Прыжок с кульбитом и валидолом (СИ) - "Сербский" - Страница 21

'Основные интересы СССР как кредитора связаны с задолженностью развивающихся стран. Только в последнее время был согласован перенос части причитающихся нам платежей Алжира, Анголы, Вьетнама, Ирака, Кубы, КНДР, Ливии, Монголии и Никарагуа с 1989 года на поздние сроки, всего на сумму свыше семи миллиардов рублей. При этом наблюдается тенденция к тому, что наши друзья в 'третьем мире' рассматривают свои платежи Западу в качестве приоритетных целей, полагая, что с нами они всегда договорятся'. Ты понял? Партия сняла со страны последние штаны - к 1991 году в государственной казне осталось триста килограммов золота. Всё остальное исчезло. Куда оно делось?

- Хороший вопрос, - усмехнулся я. - Куда оно делось?

- А уехало за границу. Доказательства? Нету. И концов не видно. Тогда, в 1991 году, много документов пожгли. И в КГБ, и в партийных архивах. Но кое-что осталось, я немного из этого читал. В архивах, которые не успели сжечь на Старой площади, были бумаги о реализации на Западе пятидесяти тонн золота. КГБ ответственность за эти акции на себя не взял, хотя перемещения денег и ценностей не отрицалась. Так, по крайней мере, говорил Филипп Бобков: 'эти перемещения денег были вне поля зрения КГБ, потому что мы не занимались деньгами партии'. Могло получиться так, что кое-что прилипло к рукам нечистоплотных партийных функционеров?

- Конечно, нет, - фыркнул я. - Об чем вы говорите?!

- Ага, - Коля не забывал процесс дегустации. - Другой вопрос: можно ли сказать, что деньги, потраченные на поддержку различных режимов, международного рабочего движения и левых партий, были выброшены на ветер?

- Само собой, - я ответил серьезно.

- Ни в коем случае, - возразил Коля. - Большая часть денег истрачена в период с середины 60-х до середины 70-х годов, и пошла на укрепление безопасности нашей страны. Просто мир так устроен, что безопасность государства обеспечивается еще и путём поддержки дружественных режимов. К сожалению, под прикрытием этих благих целей некоторые суммы выводились не на поддержку, не на обеспечение безопасности, а в будущие личные карманы. Доказательств нет, но...

- Охотно верю.

- Деньги, ценности и оружие постоянно перемещалось в различных направлениях. Как по стране, так и за её пределами. Сейчас уже нет в живых многих фигурантов, и не все они умерли собственной смертью.

- Ты это к чему? - начал догадываться я.

- Майор Радина со своей группой осуществляла охрану и транспортировку секретных грузов, - Коля остро взглянул трезвым взором. - Работа в милиции для них была прикрытием, реально числились они в КГБ, а приказы получали из ЦК КПСС, от специального куратора. И в феврале 1972 года их зачистили. Всех, с семьями.

- М-да... - я не забывал подливать. - Есть подтверждение?

- Предполагаю, что-то такое произошло экстраординарное, прямых документов я не нашел. Скорее всего, их и не было. При 'левых' операциях, понимаешь ли, следы не оставляют. Но я не теряю надежды, копаю потихоньку. Межведомственная комиссия по защите государственной тайны продлила сроки засекречивания сведений, составляющих государственную тайну и закрытых с 1917 года. А это означает, какие-то документы все-таки остались, и моя тайна может где-то лежать.

- Ты закусывать вообще собираешься? - возмутился я. - Язык начал заплетаться!

- Звонок другу, - Коля протянул руку. - Дай телефон, свой в машине забыл.

Он почему-то сморщился и подмигнул мне.

Боится прослушки, понял я. Бывших сотрудников в конторе не бывает...

- Скажи, друг мой, - вальяжным тоном заявил Коля в трубку. - Мне можно коньяк закусывать икрой? Нет, коньяк правильный и икра настоящая. Понял-понял. А курочку домашнюю? Ага. Ну, бывай.

Коля двинул к себе тарелку с черной икрой:

- Давай ложку, что ли.

- Что, разрешили?

- Доктор сказал так: коньяка кушать поменьше, а икры побольше. А домашнюю курочку вообще без ограничения.

Глава четырнадцатая, в которой начинается бизнес

Антон качал пресс.

Он висел на турнике и медленно, с передыхом, поднимал ноги. Я же просто наслаждался покоем и экологически чистыми запахами, индифферентно поглядывая вокруг.

- Значит, все-таки спекуляция, - Антон не спрашивал, он утверждал. - Здесь купил, там продал?

- Да, Тоша, выходит так. Просто вариантов других нет. А делать надо сейчас. Мне делать, потому что я скотина... Скотина неблагодарная! - я с горя хотел махнуть рукой, но вовремя передумал, иначе Антон свалился бы с перекладины. - Заметь, брат, не ты, а я.

- Да?

- Ты еще не понимаешь, я понял только сейчас. Мама жила для меня, и отец колотился рядом. Он же военный пенсионер, мог спокойно в саду ковыряться. Ты посмотри внимательно, с каким удовольствием он прививает яблоню на грушу. Или наоборот? Впрочем, неважно. А как малину с любовью пересаживает? Да все воскресенье он шастает, в кулак посвистывая, по саду-огороду! Мог бы на диване лежать, ан нет. А работает папа ради семьи, чтоб нужды ни в чем не было, - я задумался. - Зачем мне две квартиры, Антон? Надо придумать, как там одну продать, а эту усадьбу купить. Появится у родителей дача... А ты будешь в городской квартире жить, в институте учиться. Помнится, в конце июня отец ордер получил.

- Думаешь, поступлю? - Антон пыхтел, поднимая ноги.

- А куда ты денешься? - мне даже стало удивительно. - Я же поступил! Иначе осенью, аккурат в ноябре, исполнится восемнадцать и - здравствуй, казарма, дом родной! Хочешь в армию? Можешь сходить, а мне не надо, я там уже был. Сержант авиации в запасе, специалист второго класса, этот факт сорок пять лет назад записали в военный билет. Все армейские анекдоты про прапорщиков и генералов испытал на своей шкуре. А с министром обороны был знаком лично - видел однажды на расстоянии вытянутой руки его лимузин, промчавшийся мимо меня с приличной скоростью.

- Да ну?!

- Маршал Гречко прилетал в нашу часть с деловым визитом, и эта встреча осталась у меня в памяти на всю жизнь. Целую неделю до этого события мы без сна и отдыха драили расположение части, боевую технику и стоянку самолетов. Все как в учебниках - и деревья без корней сажали, и траву красили в зеленый цвет. Два дня крупный валун у дороги пытались сдернуть тросом. Не удалось. Танк сломали, трос порвали, а валун остался. Наш особист сильно переживал, он опасался, что за камнем могут залечь диверсанты. Поэтому, после безуспешной операции по выравниванию местности, туда посадили меня. С автоматом Калашникова и холостыми патронами. Вот из-за этого валуна я и имел счастье наблюдать кортеж небожителя. Он мимо промчался с такой скоростью, что наших потуг по благоустройству при всем желании заметить не мог. Нет, в армию больше я не хочу. Долг святое дело, и родину, конечно, защищать надо, но не так часто, всего сорок пять прошло.

За воротам вдруг рыкнул мопедный двигатель. Калитка раскрылась, и показался Вова Спиридонов собственной персоной. Он притарахтел на 'Верховине' не один, а с Женькой за спиной. Мы с Антоном мысленно переглянулись - его послал сам бог! Мы о нем как-то забыли в суете.

Вова с детства занимался певчими птичками, ловил щеглов да чижей в балке, что лежала за Третьей улицей. Трофеи ловец пернатых сбывал на Птичьем рынке весьма успешно, в прошлом году на мопед заработал, предмет всеобщей зависти. А теперь копил на мотоцикл.

Как же я упустил этот вариант? У Вовы всегда были деньги! И еще связи на рынке, что решало все наши проблемы со сбытом попугаев. В это время волнистых попугаев завозили из-за границы, они были дороги, и считалась редкостью. Разводить попугаев в Советском Союзе начнут лет через десять, не раньше.

- Ты куда пропал после выпускного? - Спиридонов по-хозяйски обнимал Женьку за плечи. - Мы тебя искали. Гулял с девчонками по набережной? Странно, где ты там гулял... Слушай, мы по делу. Дай магнитофон до вечера, пару пленок надо переписать.

Антон отмахнулся: