К тебе через Туманы... (СИ) - Лунёва Мария - Страница 30

На дне оврага росли небольшие деревца, но к счастью редко. Мой плащ был весь в иголках, листиках и мелких веточках. Кожа рук исцарапана. Досталось и лицу. Ведь первое время я бежала, там, у замка из-за постоянной вырубки деревьев и лес был реже, и поверхность ровнее, и полянки попадались. Сейчас же даже идти было затруднительно. Все мои мысли сосредоточились на том, как перелезть поваленные деревья, пролезть через заросли кустов и молодого ельника, взобраться по заснеженной кромке оврага. Руки давно покрылись слоем грязи, кое-где я оцарапала ладони до крови. Ноги нещадно болели, оба ботинка давно промокли. Силы были на исходе и, как в насмешку, с неба с новой силой посыпали огромные хлопья тяжелого снега. Сугробы росли на глазах.

В какой-то момент я вдруг отчетливо поняла, что не знаю, где нахожусь.

Я давно потеряла все ориентиры на дорогу из-за снегопада, не отдавала отчет, где север, а где юг. Я вообще ни как не ориентировалась. Беспомощно я стала метаться вдоль деревьев, но заблудилась еще больше. Мои следы заметало на глазах. Даже вернуться возможности не было. Как быть? Страх разгорался в душе с новой силой. В отчаянной попытке найти путь к дороге, я выпустила тьму. От моих ног во все стороны поползли тонкие черные нити, они соединялись и расходились друг от друга, продвигаясь все дальше и оплетая землю, но ничего. Дороги не было. Только деревья и семья кроликов, которую тьма нащупала в густом кустарнике в паре километров от меня.

Темнело очень быстро. В считанные минуты все погружалось во мрак. А я все ни как не могла сориентироваться. Уже ни куда не торопясь, бесцельно плелась вперед, а может и назад, кто же его сейчас разберет. Где-то впереди послышался отдаленный волчий вой. Словно все вернулось на круги своя. Я, мерзлая стылая земля и дикий зверь неподалеку. Пустой желудок и никакого светлого будущего впереди. Вспомнились книги описывающие Север и сытную и безопасную жизнь за Туманом.

Вранье.

Все там написанное сплошное вранье. Жаль тех, кто жизнью рискует и рвется сюда семьями сквозь магическую занавесу, высасывающую из них жизнь. Какое бы их ждало разочарование, окажись они тут. Все те же войны, склоки. Все те же убийцы на дорогах. Разница лишь в том, что на юге тепло, а тут ко всему прочему, еще и холод, пробирающий до костей. Вот тебе и сбывшаяся мечта. Зачем было тратить столько сил, чтобы попасть сюда. Зачем? Чтобы насмерть замерзнуть среди этих деревьев. А потом раз за разом оживать и вновь погружаться в агонию смерти. От таких мыслей по спине пробежала крупная дрожь.

Я не хотела умирать. Я заслужила право дышать.

Опустив голову, я брела вдоль какого-то очередного оврага, медленно пробиралась через мелкие ветви такого-то кустарника. Про себя отмечала, что снега становилось все больше и больше. А окоченевшие ноги передвигались уже просто из упрямства. Еще несколько раз я выпускала тьму, но ничего. Деревья, мелкие грызуны и безнадежность.

Я плутала вслепую.

Лес уже давно окутала непроглядная тьма. Холод усиливался с каждой секундой. Не в силах больше шевелиться, я устало села, прижавшись спиной к какому-то высокому пню. Руки обессилено скользнули в снег, сжимая его в горсти. От полнейшего отчаянья я вдруг закричала во все горло, окончательно срывая печать безмолвия.

Хватит шептать, хватит боли.

Вложив в отчаянный крик все те крохи сил, что еще были, повалилась на бок. На языке ощущался противный густой металлический привкус крови, что струйкой вытекала изо рта. Снег исчез внезапно, хлопья просто перестали падать с небес, и вокруг воцарилась тишина.

Глаза сомкнулись, и незаметно для себя я погрузилась в глубокий сон. Порыв ветра донес мелкие брызги волн, и я снова увидела океан. На берегу стояла небольшая лачуга, сложенная из огромных сухих листьев пальмы. У входа, занавешенного тряпкой, стояла женщина. Рыжие густые кудри были собраны в высокий хвост. Она улыбалась и махала мне рукой.

— Наоки, внучка, обед готов

—Наоки, — чуть слышно прошептала я.

Женщина расплывалась, словно дымка, исчез и песок, и океан. Открыв глаза, я изумлено и не веря, прошептала:

— Наоки, — из подсознания всплыла более полная информация. — Я Наоки из племени Айгоров!

Не веря самой себе, я лежала не шелохнувшись. Мое имя! Я вспомнила свое истинное имя, данное мне бабушкой при рождении. Блаженная улыбка скользнула по губам, я больше не безликая, у меня есть имя настоящее, а не придуманное посторонними женщинами в день моего совершеннолетия.

Я Наоки из племени Айгоров!

Снегопад возобновился. Тяжелый снег валил не переставая, увеличивая и без того уже большие сугробы. Пока я лежала без сознания, меня успело засыпать. Поднявшись на коленки, я чуть проползла вперед и забралась под огромную ель и спряталась там. От внешнего мира и снега меня укрывали раскидистые лапы дерева. Тут было неожиданно теплее, и даже земля казалась мягче. Расстелив кое-как свой плащ, я легла на него и укрылась свободным концом. Зарывшись в него, словно в кокон. Там за ветвями завывал ветер. Скрипели деревья, а тут было уютно и не страшно. Погрызя сухарики, я уснула крепким сном уставшего человека.

Сквозь странную сковывающую дремоту прорывался одинокий волчий вой. Совсем рядом. Что-то тревожное закралось в душу. Нет, я испугалась не зверя. А скорее себя. Я так сладко спала и совсем не чувствовала холода. Еще вчера вечером я долго растирала посиневшие ступы ног и поддевала дополнительные носки, чтобы не закоченеть окончательно. А сейчас не чувствую ничего, совсем. Маленький зеленый огонек моей души разгорался, заполняя собой пустоту и стремясь прорваться сквозь тьму, окутывающую его. А снаружи кто-то прорывался, откапывая меня из сугроба, образовавшегося за ночь.

Собственная магия прожигала все внутри. Она рвалась, металась и причиняла нестерпимую боль.

Открыв глаза, я уставилась на большую волчью морду. Зверь умными желтыми глазами приковывал мое внимание. Заметив, что я пришла в себя, волк интенсивней стал разрывать снег. Протиснувшись ко мне, он зубами схватил край плаща и потащил наружу. Я же, не в состоянии пошевелиться, начинала понимать, в чем дело.

Я умирала. Замерзала, похороненная в толще снега. И это было страшно, хотя бы потому, что огонек моей души истощался и, погибнув, я могла и вовсе его лишиться. Ожить разумным, но увы пустым мертвяком.

В очередной раз. Спасла магия, призвав хозяина леса, который сейчас упорно тащил меня куда-то. Отпустив кусок плаща, он отряхнулся, раскидывая вокруг себя мокрые комочки снега, прилипшие к шерсти. Огромное животное, поражало. Мощная грудная клетка, сильные лапы и грозные челюсти. Белоснежный окрас казался таким естественным на хоне окутавшего все вокруг снега. Истинный хозяин леса. Повертев головой, он склонился к земле, словно прислушивался. А потом, схватив край плаща, потащил меня в одном известном ему направлении.

Мое онемевшее тело не ощущало ничего.

Я смотрела в чистое голубое небо, не понимая, сколько прошло времени, сколько я лежала там под елью, и вообще ищет ли меня кто-то. Наверное, уже нет. Прошло чуть меньше недели с момента побега, уже и забыли, наверное. Прикрыв глаза, я полностью доверилась волку. Огонек души трепыхался и огрызался с тьмой, заставляя ту отступить.

По щеке скатилась слеза.

Лес нескончаем. Деревья давили с такой силой, что казалось можно сойти с ума. Волк медленно, но верно тащил меня вперед. Периодически он останавливался и прислушивался. И снова тащил. Сколько же сил в этом прекрасном животном. Сумерки сгущались. Вот и еще один день подошел к концу. Тьма окутывала землю, ослепляя меня, но не волка. Он продолжал двигаться. Я же боролась с желанием закрыть глаза и снова уснуть.

Что-то мокрое скользнуло по щеке. Приоткрыв глаза, увидела зверя. Он внимательно разглядывал меня. Убедившись, что не сплю, вновь провел шершавым языком по моей коже и вернулся к плащу. Спать нельзя, догадалась я. Усну, погибну.

Вокруг царила глубокая ночь, а надо мной в небе ярко горели звезды. Красиво. Звездное небо это, то прекрасное, что было недоступно мне в течение многих лет. Сидя в клетке в подземельях гуронов, я мечтала лишь об одном – выбраться наружу и сделать один глубокий вдох чистого воздуха, не ощутить ни вони грязных тел, ни смрада запекшейся крови. Все чего я желала – это один глоток свежего воздуха.