Тот, кто меня убил (СИ) - Платунова Анна - Страница 12

— Пей! — сурово сказал он, его голос больше не казался веселым. — Если ты от одного поцелуя готова упасть в обморок, что же с тобой будет, когда...

— Нет! — крикнула я. — Этого не будет!

— Посмотрим, — в голосе я вновь уловила знакомые ехидные нотки, наверняка ухмыляется своей гадкой улыбкой. Я не могла заставить себя посмотреть ему в лицо, боялась его взгляда...

Я была рада, что на нашу скоропалительную свадьбу не успели добраться другие родственники, не смогла прибыть даже тетя Инилла. В кругу самых близких легче пережить этот кошмар. В общем-то, свадьба напоминала обычный ужин, только на столе стояло больше закусок, да еще мама расстаралась — пригласила странствующих музыкантов, которые весьма кстати проезжали мимо замка. Сейчас двое из них играли на свирелях, а один так дурно пел песню собственного сочинения, что уши закладывало.

— Достаточно! — крикнул Скайгард, обрывая его, как недавно Екатерину. — Я еще ни разу не слышал, как поет моя милая жена.

— Я не стану... — прошептала я.

— Просим, просим! — закричали все.

А мама без лишних разговоров подошла и легонько подтолкнула в спину. Как она не понимает, что для Скайгарда это лишний повод унизить меня. Стоит мне заиграть, как он тут же оборвет.

Я села за инструмент и осторожно пробежалась по клавишам пальцами: вроде не дрожат, смогу играть. Набрала в грудь воздуха, надеясь, что голос меня не подведет. Хотя какая разница, Скайгард и куплета мне допеть не даст. Сама не понимаю, почему выбрала эту песню... Ей спел когда-то давно странствующий бард, а я запомнила. Говорят, она написана о горном лорде.

Словно раненый зверь,

Я бесшумно пройду по струне.

Я не стою, поверь,

Чтоб ты слезы лила обо мне.

Чтоб ты шла по следам моей крови во тьме —

По бруснике во мхе,

До ворот, за которыми холод и мгла, —

Ты не знаешь, там холод и мгла... (*)

Сейчас он остановит меня, я почти слышала его резкий голос. Подняла лицо и встретилась с ним взглядом. Скайгард стоял, скрестив руки на груди, и смотрел на меня. Между бровей залегла складка, губы сжаты. О чем ты думаешь, мой незнакомый, мой ненавистный муж?

Я допела до конца, и Скайгард меня не остановил.

Обычно время за ужином тянулось и тянулось, но сегодня я умоляла солнце застыть на месте и не двигаться. За окном постепенно стемнело. Слуги унесли арку и стол, бумажные цветы поникли, теряя лепестки. Музыканты ушли, получив за свое представление несколько монет и остатки еды. Гости зевали. Старший лорд Ньорд вдруг вырос передо мной, словно из-под земли.

— Позволь еще раз поздравить тебя, доченька, — сказал он, но в его голосе таилась та же змеиная вкрадчивость, что и в голосе сына.

Его сухие губы мимолетно коснулись моего лба.

— Разве ты не видишь, что твоя жена устала, — укорил он сына. — Проводи ее в спальню.

— Нет, нет, я не устала, — горячо прошептала я. — Я вовсе не хочу спать!

— Идем! — Скайгард поднял меня на ноги.

Увидев, что мы уходим, гости разразились вслед поздравлениями и лицемерными пожеланиями счастья. Только Валерия молчала, глядела на меня, закусив губу. Наши глаза встретились, но мне невыносимо было на нее смотреть. Счастливая...

На втором этаже я по привычке свернула направо — в сторону своей спальни, а потом вспомнила: сегодня для нас приготовили комнату в левом крыле. Спальню, где обычно останавливаются тетя Инилла с мужем. Там широкая кровать, рассчитанная на пару...

«Может, убежать?» — мелькнула в голове шальная мысль. Но это только в книгах девушки сбегали из дома и жили вольной жизнью, а на самом деле — что меня ждет за порогом без денег, без друзей... Далеко ли я убегу в этом платье?

Дверь спальни закрылась за моей спиной, а Скайгард взял меня за плечи и развернул к себе.

— Страшно, мышка?

«Буду сопротивляться до последнего!» — подумала я.

Глава 11

Я собрала всю свою волю в кулак и дерзко посмотрела на него.

— Я тебя не боюсь! — сказала я как можно тверже.

— Правда? — голос Скайгарда стал вкрадчивым.

И вдруг он резко притянул меня к себе, стиснул так, что я ощутила сквозь ткань жар его тела. Он провел ладонью вдоль моей спины, заставив выгнуться, чтобы избежать этого прикосновения. Но пытаясь увернуться от руки, я еще сильнее прижалась к нему. Я еще никогда не прижималась к мужчине так тесно.

— Не боишься? А что же твое сердце трепещет, как испуганный зверек, Ри?

Я дернулась, стремясь отодвинуться, но Скайгард перехватил мои запястья и удерживал не больно, но крепко.

— Я лишь хочу взять то, что принадлежит мне по праву. Отныне ты моя жена, Ри.

— Ты не сделаешь этого, — сказала я, заглядывая ему в лицо.

Взгляд его темных глаз был непроницаем: я не могла понять, о чем он думает, что чувствует. Предательское сердце билось в груди, как птица.

— Начну с поцелуя. Мне понравилось тебя целовать, мышка.

Он отпустил одну мою руку и осторожно коснулся большим пальцем моих губ.

— Твои губы такие нежные. Уверен, все остальное тоже нежное...

Я не успела ничего предпринять, как Скайгард накрыл мой рот поцелуем. Горечь брусники, нагретое солнцем дерево, морская соль...

Я почувствовала, как он отпрянул, когда я изо всех сил укусила его. Не жалея, до крови. На секунду увидела бешенство в его взгляде, стекающую по подбородку алую струю. Он вытер рот тыльной стороной ладони, а в следующее мгновение кинул меня на кровать, да так, что весь воздух вышибло из легких. Какое-то время я могла лишь разевать рот, как рыба, выброшенная на берег.

Скайгард принялся расстегивать рубашку, не глядя на меня, но я смотрела во все глаза, готовясь отразить нападение. Подобралась и села на кровати, оглядываясь в поисках чего-нибудь, что можно пустить в дело. Металлический подсвечник, стоявший на прикроватном столике, отлично лег в ладонь.

Скайгард увидел и усмехнулся.

— Серьезно?

Один миг — и подсвечник, вырванный из моих рук, отправился в стену. Скайгард успел освободиться от рубашки, и последние отсветы закатного солнца скользили по его смуглой коже, по рельефному телу. Я никогда прежде не видела мужчин, обнаженных по пояс.

Всего две недели назад я даже вообразить не могла, что это ждет меня совсем скоро. Мне запрещали брать книги с верхней полки библиотеки, потому что они содержали нечто, не предназначенное для девичьих глаз. Родители так боялись за свой нежный цветок, а теперь сами отдали тому, кто растопчет и сломает меня. Неужели так и должно быть? И брак — это всегда страх и боль?

Часть меня, воспитанная и послушная Ри, шептала: «Смирись, такова участь всех жен, ты его по праву». Но бунтарка Ри, какой я стала совсем недавно, закусила губу и решительно сказала:

— Скайгард, если ты сделаешь это со мной, я никогда в жизни тебя не прощу! Никогда и ни за что! И найду способ отомстить рано или поздно.

— Думаешь, мне есть дело до того, простишь ты меня или нет? — спросил он, возвышаясь надо мной.

Я понимала, что у меня нет ни малейшего шанса против его силы и право мужа тоже на его стороне. От отчаяния хотелось кричать.

Но Скайгард вдруг хмыкнул и присел рядом со мной на кровать.

— Одна ночь, Ри. Пусть это будет не сегодня, ладно. А то ведь потом несколько часов будешь рыдать, не дашь поспать спокойно. Теперь я твой муж и ты от меня никуда не денешься, но заниматься любовью с перепуганной девицей, которая затопит меня в слезах... Подожду, пожалуй.

— Правда? — не поверила я своим ушам.

— Нет, успокаиваю твою бдительность. Сейчас ты уснешь, а я тут же наброшусь!

Он внимательно посмотрел на мое лицо, исказившееся от страха, и не сдержал улыбки.

— Сегодня был долгий день, Ри. Спи. Сегодня я не трону тебя, — сказал он уже серьезно.

Он скептически глядел, как я, не снимая платья, заворачиваюсь в одеяло.

— Мышка в одеяле... Ри, не смеши меня, ты не уснешь в корсете.

— Усну! — огрызнулась я. — А ты... Ты будешь здесь?