Военное закулисье на сломе эпох - Дьяков Владимир Анатольевич - Страница 13

После выполнения боевых стрельб на «Балхаше» в 1972 году, мне позвонил подполковник Фарфел В. И. и спрашивает: «Ты начальником I отделения радиотехнической батареи пойдешь?» Я спросил куда. Он говорит, это уже другой вопрос, ты не ответил на первый. Я, конечно, дал согласие. Через месяц пришел приказ командира корпуса, что я назначен начальником первого отделения, офицером наведения в 521-й ЗРП в городе Борщев Тернопольской области, в 4-й дивизион, который расположен в 5 км от села Шупарка.

Этот дивизион разительно отличался от всех остальных дивизионов Львовского корпуса ПВО. Во-первых, там не было водопровода — воду раз в сутки привозили водовозкой за 30 км. Семьи офицеров брали по два ведра в день, остальная вода шла в столовую и в казарму. В субботу в банный день можно было израсходовать два тазика горячей и холодной воды на человека.

Во-вторых, выехать из дивизиона невозможно. Если ты не успел на школьный автобус, который уходил в 7 утра, то оставалось только идти пешком 5 км до с. Шупарка. Туда автобус приходит один раз в сутки из райцентра Борщева без расписания, т. е. можешь попасть, а можешь не попасть, и придется возвращаться назад в дивизион. Первый раз я столкнулся с тем, как местные жители относятся с неприязнью к военным. В селе, кстати, большинство жителей носят меховые бараньи жилетки — я такие видел в кино, где показывают послевоенную Западную Украину.

В селе растет очень много грецких орехов. И если ты идешь по улице и подобрал несколько валяющихся орехов, тут же открывается калитка и какая-то старуха начинает орать, чтобы не трогали орехи. В общем, обстановка в селе была гнетущая.

В-третьих, школьников возили в единственную русскую школу во всем районе — в военный городок ракетных войск стратегического назначения. Ехать надо было через г. Борщев в поселок Скала-Подольская, поездка занимала около полутора часов.

Зимой школьники выезжали в 7:00 утра — темно, приезжали около 17:00 — тоже уже темно. Ну и самое хорошее: раз в месяц в воскресенье вывозили жен офицеров в Черновцы на базар, почему-то на еврейский. Старшим в автобусе ехал замполит. Единственное, что радует: в том дивизионе я прослужил лишь немногим более года. После Борщевского полка и был назначен начальником штаба в пятый дивизион возле Каменец-Подольска. Это — уже майорская должность.

Немаловажную роль в моем назначении, сыграло то, что когда я прибыл в Борщевский полк, то беседовал со мной не командир полка, а начальник штаба подполковник Вербат В.А. Первое, что он спросил, знаю ли я последние доработки, которые прошли в ЗРК. Доработки эти в основном касались координатной системы в кабине «А», которые расширяли возможности комплекса по работе в «узком луче». Я доложил, в каких блоках, какие добавлены схемы и физический смысл этих доработок. Он удивился, что я офицер наведения совсем с другой системы и кабины, но так хорошо знаю доработки. Но я ему конечно не сказал, что был техником этой системы. И при назначении меня начальником штаба решающее слово было за подполковником Вербатом В. А.

Должность начальника штаба я освоил быстро. В первую очередь нужно было освоить специальность стреляющего, т. е. руководить боевой работой дивизиона: это целераспределение, контроль боевой работы стартовой батареи, подготовка ракет к пуску. А после введения нового руководства по боевой работе — это и контроль за воздушной обстановкой по данным разведывательно-информационного центра (РИЦ) корпуса ПВО. Мне понадобилось всего две тренировки, и «все стало на свои места». Разобрался с планирующими документами по боевой подготовке и ее учета, секретная комната с ее документами, с ежемесячной ее проверкой, а остальное — это служба войск, планирование нарядов, караулов и их проверка. Время для вхождения в должность мне не дали.

Командиром дивизиона был подполковник Евланов М. А. опытнейший офицер, на должности уже около десятка лет, дивизион держал в хорошем состоянии. Уникальность его была в том, что в училище Верховного Совета, он, имея рост около метра девяносто, все время назначался ассистентом знаменосца. Из-за этого у него вся левая кисть в шрамах. Дело в том, что при выполнении упражнения с шашкой ее надо, не глядя, резко вложить в ножны, при этом сжатая кисть играет роль направляющей шашки в ножны. Естественно, она травмируется. А в парадном расчете идешь, не шелохнувшись, несмотря на кровь.

Он был сибиряк с Алтая. Как-то принес нам районную газету со статьей, что будучи курсантом в летнем отпуске у себя в колхозе, он накосил косой сена больше, чем сенокосилки, установив рекорд района. Евланов говорил, что у него коса была метровка, и при его размахе рук скошенная дорожка составляла около трех метров.

У нас в дивизионе было футбольное поле и неплохая команда. Поле было нестандартное, немного меньше, а если его не косить, оно так зарастало травой, что не только с мячом, но и просто не побегаешь. Когда он рассказал это, мы с сержантами стали думать, как командира привлечь к покосу поля и придумали.

График проверки караула составлял я, в какой день проверять караул идет командир дивизиона. А он проверял караул в самое тяжелое время для часовых — с 4 до 6 утра. Я в этот день вставал с сержантами, с зам. командира взвода управления и старшиной первой батареи, и в четыре утра мы вышли косить футбольное поле. Косари из нас понятно — никакие…

Появляется подполковник Евланов М. А., видит, как мы косим, плюет и идет проверять караул. Мы продолжаем косить. Он возвращается с караула, останавливается возле поля, посмотрит, опять плюнет и говорит, ну-ка дайте мне косу. Снимает китель, берет косу, посмотрит на нее, опять плюнет, говорит, дайте оселок. Я не видел ни до того, ни после, чтобы кто-то так затачивал косу: искры летели снопом с обеих сторон. Когда он начинал косить, мы только стояли и смотрели, открыв рты. Через полчаса поле было выкошено, валки лежали ровно, как под линейку. Отдавая косу, приговаривал: «Учитесь, салаги! Валки до вечера полежат, а к вечеру сгрести в стог».

К концу 1973 года, начальник штаб полка подполковник Вербат В. А. был назначен командиром полка в г. Надворный, Ивано-Франковской области. Вместо него прибыл майор Рувимов Владимир Сергеевич, мой новый непосредственный начальник. После его объезда всех боевых порядков полка (три ЗРДн С-75, группа дивизионов С-200А, КП), через неделю у меня произошла первая встреча или беседа с новым начальником штаба.

Я прибыл в управление полка (г. Борщев) с какими-то документами по планированию. Обычно начальники штабов подразделений прибывали в штаб, шли к заместителю начальника штаба и решали там все вопросы. Ко мне перед поездкой в штаб подошел замполит и попросил передать какие-то документы в политотдел.

Поднявшись на второй этаж в штабе, я по простоте душевной собирался отдать документы в политотдел, а потом заняться своими вопросами. Кабинеты расположены так, что с правой стороны по коридору расположена приемная, где кабинеты командира полка, и начальника штаба. С левой стороны напротив расположена приемная, где находятся кабинеты начальника политотдела и его зама.

Я стою в приемной начальника политотдела, в это время по коридору шел начальник штаба, майор Рувимов В. С. Увидев меня, спрашивает, что я делаю в приемной политотдела. Я начал объяснять, что надо передать документы, он прервал меня и спросил, ты что политработник? Я ответил нет, я начальник штаба дивизиона. Так вот, он сказал, прибыв в штаб, ты должен в первую очередь прибыть ко мне, доложить с какой ты целью прибыл, что собираешься делать, и какая тебе от меня нужна помощь, развернулся и пошел к себе в кабинет. Я бросил бумаги на стол в приемной политотдела, вышел в коридор и думаю, вот это попал. Первая встреча, какое у начальника штаба создалось впечатление обо мне.

Учитывая, что все начальники штаба дивизионов — майоры, а начальник штаба группы дивизионов С-200 вообще подполковник, а я лишь старший лейтенант. Сейчас начальник штаба наверно думает, кто поставил этого бестолкового старшего лейтенанта на должность начальника штаба дивизиона.