Фронтир Индикона (СИ) - Серебров Яр - Страница 34

    При обжиге на костре действуют правила обжига в печи, а именно - обжигать изделие надо одинаково, равномерно со всех сторон. Проверить качество после обжига можно по цвету и звуку готового изделия. Если изделие выглядит обгорелым, местами поменяло цвет, имеет черные пятна - обжиг проходил слишком долго. Если при ударе изделие издаёт глухой звук - время обжига не хватило и изделие не превратилось в керамику, а осталось глиной. Следить за обжигом буду по температуре черепка и доставая из разных зон обжига контрольные пироскопы, про них Мартин спросил меня:

    - А что это за маленькие пирамидки вы лепите?

    - Это, Мартин, пироскопы или конусы Зегера, одноразовые штучки для измерения температуры. Я пока сделаю пару десятков составов из смеси оксида железа, песка, жирной глины и полученной из золы соли. Как правило, пироскопы делаются из той же керамики что и обжигаемые изделия.

    Это очень удобная вещь, по которой можно определить температуру каждой стадии обжига и температуру в разных зонах печи. До XIX века температуру обжига и керамики, и железа определяли по цвету каления от 300 градусов, когда черепок чёрный, до 1400, когда он ярко белый. Вот видите? Все цвета я на табличку записал. К сожалению, метод неточный и сильно зависимый от химического состава керамики, плюс-минус 40-50 градусов, а это много. Пироскопы же позволяют улучшить точность до десяти градусов. Конусы Зегера показывают конечную температуру, как только она достигнута, он изменяет свою форму, верхушка сгибается вниз и касается плоскости основания.

    Единственное, конусы придётся тестировать, привязывать составы к фазам обжига и температуре каления железа. При обжиге, как правило, применяется несколько конусов, рассчитанных на близкие, но различные температуры, что позволяет точнее оценить ход обжига и определить температуру в разных зонах печи.

    - Понятно, ну а соль там зачем?

    - Чтобы снизить температуру плавления, я завесил каждый состав, подписал и поставил в определённом месте.

    Перед закладкой в костёр я приготовил глазурь и облил бочки, трубы и кирпичи, и кое-что из посуды. Из восьми вариантов (я тестировал их пару дней) выбрал тот что меньше всего потрескался. Глазурь N 4 - специфического жёлто-болотного цвета была слегка шероховата на ощупь. В ее основе - нефелин-сиентит молотый, соль каменная, жёлтая жирная глина, кость молотая и очищенный от песка оксид железа, который я собрал, промыв песок с самого нижнего слоя бочки.

    - По большому счету, - говорил я Мартину, кисточкой покрывая глазурью очередную трубу, - земляные и солевые глазури это, можно сказать, проба пера человечества в керамике, впервые открытая в Китае. Но как только сложим хорошую печь, будем использовать совсем другого класса глазури - полевошпатные.

    Закончив укладку дров, поджёг костёр и медленно начал наращивать температуру. Делал это постепенно, не дай бог она резко поднимется, тогда гарантированно бочки, трубы и половина крупных сосудов потрескается. Большую часть дня пришлось провести у костра, постоянно контролируя температуру обжига и проверяя контрольные пироскопы и тестовые цилиндры.

    Пока я занимался костром, Марин делал колеса для арбы по старой технологии, только диаметром побольше -1,6 метра. По мере возможности я помогал ему. Ступицу, спицы обод вытачивали из пальмы дум, на эти части придется основная нагрузка при движении, боюсь, что акация не выдержит. Работа с пальмой дум каменным инструментом - адский труд, за целый день мы смогли сделать детали только для одного колеса. Собрав и закрепив его на колесне-верстаке, я, отправив Мартина на базу спать, остался у костра. Мне придется всю ночь следить за костром, очень важно поддерживать в нем постоянную температуру. Примерно раз в час подкладывал дров и при необходимости подсыпал сверху почву, а также подливал воду под сверло.

    День двенадцатый

    Утром проверил черепки - звенели, кирпич на излом красный. Равномерный обжиг завершен! Оставив керамику и черепки остывать, мы занялись привычными делами.

    До обеда делали второе колесо для арбы, а после из расколотого пополам бревна сделали колоду , устанавливаемую на верстак в пазы для мездрения и специальный нож - тупик для сгонки шерсти. Заглянув в бочку убедился, что процесс золения шкур завершился.

    Мартин начал сгонял шерсть со шкур павианов и мездрить их, а я, используя остатки глины, сложил из камней пару печек, одну небольшую под бочку и длинную для еды и разогрева тиглей и мелких горшков.

    День пролетел незаметно и ближе к закату мы стали разбирать остывшую керамику. Ура!!! Змеевики и бочки целы, треснуло всего лишь несколько труб и пару горшков. Несмотря на все предосторожности, я опасался, что брака будет гораздо больше, просто очень повезло с глиной. С кирпичами все тоже неплохо - скол имел равномерный цвет и структуру по всей площади. Опустил его в воду - снова цвет и структура остались равномерными. Результат неплохой. Всего лопнуло процентов десять кирпичей. А это очень хороший результат для обжига на костре.

    Первым пустил в дело сосуд для получения ламповой сажи. Засыпал в него измельченную смолу и накрыл крышкой в форме наклонного, как колпак конуса с отверстием наверху, прикрепил сверху две составные трубы длиной четыре метра отходящие горизонтально, после чего разжег огонь. Как только смола расплавилась и начала густо коптить, сажа оседала на внутренних стенах трубы густым слоем, причем самые мелкие частицы оседали в конце трубы. Это позволит сделать как минимум два вида туши. Хорошо, что за получением сажи постоянно следить не нужно, знай только подсыпай смолу.

    Далее поставил на печь глазированную бочку желто-зеленого цвета, наполнив водой и начал потихоньку разогревать.

    - Как думаете, Мартин, треснет?

    - Это вам видней, вы же её делали, по виду крепкая, а по весу - больше сотни фунтов. Не должна.

    - Посмотрим.

    В воду отправились корни акации и через час вода закипела. Еще через час мы перелили раствор сине-черного от танина, содержащегося в корнях акации, цвета в малую бочку и оставили остывать.

    - Откуда вы знаете все эти хитрости? - спросил меня Мартин.

    - Этот метод дубления я подсмотрел в Камеруне, когда был там в командировке на рудниках.

    - Хорошо, герр Ярослав, дубить шкуры у нас есть чем. Но прежде их нужно пикелевать, или как там просолить, промариновать в растворе соли и кислоты.

    - По-нашему это называется квасить, поскольку крестьяне именно в квасе их и замачивали.

    - Герр Ярослав, ну а где мы возьмем кислоту и соль?

    - Не переживайте, если бочка есть, то остальное будет, до ночи управимся!

    За сутки непрерывного горения костра, образовалось больше полторы сотни кило золы. Наполнили котел водой и, установив мешалку, начали медленно растворять в ней золу небольшими порциями. Затем воду слили, а золу профильтровали через несколько слоев ткани. Полученный пепел высушили и растерли в ступе с помощью ветряка, потом снова прокалили. Все это проделали три раза, получив пепел светло-серого цвета.

    Пока соль растворялась и закипала вода, свободного времени было много. Мы шлифовали и доводили инструмент, делали шипы для арбы и мелкие детали. Из цельного бревна выточили ступу. Она устанавливалась неподвижно на приводной вал от ветряка, а сверху в неё на шип вставлялась из древесины дум молотилка. Мы сразу использовали ее для измельчения сухих плодов и семян баобаба. Больше всего конструкция напоминала миксер, который страшно гудел при вращении на максимальной скорости.

    Тем временем в бочку, освободившуюся из-под дубильного раствора снова залили воду и нагрели. Снова добавляли золу небольшими порциями и тщательно размешивали. После, накрыв котёл массивной крышкой, установили мешалку, сделав привод от неё к валу ветряка, который даже не заметил этой нагрузки. Дождавшись пока выпадет нерастворимый осадок, осторожно, через фильтр, сделанный из тонких волокон баобаба и ткани, снова процедили. В итоге, в бочке оказалась сотня литров очень солёной воды.