Во мрачной тьме (СИ) - "Demonheart" - Страница 68

- Вернейшие и достойнейшие слуги Императора не должны судить простых людей по себе, - вещал Тор. – Ваша верность нерушима, ибо вы осознаете, что служение само по себе является высшей наградой. Но большинство людей не так сильны, и преисподняя не устрашит того, кто и так живет в аду. Губительные силы искушают граждан Империума, и ваш долг – не дать искушению укорениться. Не станет тонуть в темной пучине разврата тот, кто имеет в жизни простые радости, осененные благодатью Императора. Кровавая резня не увлечет того, кто уже призван сражаться во славу Золотого Трона. Ужас смерти и отчаяния не будут властны над тем, чьи страдания облегчат Сестры-Госпитальер. И не возжелает пагубных изменений тот, кому есть что терять, и кто знает, что может быть вознагражден за усердное служение. Покажите им, что Император не только ужасен в гневе, но и милостив. А потом покажите им, к какому кошмару ведет ересь. Покажите им мутантов, самых ужасных, и еретиков, самых безумных. Пусть они узнают, как целые миры обращались в заваленные трупами пустоши из-за собственных грехов. А затем смотрите, как они обращаются к свету и как крепнет их вера.

И так далее, в том же духе. Вертер довольно быстро потерял интерес к этим поучениям, потому что содержали они настолько очевидные и элементарные вещи, которые большинство земных правителей понимали еще в античные времена. Если местные власти нуждались в подобных советах, дела обстояли еще хуже, чем он думал. Еще одна монетка в копилку ненависти, не более того.

Как бы то ни было, их работа близилась к завершению. Конечно, на Рисле IV не наступило благоденствие, и вряд ли когда-нибудь наступит. С точки зрения Вертера, принятые меры были не более эффективны, чем косметические кремы для покойника. Но, по крайней мере, они попытались. «Таласа Прайм» готовилась к отлету, загружалась припасами, техноадепты в орбитальном пакгаузе производили косметический ремонт. Инквизиторская свита, пользуясь остатками времени, спускала жалование на то, что скрасит еще несколько месяцев варп-перелетов. Нормальная пища вместо осточертевшей всем протеиновой кашицы, легкие наркотики, предметы повседневного обихода, специфическое снаряжение, которого не было на бортовом складе…

Поход на покупками до боли напомнил Вертеру прежнюю, нормальную жизнь. Впервые его посетила мысль, что остальные подчиненные инквизитора – тоже люди. Почти такие же, как и его соседи по двору в Варшаве. Не лишенные личностей биороботы, и не продукт многотысячелетней промывки мозгов и деградации. Эта мысль его напугала, ведь принять товарищей по оружию означало принять и вселенную, детьми которой они были. Поэтому, от греха подальше, он затолкал ее в самый дальний угол сознания, где она бы его не тревожила.

Теперь все уже были на борту и ожидали, когда закончатся последние приготовления. Вертер вернулся в свою каюту и присел на койку. Машинное тело не воспринимало боль и усталость так, как плоть, но из-за связи сознания с процессором Вертер ощущал, как тяжелеют конечности и ухудшается контроль вместе с утомлением мозга. Также он чувствовал исчерпание заряда в батареях и повреждения мышечных волокон там, куда пришелся удар космодесантника.

«Кажется, придется сделать перерыв, - подумал он. – Я что-то не горю желанием умолять это чудище Варнака о помощи, но сам починить себя тоже не могу».

Это было по-настоящему серьезной проблемой, мысли о которой Вертер старательно от себя гнал, потому что надежного решения ее не видел. Если с ним что-то случится… он не мог беспечно полагаться на то, что его соблаговолят дотащить до лазарета или ремонтной мастерской. Ему позволяли жить, поскольку он имел определенную ценность, но достаточную ли, чтобы тратить ресурсы на починку уникальной бионики, требовавшей уникальных материалов и технологий? В стенах исследовательского центра все расходы по восстановлению брала на себя корпорация, на вольных хлебах он бы воспользовался услугами сервисных центров. Во мрачной тьме далекого будущего приходилось выживать, словно в первобытном неолите.

Функциональность бионического тела теперь стала не вопросом удобства, а залогом выживания. Даже с поврежденными мышцами Вертер мог двигаться, но снижение скорости и силы могут стать роковыми, а критический отказ систем будет равносилен смертному приговору. Нужно было изыскать способы самомодернизации… ну или, хотя бы, ремонта.

К тому моменту Вертер уже знал о существовавшей в Империуме особенно продвинутой технологии диффузионной пайки. Соединение, выполненное с ее помощью, почти полностью восстанавливало целостность материала, причем почти любого. Она применялась повсеместно, но люди к ней доступа не имели. Только Механикус, эти кошмарные разумные роботы, владели ею, и попытка украсть у них нужные инструменты и расходники могла закончиться очень плохо. Не говоря уже о том, что глаза на затылке Вертеру никто приделать не догадался. Поэтому он, собравшись с духом, достал из-под койки припасенный с поверхности сверток и вышел из каюты.

Его путь лежал на технические палубы, где в тесноте и темноте тысячи матросов обеспечивали работу внутренних механизмов корабля. Он шел уже знакомой дорогой и казалось, даже узнавал встречавшихся ему пустотников. У экипажа таких сомнений не было, и они при виде Вертера приветственно кланялись или даже несмело отдавали честь. Слухи о его охоте на халгастов расползлись по всему судну, раздулись неимоверно – и создали репутацию более грозную и благородную, чем Вертер, по собственному мнению, заслуживал. Он отвечал на приветствия сдержанным кивком и ускорял шаг, чтобы избежать липких пут раболепия.

Через пятнадцать минут он добрался до массивных врат Машинариума. Вообще, отвлекать техножрецов личными вопросами следовало аккуратно, а сейчас у них еще и дел было по горло. Но следовало признать, что служба в Инквизиции, даже на должности пушечного мяса, это не только тяжелая и кровавая работа, но и определенные привилегии.

Он неслышно проскользнул внутрь и уже знакомой тропкой углубился в лабиринт из нагромождений кабелей, труб и энергетических катушек. Сердцем Машинариума была силовая установка корабля, каскад плазменных генераторов, однако в нем же находились ключевые терминалы, управляющие всеми системами судна, от искусственной гравитации и воздухообмена до энергоснабжения орудий, и святая святых любого корабля – генератор поля Геллера. А также многочисленные мастерские, где техножрецы занимались рутинными работами по ремонту и профилактике отдельных устройств. В одной из таких мастерских Вертер и обнаружил цель своих поисков.

За месяц Мегане Ристис внешне изменилась мало. Та же красная мантия, те же пряди рыжих волос, выбивающиеся из-под капюшона. Разве что стали чуть глубже тени под глазами и слегка побледнело лицо, а из складок одежды выскальзывал единственный механодендрит. Видимо, для нее стоянка на орбите тоже превратилась в аврал. Она стояла у верстака и сосредоточенно ковырялась во внутренностях массивного вентилятора, настолько поглощенная своим занятием, что ничего вокруг не слышала.

Вертер осторожно прокрался вдоль стены и прислонился к ней. Он не торопился обращать на себя внимание, смакуя удовольствие от созерцания чужой работы. Одной рукой Мегане держала лопасть вентилятора неподвижно, а другой орудовала паяльником. Механодендрит она использовала как зажим и ловко один за другим припаивала на место новые провода взамен перегоревших. От азарта и усердия она даже высунула кончик языка, а глаза сверкали так, будто перед ней был не вентилятор, а сундук сокровищ.

Прошло несколько минут, прежде чем техножрица закончила с пайкой и привинтила на место крышку корпуса. Она прочитала какую-то короткую молитву и подсоединила к вентилятору кабели питания, а потом, после еще одной молитвы, повернула рубильник. Вентилятор покряхтел а потом довольно заурчал, постепенно набирая силу. Мегане выключила ток и с довольным видом осмотрела результат своих трудов.

Вертер деликатно прокашлялся.

Техножрица испуганно, почти по-детски, вскрикнула, чуть ли не подпрыгнула на месте и резко повернулась, замахнувшись при этом паяльником. Это замешательство длилось не больше доли секунды, но Вертер зафиксировал изображение с сетчатки и сохранил его в долговременную память, ибо оно того стоило. Затем Мегане разглядела, кого занесло в ее мастерскую, и ее личико приобрело уже знакомое возмущенно-гневное выражение, а механодендрит угрожающе поднялся над головой, словно пытался сделать хозяйку выше ростом.