Конструктор С. И. Мосин - Чуднов Гавриил - Страница 14

Окончательный вывод был таков: признать ружье годным для войсковых испытаний, обязать автора изготовить пять опытных образцов с исправленными недостатками и еще раз испытать их в присутствии членов комиссии, а при изготовлении большой партии проверить возможность машинной фабрикации[13] всего ружья или, по меньшей мере, основных его частей. Наконец, в случае положительного исхода опытов над пятью образцами предписывалось дать Тульскому оружейному заводу заказ на изготовление одной тысячи винтовок для широких войсковых испытаний и одновременно приступить к подготовительным работам по приспособлению станков для нового производства.

Таким образом, Сергей Иванович был как никогда близок к тому, чтобы его система поступила на вооружение.

В том же 1885 году комиссия наряду с прочими иностранными образцами испытывала однозарядную винтовку, присланную из Бельгии фабрикантом Леоном Наганом. Мосин тогда не обратил на нее внимания и, конечно, не мог предположить, что в скором будущем ему придется вступить в открытую борьбу с сильным, талантливым и опасным противником…

Сергей Иванович возвращался в Тулу в хорошем настроении — все-таки успех ему выпал немалый! Из 119 различных систем, среди которых 38 разработали русские конструкторы, была выбрана именно его винтовка. Это радовало и ободряло. Но Сергей Иванович не приписывал удачу только себе одному. Становясь старше возрастом, чинами и должностью, он не отдалился от рабочих, от тех славных мастеров, что работали вместе с ним над новым оружием. Сергей Иванович как никогда понимал, что без искусного правщика стволов Николая Овчинникова, токарей-виртуозов Александра Милованова и Андрея Новикова, классных слесарей-сборщиков и отладчиков Михаила Акимова, Федора Ефимова, Василия Кривцова, Василия Земцова, Андрея Шпанова и многих других тружеников ему трудно было бы исправлять недоделки так быстро и хорошо, как того требовала комиссия. Эти талантливые мастеровые не только собирали и отлаживали винтовки его системы, они делились с ним немалым опытом, подсказывали, и нередко, простые и правильные решения. Нет, капитан Мосин остался самим собой, он был спокоен, немногословен, строг в работе, но добр и справедлив. Он постарался забыть наставление генерала Бестужева-Рюмина не общаться с рабочими. Напротив, он почти не встречался с коллегами-офицерами, за исключением немногих, также увлеченных своим делом инженеров.

В Туле Сергея Ивановича ждала не только радость встречи с Варенькой, но и огорчения, даже неприятности. Так, к примеру, председатель хозяйственного комитета завода категорически отказал Мосину в выдаче 150 рублей, необходимых для оплаты работ по изготовлению приспособлений для машинной выделки его винтовок. И как ни доказывал Сергей Иванович абсурдность этого решения, а поделать ничего не смог. Только благодаря вмешательству генерала Н. И. Чагина инцидент был исчерпан.

Между тем сведения об изобретательских успехах русского капитана Мосина проникли за границу. Особенное внимание иностранных оружейных фирм привлек его реечно-прикладный магазин последней конструкции. В конце 1885 года в Тулу приехал представитель парижской оружейной фирмы «Г. Рихтер», нашел возможность встретиться с Сергеем Ивановичем и передал предложение фирмы продать ей право на производство и использование мосинского магазина в винтовке системы Гра. В случае согласия Мосину полагалось вознаграждение в 600 000 франков. Деньги были немалые, если учесть, что Мосину едва хватало капитанского жалованья на содержание семьи. К тому же они с Варей так и не собрали еще денег в уплату за развод. Однако Сергей Иванович с негодованием отверг предложение фирмы, ибо он был, в отличие от европейских изобретателей-космополитов, продававших талант тому, кто больше заплатит, истинным патриотом своей Родины. Настойчивые французы не оставляли надежд уговорить Сергея Ивановича, они обратились к нему второй раз, с письменным предложением, увеличив гонорар до миллиона франков. Однако Мосин не счел нужным даже ответить.

Сергей Иванович никогда и никому не говорил об этом инциденте, а письмо фирмы «Г. Рихтер» было обнаружено в его архиве только после смерти конструктора. Однако сам факт заинтересованности иностранной фирмы русским изобретением в области стрелкового оружия был достаточно красноречив.

В марте 1886 года Мосин, согласно решению комиссии, представил на испытания пять усовершенствованных винтовок, из них три пехотных и две драгунских. Сам он в тот раз в Ораниенбаум не смог поехать, и испытания проходили без него. От завода комиссия потребовала, чтобы все винтовки были соответствующим образом пристреляны для стрельбы как с сообщенным, так и с разобщенным магазином. Мосину же было поручено составить описание винтовки и наставление по правилам пользования, ибо заказанная для войсковых испытаний тысяча винтовок находилась в стадии изготовления и должна была быть отправлена в пехотные и кавалерийские части.

Все испытания усовершенствованных винтовок прошли успешно, но, одна из. них неожиданно дала произвольные выстрел, и стрелок получил ранение. Выяснилось, что стреляная гильза не была экстрактирована, стала стоймя между очередным патроном и боевой личинкой затвора так, что ребро шляпки ударило по капсюлю уже поданного патрона, но еще недосланного в патронник. Пострадали щеки ствольной коробки, треснула шейка приклада, передний конец магазинной трубки раздался и отошел от патронного входа. Рычаг и обе рейки не пострадали.

Найдя недостаток существенным, комиссия распорядилась, чтобы результаты испытаний были сообщены на завод изобретателю и приемной комиссии, а Мосину выделялись дополнительные средства на устранение недостатка.

Уже на заводе во время приема одной из винтовок из заказанной тысячи произошел аналогичный случай произвольного выстрела. Продолжительные опыты показали, что испытания в войсках все же проводить можно, так как причиной преждевременных выстрелов оказался пружинный отражатель. Если он был недостаточно упругим из-за плохого материала, то вяло экстрактировал гильзу, и она становилась в коробке торчком. Поскольку значительная часть винтовок Мосина образца 1885 года уже была готова для отправки в войска, то генерал Н. И. Чагин, с живым интересом следивший за исканиями Мосина, сам написал «Правила для предупреждения преждевременного воспламенения патронов в ружьях системы капитана Мосина». В них значилось:

«В магазинных винтовках Мосина отражатель представляет собой пружину, которая для исправного ее действия должна иметь достаточную силу. От несоблюдения этого условия гильзы или вяло выбрасываются, или даже остаются в коробке. В последнем случае гильза может подняться дульцем кверху и при подвигании затвора вперед воспламенить своей закраиной капсюль патрона, поданного из магазина. Ввиду этого следует обращать внимание на то, хорошо ли выбрасывается гильза в ружьях упомянутой системы, и, если гильза выбрасывается вяло, прекращать стрельбу и осмотреть ружье, в особенности его отражатель. Перед выходом на стрельбу следует удостовериться, привинчен ли до отказа винт отражателя и имеет ли отражатель достаточную силу».

В апреле 1886 года началась сдача в войска винтовок образца 1885 года, весьма и весьма ответственный момент, когда Мосин был занят буквально каждую минуту. При этом он продолжал заниматься своими прямыми обязанностями по руководству инструментальной мастерской. Его бы освободить хоть на короткое время для завершения сдачи винтовок, но не тут-то было! Начальник завода генерал Дружинин в том же апреле поручает Мосину хлопотное дело по подготовке различного охотничьего оружия на Выставку в Императорском русском техническом обществе. 10 апреля Сергей Иванович доносил начальнику завода:

«Мною сдано в магазин под купоны вырезных расписок три кинжала и шесть ружей охотничьих шомпольных…»

Через неделю он писал в рапорте:

«Представляю при сем разработку дамасковых стволов, заключающуюся в семи переходах…»