Сохраняя ее (ЛП) - Эверхарт Элли - Страница 45

«Проблемы» определяются как лица, не выполняющие приказы. Им была поставлена ​​задача, но она не была выполнена. Наемник может стать проблемой так же, как и один из моих коллег. На самом деле, я тоже проблема, потому что не выполнил приказ, когда женился на Рэйчел.

Номер моей проблемы - мой личный номер в организации. Когда мое наказание за женитьбу на Рэйчел будет отбыто, метка проблемы удалится из моего файла.

«Препятствием» является тот, кто мешает планам организации или ставит нас под угрозу быть обнаруженным. Люди, являющиеся препятствиями, как правило, не знают, что с ними планируют сделать. Секретарь, которого мне велели убить, был Препятствием № 742. Как и в случае с другими, она увидела то, чего не должна была, и поэтому ее рассматривали как угрозу. Ту, что может выдать наши секреты. Технически Рэйчел можно считать препятствием, потому что она заняла место женщины, на которой я должен был жениться, что помешало планам организации. Но она не знала об их планах и не намеренно их нарушила, поэтому не может считаться полноценным препятствием. Но все же могла бы быть, если бы знала о нас и о том, чем мы занимаемся, поэтому я должен быть предельно осторожным. Она никогда не узнает об организации.

Сегодняшняя встреча проходит в подземном бункере, построенном много лет назад нашими основателями. Чтобы попасть на собрание, вы сначала въезжаете в нечто, похожее на склад, припарковываете машину, а затем опускаетесь в лифте глубоко под землю, где расположены залы заседаний.

Джек установил верхнюю линию безопасности в подземной зоне, а также на входе в склад и лифт. Он лично это сделал, потому что мы не могли рисковать, доверяя установку человеку со стороны. Еще одна причина, по которой группа должны поддерживать Джека. Он может им не нравиться, но он чрезвычайно ценен для организации.

Когда я приехал сегодня утром, никто не говорил со мной, кроме Арлина и Ройса. Все остальные избегали меня, боясь даже поздороваться, опасаясь, что впадут в немилость из-за поддержки «проблемы». Мне все равно. Я рад находиться в одиночестве. Намного лучше ни с кем не разговаривать. Вечером я буду вынужден, но сейчас, сидя в задней части комнаты, наслаждаюсь тишиной.

Пока мои коллеги обсуждали, что же делать с сенатором, я позволяю себе вспоминать Рэйчел и наш медовый месяц. Я всегда любил Италию, но поехать туда с ней было, словно увидеть ее в первый раз. Она была в восторге от всего. Еда. Города. Достопримечательности. Я никогда не видел, чтобы кто-то действительно наслаждался чем-то на таком уровне. Когда у вас есть деньги, вы теряете часть радости в жизни. Вы не цените такие вещи. Я путешествовал по всему миру и всегда был в состоянии позволить себе все, что бы я ни захотел, поэтому у меня не было такой же реакции на вещи, как у Рэйчел. Но, увидев Италию ее глазами, я стал относиться к жизни по-другому.

Последние несколько ночей мы провели в той крошечной деревеньке. И они были особенными. Возможно, все дело в дружелюбии живущих там людей или тот факт, что мы были вдали от крупных городов и туристических мест. Как бы то ни было, мы почувствовали связь с этим местом, и оба хотим туда вернуться. Я сказал Рэйчел, что прежде мы должны уйти на пенсию, и я не шутил. Там очень красивый район, предназначенный для отдыха.

В нашу последнюю ночь она подняла тему о детях. Застала меня врасплох, так как время было не особо подходящее. Когда Рэйчел спросила, хочу ли я ребенка, я не знал, как ответить. Мне не нравится говорить ей «нет», особенно тогда, когда она отчаянно чего-то хочет. Но я чувствую себя виноватым, даже просто задумываясь о том, чтобы привести ребенка в свой мир, зная, что ждет его в будущем.

Но, возможно, правила изменятся. Я слышал от некоторых из наших молодых членов предложение, что было бы лучше набирать людей в организацию, а не заставлять наших сыновей присоединяться. К сожалению, более старшие и влиятельные участники никогда на такое не пойдут. Они полны решимости сохранить членство, ограниченное потомками наших первоначальных основателей. Но если бы у Рэйчел был ребенок, то он не знал бы об организации в течение двадцати лет, а к тому времени большинство старших были бы мертвы, передав власть более молодым членам. Которые, в свою очередь, были бы более лояльны к изменениям правил или, как минимум, позволили бы выдвинуть это предложение на голосование.

Даже если «Дюнамис» перестанет быть проблемой, у меня все еще есть опасения насчет ребенка. Я пытался представить себя в роли отца, и просто ничего не вижу. Мои родители не уделяли мне внимания практически всю мою сознательную жизнь, поэтому у меня нет перед глазами примера того, что хорошие родители должны делать для своего ребенка или как себя с ним вести. И дети заставляют меня чувствовать себя очень неуютно. Я не знаю, что с ними делать. Они постоянно бегают и шумят.

Я знаю, что Рэйчел будет отличной матерью, но я также знаю, она ожидает, что я буду хорошим отцом. А что, если я не смогу? Что, если я поведу себя так же, как мой собственный отец? Что, если ребенок возненавидит меня, как я ненавижу своего отца?

Несмотря на мои многочисленные оговорки, часть меня хочет иметь ребенка с Рэйчел. И чертовски шокирует, что я даже думаю о подобном варианте, учитывая, что я был полностью против этой идеи всего пару месяцев назад. Но я так сильно люблю Рэйчел, что идея иметь нашего с ней ребенка кажется мне все более и более привлекательной. Я знаю, что это сделало бы ее более счастливой, чем что-либо еще во всем мире. И думаю, это сделает также счастливым и меня. Может быть, с помощью Рэйчел я смог бы научиться быть хорошим отцом.

— И тем самым очередное собрание закрывается. — Я слышу мужской голос сбоку.

Первый день закончился. Еще выдержать четыре дня. После вернется Рэйчел, и мы будем праздновать вместе Новый год. Я уже очень соскучился по ней, а прошел всего один день.

Чувствую, кто-то подталкивает меня в плечо.

— Ты идешь?

Я оглядываюсь назад и вижу Ройса.

— Да.

Он направляется к выходу, где толпятся остальные.

— Поторопись. Нужно оформить бронь прежде, чем все хорошее разберут.

— Забронировать? — Мы вместе идем к лифту. — Не пойму, о чем ты говоришь.

Он загадочно улыбается.

— Увидишь, когда мы доберемся.

Впереди очередь людей, ожидающих лифт. Двери открыты, и мы все входим в кабину. Пока поднимаемся до уровня гаража, я разглядываю остальных. Мы все в одинаковых черных костюмах, в одинаковых белых рубашках, похожих галстуках. Джек был прав, когда сказал, мы как солдаты. Нам говорят, что надеть, что делать, как действовать. Мы думаем, что у нас есть власть, но, если действительно задуматься, мы бессильны. Действуем на основе страха, а не руководствуясь собственными решениями. Именно этот страх удерживает нас в подчинении. Боязнь того, что они сделают с нами или нашими семьями, если мы не будем следовать приказам.

Мы садимся в наши машины и выезжаем со склада один за другим. Все ездим на черных автомобилях, в основном марки «мерседес». Автомобили предоставлены нам организацией, и оснащены пуленепробиваемыми стеклами, если вдруг на нас совершат покушение.

Я направляюсь в отель, где запланирован банкет. Он принадлежит одному из наших членов, построен его прадедом, и с тех пор принадлежит семье. Большой старинный особняк с позолотой, вычурный и роскошный.

Когда я вхожу в вестибюль, то сразу вспоминаю Рэйчел. Ей бы понравилось это место. Здесь так много истории, архитектуры, художественных работ. Вероятно, она могла бы провести здесь экскурсию, даже без надлежащей подготовки. Она всегда поражает меня своими обширными знаниями обо всех аспектах американской истории.

Я следую за остальными в ту часть, где находится бальный зал. Отель зарезервирован на всю неделю только для нашей группы, поскольку многие приехали из-за пределов города, и останутся здесь на ночь. И некоторые, такие как Ройс, останутся, чтобы напиться и не беспокоиться о том, как добраться домой.