Зловещие латунные тени - Кук Глен Чарльз - Страница 51

На ее плече висел карлик. Он был без сознания.

– Очень упорный маленький мерзавец.

– А?..

– Следил за домом. Подумала, что ты захочешь с ним потолковать, прежде чем мы пойдем на дело.

– Тащи его сюда. – Я прошел в комнату Покойника. – Эй, Весельчак! Посмотри-ка на это и скажи, что мы имеем.

«Карлика».

– У тебя острый глаз. Может, скажешь еще что-нибудь?

«Он следил за домом три часа. Послал его мой друг Гнорст. Я отправлю его назад с серьезным протестом».

– Прекрасно, отправляй. Зачем Гнорст это сделал?

«Полагаю, на тот случай, если ты найдешь Книгу Видений».

– Что еще?

«Его послали потому, что ему ничего не известно».

Естественно. Гнорст знал Покойника и не хотел, чтобы тот пропустил волосатого коротышку через свои жернова.

– Ладно, увидимся позже.

«Тебе удалось заключить мир со своей совестью?»

– Человек должен делать то, что обязан.

«Правильно», – насмешливо фыркнул он. Мое морализирование его всегда веселит.

Покойник, не терзаясь сомнениями, изрезал бы Чодо на мелкие куски.

– Я все сделаю, как надо. Альтернативы у меня нет.

Гора окаменевшего сала исторгла еще один смешок.

– Чодо сам поставил вопрос – он или я.

«У тебя нет необходимости искать оправдания. Этот день неизбежно должен был наступить. Ты и я знали об этом. Мистер Дотс и мистер Тарп знали. Мистер Краск и мистер Садлер знали тоже. Лишь ты, зная, притворялся, что это не так».

Конечно, я тоже, черт побери, все знал. Но я полагал, что это окажется схваткой один на один. Хороший парень против плохого.

«Береги себя, Гаррет».

– Постараюсь.

Глава 41

Оказавшись на улице, я пошел вслед за Торнадой, погрузившись в собственные мысли. Прошагав несколько кварталов, она спросила:

– Ты боишься?

– Да.

Я боялся и не стыдился этого. Тот, кто не боится Чодо, просто дурак. Или даже хуже.

– А я-то думала, что ты крепкий парень.

– На завтрак я пожираю гвозди и запиваю их кислотой. Затем для разминки даю пинок громовому ящеру. Черт возьми, я настолько крутой, что меняю носки не чаще раза в месяц. Но никакая крутость не поможет, если на тебя попер Большой Босс, а твой единственный друг не может вылезти из кресла, чтобы помочь.

Ее моя речь позабавила.

– Ты уверена, что знаешь, кто такой Чодо?

– Конечно. Нехороший старикан, – рассмеялась она. – Если мы его уделаем, это повысит мою репутацию.

– А его репутации ты не опасаешься?

– Бессмертным все едино не станешь.

Я извлек из кармана маленькую шкатулку и еще раз осмотрел флакончики. Рубиновый, самый смертоносный, казалось, поблескивал сам по себе.

– Что это?

– Нечто, сохранившееся от прошлого дела. Может сгодиться.

– Не надо, не говори.

– И не скажу. От тебя можно ожидать, что ты трахнешь меня по башке и попытаешься их сграбастать. А так я хоть буду уверен, что ты не прикончишь себя, когда станешь с ними возиться.

– И чего ты всех подозреваешь?

– Это позволило мне дотянуть до зрелого возраста в тридцать лет. Куда, дьявол тебя побери, мы двигаемся? Мы тащимся на юг, вместо того чтобы шагать к северу.

– Я же тебе сказала, что кое-что придумала. Нам лучше появиться с той стороны, откуда нас никто не ждет.

– Каким образом?

– Я раздобыла лодку. Мы поднимемся по реке до Переката. Оттуда до владений Чодо мили четыре по холмам, в основном через виноградники.

Я застонал. Я и так еле волочу ноги. Все тело болит и ноет. Голова тоже. Я принял болеутоляющее, но оно помогло слабо.

– Похоже, моя гениальность тебя не потрясла?

– Ха. Знаешь, в чем главная сложность быть боссом, Торнада? Что бы ты ни делал, ты всегда окажешься не прав. Что бы ты ни предложил, твои подчиненные скажут, что это глупость и все можно сделать быстрее, дешевле и лучше.

Она рассмеялась:

– Я это заметила, работая на Истермана. Думала, что соображаю гораздо лучше его.

– Так как видела, что он продемонстрировал всю свою глупость, наняв тебя на работу.

– Ты здорово наловчился говорить приятное.

Лодка оказалась одной из тех, которые обычно используются для перевозки людей на восточный берег в район, иногда именуемый Нижним Танфером. Она принадлежала семейству полукровок, не возражавших грести против течения, если деньги будут выплачены вперед. Я заплатил и свернулся калачиком среди груза и парусины, закрыв глаза. Похоже, мне все-таки удастся немного вздремнуть.

Торнада, кажется, собралась последовать моему примеру. Старший паромщик тронул меня ногой. Его звали Скид, и ему было не менее сотни лет. Несмотря на возраст, Скид был бодр. Ничего удивительного, жизнь на реке полезна для здоровья. Я храпел, ворчал, всеми силами давая понять, что мои умственные способности не превосходят интеллекта черепахи. Приоткрыв один глаз, я спросил:

– Что, уже на месте?

– Нет. За нами идет лодка. Такого быть не должно.

Наверное, Скид жив только потому, что еще не использовал отпущенную ему квоту слов. Торнада – это какой-то каприз природы. Она способна полностью проснуться, едва открыв глаза. Я еще не успел сесть, а моя спутница уже была на ногах и внимательно вглядывалась во что-то за кормой.

– Где?

Позади нас виднелось множество огней. Думаю, что там было сотни две лодок, почти все похожие на нашу. Сухопутные крысы вежливо величают их «грузовыми»; эти посудины служат своим владельцам и домом, и средством заработка.

Скид присел рядом со мной, чтобы я смог увидеть, на что он указывает.

– Корыто Скилара Зеда. Работает восток-запад, как и мы. На север не ходит.

– О…

Само собой, лодки я не видел, не говоря уж о том, кто ею управлял. Пришлось притвориться.

– Это становится возмутительным, – сказал я Торнаде.

Она снова улеглась, не проявляя ни малейшего беспокойства. Эта женщина все больше и больше напоминала мне Плоскомордого, хотя кое в чем существенно от него отличалась. Она казалась более независимой. Тарпа постоянно волновало, что могут сказать и подумать о нем другие. Торнаде же на это было плевать, или она умело прикидывалась, что ей все до фонаря. Наверное, тем, кто так вымахал ростом, приходится подыскивать удобную для себя линию поведения.

Я еще раз посмотрел на нее. В колеблющемся свете лампы Торнада выглядела вполне пристойно. Она просто была чересчур большой.

– Эй. Расскажи мне что-нибудь о Торнаде.

– А что рассказывать? Я родилась и пока живу. Я то, что ты видишь.

– Расскажи что-нибудь. Откуда ты? Кто твои родители? Как ты очутилась здесь, вместо того чтобы сидеть в своем доме с кучей маленьких Торнад?

– Откуда ты, Гаррет? Кто твои родители? Почему ты здесь вместо того, чтобы сидеть дома и играть с маленькими Гарретами?

– Понимаю. Но я могу и рассказать.

Я поведал ей о семье, из которой уже никого не осталось в живых. Рассказал о годах, проведенных в морской пехоте. Я не смог, как ни старался, объяснить, чем мы занимались на службе, – так, чтобы ей было понятно.

– Что же касается детей, то я их люблю. Боюсь только, что из меня получится вшивый отец. Мне еще самому надо стать взрослым, хотя бы по общепринятым стандартам.

– Это нечестно, Гаррет.

– Я просто убиваю время. Ты не обязана рассказывать.

– Мы станем друзьями, Гаррет?

– Не знаю. Возможно. Пока что-то не очень получается.

Она подумала над моими словами, приподнялась, сплюнула за борт, взглянула в сторону кормы и снова улеглась.

– Как ты думаешь, сколько мне лет?

– Ты примерно моего возраста. Может, слегка моложе. Лет двадцать восемь?

– Ты один из самых деликатных, Гаррет. Мне двадцать шесть. У меня есть ребенок. Ему почти двенадцать. Я не могла выдержать той жизни и ушла. Хотя обычно это привилегия мужчин – бросать женщин с детьми.

Я ничего не сказал. Что скажешь, когда тебе говорят такие вещи? Любые слова будут звучать неискренне или банально.