Всадник на чужой земле - Лернер Марик (Ма Н Лернер) Н. "lrnr1" - Страница 19

— Слышал, — так же лаконично ответил он.

Ну, я так и предполагал. Бесследно смена власти и исчезновение Паленого пройти не могли. До сих пор обсуждают. И про рулетку молва пошла широко.

— Погадать? — спросил старый, встряхивая деревянный стаканчик с костями.

Иногда мне кажется, что его заскоки и неадекватность — сплошное лицемерие, на зрителей. На рабочем месте он всегда собран и разумен.

— Я не хочу знать будущего, — сказал я твердо.

— А что так? — заинтересованно переспросил Псих.

— Если оно предопределено, нет смысла жить. Впереди тебя ждет давно предсказанное, как бы ни крутился. Если можно изменить грядущее — откуда знать, соврал ты или нет?

— Предсказать судьбу отнюдь не просто, — заявил Псих, радостно щеря черные зубы.

Когда-то меня крепко это напугало. Думал, гнилые, и скоро меня ждет такое. Обычное дело, жует бетель. Кстати, ни разу не видел. Не удивлюсь, если красит чем-то для маскировки.

— Вот эти, — он мотнул головой на сидящих в рядок, — сплошь жулики. Чаще всего они хорошие физиономисты. Это означает умение по лицу, внешним признакам, поведению, заданным вопросам разобраться в личностных особенностях и побуждениях человека. Например, тебе очень хотелось спросить про незнакомое слово, но из гордости и глупости промолчал. Мне, — сладко улыбнулся он, — нетрудно объяснить. А поняв человека и его мотивы, можно сказать ему приятное. Гораздо выгоднее говорить о грядущих успехах. Довольный посетитель больше платит, чем напуганный. Правда, желательно все же не давать четких привязок к датам или обещать нечто невозможное. Любовь к соседу — замечательно, однако замуж ее выдаст отец за богатого старика, и никуда не деться. Но прямо сказать такое нельзя. Не за этим пришла дурочка.

— А лучше нести нечто имеющее двойной смысл. Спросит тебя аристократ, имеет ли смысл нападать на соседа, — правильно будет сказать: «Великий род понесет тяжкие утраты!»

— Так! Соображаешь! Кто бы ни победил, — моментально поймал он посыл, — окажусь прав. Он сам виноват, что услышал себя, а не мои слова. Потому что у любого будущего существует несколько вариантов. Бывают ситуации, над которыми мы не властны. Завтра враг нападет на Ильм, к примеру. Ты можешь выбрать спрятаться в катакомбах, пойти воевать или грабить дома, пока мужчины на стенах.

В городе оставят охрану, однако он говорит теоретически. И очень занятные вещи.

— Но в каждой версии судьбы имеются разночтения. В одной — в лавке проломят голову, в другой — стража схватит с награбленным и прикончит на месте, в третьей — всерьез обогатишься и можешь стать купцом или пропить чужое добро, заляпанное кровью. Понимаешь?

— Вступив в ряды защитников, могу помереть и стать калекой и обратить на себя чье-то внимание, получив в дальнейшем протекцию. Но скорее всего, так и останусь максимум десятником.

— С тобой говорить одно удовольствие. На лету схватываешь.

Ну не излагать же, что у меня за спиной мудрость не менее древней, но гораздо более развитой цивилизации. По крайней мере, книг самых разных прочитано ничуть не меньше, чем здесь найдется в лучшей библиотеке.

— Так вот, — тоскливым тоном продолжил Псих, — это и есть мой дар. Я не гадаю на потрохах животных. Мне ничего не говорят полеты птиц и прочие методики, включая знаки на костях. При определенных обстоятельствах я могу видеть варианты будущего. Не всегда и не постоянно. И тем более не могу сделать за тебя выбор в ключевой момент. И все же знакомство с характером способно дать подсказку. Обычно мой результат — девять из десяти, что поступишь так, а не иначе. При условии отсутствия воздействия неких новых факторов. Чем дальше в будущее, тем труднее. Новый опыт и неизвестные побуждения. Но хуже всего другое. На тебя приходится восемь правильных ответов. Есть кое-что, не укладывающееся в рамки.

Я почувствовал холодок в спине. Еще один вычисливший. Доны Рэбы вокруг так и мельтешат, вычисляя земных разведчиков. Так у тех за спиной целая организация и возможность летать на вертолетах и звездолетах.

— Когда я нашел тебя впервые, очень заинтересовало… Как бы тебе объяснить… Ты ведь видел на изображениях богов окружающее их сияние. Оно существует у каждого живого существа. Чем оно выше по развитию, тем заметнее.

Это то, благодаря чему Микки обнаруживала крыс и людей в подземелье даже в полной темноте. Я долго и нудно выспрашивал, подозревая сначала, что неведомым способом она видит тепло. Разница температур позволяет обнаруживать не только животных, но и растения или камни. Даже опыты ставил. Ничего подобного. Цвет не меняется от охлаждения, разве уж совсем замерз и самочувствие ухудшается. Она различает ауру, причем вплоть до тараканов.

— Твой колер от нормального отличался. Обычно как бы две оболочки — желтая и синяя. У колдунов своя специфика, но ты не из наших.

А вот это меня всерьез зацепило. Разговоры — одно, частенько обычные суеверия. Где-то там, в Крепости, якобы есть настоящие, в черных одеждах. Только никто из моих знакомых их не видел. Может, чистая легенда. Хотя иных деталей не выдумать. Каждое сословие имело цвет. Жрецы — белый, воины — красный, землевладельцы-торговцы-скотоводы-ремесленники — зеленый, у слуг, безземельных крестьян, разнорабочих — синий. Даже безранговые сэммин — серый. В одежде всегда есть соответствующая деталь. Чаще всего — пояс, шнурок, тот самый кошелек. Своего рода опознавательный знак для чужих, чтобы сразу понимали, с кем имеют дело. Вкладывается определенный символизм, а не рационализм. Одежда жреца чиста, как его помыслы. У воина должна быть незаметна кровь… И так далее. Значит, есть смысл и в черном. Причем неоднократно слышал: именно одежда черная. Не отдельная деталь, как у прочих.

— Конечно, есть масса оттенков оболочки, в зависимости от развития мозга и нервной деятельности, но тебе это не нужно. Просто у каждого человека их две — тело и душа. Они отдельно существуют, но желтый с синим на границе смешиваются и становятся зеленым. У тебя имелся еще и дополнительный красный. Я про такое вообще не слышал, интересно стало. На старости лет обнаружил нечто, нигде и никем не описанное. Сейчас почти незаметно, но есть некий коричневый налет.

Он замолчал и уставился выжидательно. Я мысленно вздохнул и в третий раз принялся излагать легенду, попутно размышляя, почему Микки не рассказала про индивидуальные особенности моего организма. Не сидел бы с открытым ртом и давно пошел бы на откровенность. Откуда-то была уверенность: выложи сразу правду — он бы и глазом не моргнул, зато мог бы отнестись иначе. До многого не пришлось бы доходить самостоятельно, и сошел бы за помощника, не носясь за крысами по узким ходам. Теперь поздно. Сказку менять нельзя, и надо придерживаться прежних показаний. Еще не хватало, чтобы знакомые обменялись впечатлениями и вылезло вранье.

— Занятно, — произнес Псих, внимательно выслушав. — Нечто похожее про свет рассказывал откачанный утонувший в… — Тут он забормотал себе нечто невнятное под нос, вздрогнул и замолчал.

— У меня теперь есть место, где нормально жить, — вкрадчиво сказал я. — Может, будет лучше…

— Нá тебе, — показал Псих крайне неприличный жест. — Думаешь, послушный оракул в личном распоряжении примется разоблачать людей, желающих причинить зло. И до тебя умники находились. Некоторые те еще мрази были. Хитрые, жестокие, предусмотрительные. А ничего, живу. И дальше собираюсь. Сами выкручивайтесь. — Это уже определенно со злобой. — Будут еще повороты и передряги в немалом количестве, но так и закаляется характер. Пошел вон!

Я поднялся, не пытаясь возражать. Надо уходить. Жаль, до знакомства с Сипом и его характеристики от знатока будущего так и не добрались, однако и полученное стоило беседы. Кажется, наступил на больную мозоль. Мог бы и сообразить. Не зря при подобных умениях в подземелье живет. Не удивлюсь, если и спятил на данной почве.

Глава 6

Неприятные встречи

Люди все прибывали, и хотя имелось уже три рулетки с разными ставками, места скоро не будет хватать. Кое-кто просто смотрел, но к таким моментально подваливали девицы с предложением купить выпивки. Тоже способ пополнить кассу. Любителей хлопнуть стаканчик крепкого хватало. Даже стал поставлять в соседние кабаки и женские дома. Поскольку спрос огромен, а продукции не так много, часть бочек оставлял сознательно для выдержки и в оборот не пускал, цена держалась достаточно высокой.