерывисто вздохнула и украдкой провела языком по зубам, проверяя — не проклюнулось ли там чего лишнего? Слава богу, стоматологических отклонений не обнаружилось. Но это еще не дает гарантий… Убью! Убью Броню, гада такого! Да всех поубиваю, если они меня в монстра кровососущего превратили!

И как тут уснуть, когда в голове Бородино — смешались в кучу старейшины, вампиры. И залпом тысячи шальных мыслишек бьют по нервной системе! Да и бурлящая во мне энергия требовала выхода. В общем, провалилась моя конспирация. Не удержалась, начала вертеться и вздыхать в попытке устроиться поудобнее и приманить сон.

— Что-то с тобой не так, — тихо проговорил Крастос. — Я позову Бронира.

И послышались удаляющиеся шаги.

— А ну стоять! — взвизгнула я, резво вскочив с кровати и кинувшись за ним.

Перестаралась с резвостью. Не знаю, чем они меня потчевали, но с дозировкой явно перемудрили. Вот только что я встала с кровати, а в следующее мгновение оказалась на пороге дома, по пути зацепив плечом комнатный косяк, сбив кого-то с ног и выворотив входную дверь. Она-то меня и остановила. Вернее, ее резкое падение. Сама испугавшись того, что произошло, обняла себя руками и тут-то меня озарило: я голая! А в небе ярко светит почти полная луна, освещая все это безобразие. Провела рукой по животу — трусики на месте. А за спиной прозвучало напряженное и угрожающее:

— Стоять и не шевелиться!

— Угу, — промычала я, прикрывая грудь.

— Повернись. Медленно, — приказал Кристос.

— Нет уж, мне и так хорошо, — помотала головой. — Ты это… отвернись, пожалуйста. Я в комнату вернусь.

И медленно, затаив дыхание, попятилась назад. Каждый шажок делала с величайшей осторожностью, а то неизвестно, что еще может случиться. Проходя мимо Кристоса, подметила, что он не отвернулся, но голову повернул так, чтобы на меня не смотреть — и на том спасибо. При входе в комнату наступила на что-то острое, поранила ногу и только теперь заметила, что дверной косяк на уровне моего плеча раскрошен в щепки, будто по нему изо всех сил кувалдой ударили. Покосилась на плечо — вроде все в порядке. И даже не болит нисколечко.

— Что ж вы со мной сделали, уроды? — простонала, ковыляя к кровати на ощупь. Добралась, села. Так же, на ощупь вытащила из ступни огроменную занозу, нашла одеяло, закуталась в него и жалобно позвала:

— Кристос! А можно свет, а? Я тут поранилась.

На кухне послышалась какая-то возня, а через минуту помещение озарил яркий голубоватый свет. На свечку что-то не похоже.