Ледниковый человек
(В дали времен. Том IV) - Фарфоровский Сергей Васильевич - Страница 22

Тогда он идет в свой аул. Целые дни и ночи кует цепь. Когда последняя была готова, Бессо втихомолку отправляется в горы. Хитрые осетины, думая, что он нашел в горах клад, пробираются за ним следом.

В конце концов они, утомленные долгими странствованиями с горы на гору, между утесами и скалами, окружают Бессо и с угрозами требуют сейчас же показать им клад.

Бессо, горько плача, ведет их к таинственной пещере.

В это время в горах раздается страшный треск: скала, к которой они шли, колеблется и падает в бездонную пропасть…

Таковы, приблизительно, и другие предания горцев об этой горе. У осетин же пишущему эти строки приходилось слыхать объяснения причины обвалов и землетрясений, основанное на подобной же легенде. К скалам Эльбруса прикован громадный великан тяжелыми цепями. Когда он в припадках отчаяния со всей силой потрясает цепями, — дрожат горы, колеблется земля, обрушиваются скалы…

По верованию грузин, на Эльбрусе (груз. Ялбусе) томится богатырь Амиран. Вместе с этим узником в темной пещере находится собака, которая без устали лижет оковы своего господина.

В тех же грузинских преданиях об Эльбрусе находится любопытное объяснение происхождения двух вершин Эльбруса. Дело в том, что когда по окончании потопа стала сбывать вода, плывший ковчег Ноя зацепился за вершину горы… Удар ковчега был до того силен, что вершина Эльбруса раскололась надвое.

Подобную библейскую окраску носит и другая легенда, говорившая о том, что с вершины Эльбруса можно видеть рай. Зрелище последнего до того прекрасно, что человек уже не хочет после этого глядеть ни на что земное: он теряет зрение. Кто будет спрашивать его, тому он не в силах будет рассказать, потому что на человеческом языке нет подходящих для этого слов. По кабардинскому преданию, на Эльбрусе обитает Джин-падишах, царь духов и властитель птиц, который обладает чудесным даром предугадывать будущее. Он тоже в чем-то провинился пред богом Тха и знает, что тот, в наказание ему, пришлет из полночных стран страшных великанов, которые покорят его мрачное заоблачное царство. В мучительной тревоге по временам седовласый старец поднимается со своего ледяного трона и зовет со всех высей и из пропастей Кавказа полчища духов против этих великанов. От их полета трясется земля, от ударов крыльев поднимается буря, бушует море, вянут цветы, поднимаются потоки, горы одеваются туманом, трясутся и стонут скалы, гремит гром. Грозный старик угрюмо глядит со своего трона в будущее и ждет великанов.

Перед каждым Новым годом многие из кабардинцев считают своей обязанностью идти на поклонение к Джин-падишаху. Исполнившего этот обряд до следующего года не будут преследовать несчастья. Его не возьмет ни пуля, ни шашка: ему все удастся. Но так как до Эльбруса добраться нельзя, то ходят обыкновенно к урочищу Татар-туп на западном берегу Терека. Это сказание о приходе великанов из стран полуночи имеет свое политическое основание. Великаны — это русские, которые завоевали Кавказ. Интересно с этим сказанием сопоставить оригинальное предсказание Корана о Гоге и Магоге, живущих по ту сторону Кавказских гор, которые некогда перейдут через эту стену и уничтожат царство правоверных.

Для мусульман Кавказа это предсказание уже исполнилось.

Среди мусульман же приходилось слышать твердо выраженное убеждение в том, что через ущелья Эльбруса идут ворота в страну духов «Джинистан», где обитают вечно юные очаровательные девы.

Каждый народ населял Эльбрус предметами своей фантазии. Рассказывают про крымского хана Шагин-Гирея, который хотел побывать на вершине Эльбруса. Когда, после долгого восхождения, он приближался к заветной цели, вещий голос богатыря, обитателя этой горы, заставил его вернуться обратно.

В многочисленных преданиях рассказывается об этом восхождении на вершину Эльбруса. Пастухи и охотники являются носителями подобных легенд. Среди них и до сих пор сохранился культ этого властелина горы. Он владычествует в своем царстве, он посылает снег и метели, низвергает сверху снежные и каменные обвалы. Горе тому, кто неосторожно или опрометчиво приблизиться к границе его владений. Многие еще и теперь рассказывают, что слышали его голос…

Карачаевцы (жители верхнего течения Кубани) рассказывают в своих легендах, что на Эльбрусе вырос нарт Генджакешуай. Отец его, Алауган, уронил со своего коня мальчика. Мальчик кормился ледяными грудями… Может быть, что последний образ легенды объясняется тем, что двойная вершина Эльбруса похожа на женские груди… Ни один смертный не может без вреда для себя проникнуть на вершину этой горы, говорят карачаевцы: вершина горы не должна быть попираема ногой человека. Все эти легенды имеют свое основание в тех громадных трудностях, с какими сопряжено восхождение на Эльбрус. Ученая экспедиция, состоявшая из Купфера, Ленца, Мейера и Менетрие, в 1829 г. поднималась на вершину горы, но только Ленц достиг высоты 14800 футов. Сопровождавший экспедицию черкес Киллар взошел на вершину горы. В июле 1868 г. члены Лондонского альпийского клуба поднялись на восточный кратер Эльбруса.

Русский топограф Пастухов дважды поднимался на Эльбрус, но при этом едва не погиб.

Кабардинцы и черкесы не верят этим восхождениям и доселе скептически утверждают, что это неправда: дух, владетель горы, не допустит смертного в свое царство.

Таково убеждение горцев-нехристиан.

Под христианским, очевидно, влиянием сложился другой рассказ, что только двое людей, чистых телом и душой, были на вершине Эльбруса. Один священник и его сын посетили это священное место, где пребывает сам Бог. Отец погиб при возвращении, а сын вернулся с куском какого- то невиданного дерева, лоскутом материи от шатра Авраама, который разбит на вершине горы… Лучше этой материи никто не видал. В шатре — ясли, которые поддерживает невидимая рука. В яслях он видел младенца, а около него лежат несметные сокровища. Около шатра растет невиданное дерево и пшеница, зерно которой величиной в четверть. Нескольких таких зерен и было принесено вернувшимся сыном. Подошвы его оказались убранными серебряными монетами, приставшими к ним. Все эти сокровища были отправлены к царю.

Легенду эту пришлось слышать пишущему эти строки от старого горца. Тот же горец рассказывал, что наверху горы в недоступных почти местах существуют таинственные мрачные монастыри, где жили благочестивые старцы. Много отважных смельчаков пыталось дойти до них, но лишь только достигали до известной черты, их останавливала невидимая сила, на них нападал страх или же поднималась страшная бур я, и они должны были вернуться назад. Жила одна смелая девушка, которая и достигла вырубленных в скале келий и проникла в святую обитель старцев. Иноки затворились в своих кельях и не пустили ее, но самый младший из них, не выдержав искушения, впустил ее. За это Бог отнял у них даже солнечный луч, и долго-долго молились старцы, пока Господь не сжалился над ними и не взял их на небо к себе. Там они засияли в созвездии Большой Медведицы, а пещеры, оставшись среди вечных снегов, глядят черными щелями, мрачные, одинокие.

Вышеприведенные легенды намечают несколько типов сказаний; об Эльбрусе существует много и других легенд, которые интересующемуся этнографу дадут целый материал.

Величественная и грозная природа Кавказа и ее необъяснимые для ума горцев явления создали множество самых разнообразных сказаний. Почти каждая речка и каждое ущелье имеют своих духов и богинь; пылкое воображение горцев населило горы бесчисленным множеством сверхъестественных и таинственных обитателей и создало массу легенд.

Для этнографа Кавказ дает такой богатый материал в этом отношении, что иногда становится жалко при мысли о том, как много подобных ценных сказаний ускользнуло от записи, может быть, навсегда.

КАК ПОГИБ МУРАТ

Черкесская легенда

Мурат был самым отважным из всех джигитов… но не любил войны Мурат… Долго, долго простаивал он, смотря на звезды, любуясь горами, следя за караванами облаков, идущих в Мекку… Иногда кроваво-красное солнце заходило за горы… Мурат начинал тосковать. В душе его рождались песни-слезы и он выливал их в тоскливо-жалобных звуках… И никогда Мурат не пел веселых песен с тех пор, как увидал он прекрасную Гури — дочь князя. Она была так красива, что на языке не было слов — описать ее красоту. И песни его, сплетаясь как струи реки, лились в серебристо-звенящей жалобе. От них стонало эхо гор и плакали ручьи… А ветер в ущелье, вспугнутый песнью, рыкал… А когда звуки песни падали в сердце людей, то глаза их становились влажными, как скалы от тумана осенью.