Гражданская война на Севере
(Очерк) - Борисов Семен Борисович - Страница 6

— Куда вы будете отступать?

— По маршруту Архангельск — Америка, — отвечали американские солдаты, надеясь, что им теперь удастся выпутаться из ненужной и опостылевшей им войны с красными.

Под Шенкурском интервенты получили первый урок. Нежелание воевать с большевиками обнаружилось в первую очередь у американцев. Один из участников интервенции, американец, опубликовавший под псевдонимом «Хроникер» свой дневник, так рисует настроения американских солдат:

«В декабре и январе только в течение немногих часов брезжил слабый свет. И вот, всю бесконечную ночь сидели американцы в крестьянских избушках и думали думы, еще более черные, чем ночь за окнами… Черные мысли приходили им в головы о неблагодарности их родины и о тех государственных деятелях, которые под гром звучных патриотических фраз обрекли их на далекую ссылку…

В феврале, когда положение ухудшилось и могло, привести к полному уничтожению заброшенного на берегах Двины американского отряда, солдаты выступили, угрожая самовольно уйти в Архангельск, если, им немедленно не дадут смены. Такие же настроения, только в более резкой форме, проявились у американцев даже в: самом Архангельске».

Американское командование было вынуждено увезти свои войска. Американцы погрузились на суда и отплыли к своим родным берегам. Это было для белогвардейцев грозным предзнаменованием. В Архангельске, на кладбище, высился ряд могильных холмов — там остались убитые и умершие американские солдаты…

1919 год

1919 год проходил на Северном фронте в мелких стычках. Стороны разведывали слабые места и выжидали удобного момента броситься в смертельную схватку. В, красноармейских частях в эти спокойные дни велась широко развернутая политическая и просветительная работа. В лагере же интервентов и белогвардейцев досуг, иногда заполняемый пьянством или расправами над мирными жителями, порождал отчаяние и мрачные мысли.

Сохранилось письмо красноармейца на завод к своим товарищам: «На далеком севере, в глуши лесов, в царстве мороза, снега да вьюги не унывает русский пролетарий, переменивший молоток и заступ на винтовку для защиты своей пролетарской родины…».

Это письмо рассказало, как проводят свой досуг красные бойцы: лекции, спектакли, пение, пляски — «вот как умеет веселиться красноармеец, отдыхает душою и завтра же, по приказу, беспрекословно пойдет в бой против иностранного капитала и белогвардейских банд».

Один из наших батальонов устроил клуб в с. Яковлевском на Северной Двине. Были оборудованы зрительный зал, сцена, написаны декорации. Стены украсили гирляндами зелени и портретами вождей. Весело и уютно было в красноармейском клубе. Но неожиданно пришлось отступить. Село занял отряд англичан. Вскоре красные войска отбили село обратно. Красноармейцы бросились в свой клуб. И вот что они увидели после хозяйничания интервентов: декорации изрублены, сцена сломана, обстановка разграблена, перебита… Красноармейцы снова очистили и привели в порядок помещение, написали новые декорации… И когда часть пошла в наступление и заняла новую позицию, клуб в прекрасном состоянии был передан волостному союзу молодежи.

Политработники и комиссары частей занимались делом большевистского воспитания не только в своих частях, но и среди окрестного крестьянского населения. Они организовывали местное население, создавали партизанские отряды, проникавшие глубоко в тыл противника. Сотрудники политотдела 54-й дивизии организовали: отряд в тылу белых. В нем насчитывалось 65 человек из числа мобилизованных белых. Этот отряд 3 недели скрывался в лесах и до прихода красных войск занял деревню Кургомень. С помощью командующего Шенкурским участком Комиссарова был организован Верхосуландский партизанский отряд. Впоследствии этот отряд был влит в 1-ю роту 156-го полка. Из партизанских отрядов был сформирован 159-й стрелковый полк.

Партизанские отряды занимались разведкой, нападали на захваченные белыми деревни и были неуловимы, так как знали каждую тропу, обходы болот, буреломов. Один из партизанских отрядов в селе Шелекса назывался «Архангельский партотряд партизан». Организатором его был коммунист Дьяков. Каждый вступающий в отряд должен был подписать следующее обязательство:

«Клянусь твердо встать на защиту советской власти от всех разбойников-капиталистов и от всех контрреволюционных сил, твердо выполнять все боевые задачи, быть всегда наготове, при полном боевом порядке. По первому приказанию начальника отряда и отдельных командиров выступать беспрекословно… Если при встрече с неприятелем, кто будет прятаться за спину товарищей и уклоняться от своей задачи, первый, кто увидит такого подлого труса, должен убить его на месте преступления».

В отряде была исключительная дисциплинированность и организованность.

Отряд ходил в бой со знаменем, на котором был лозунг: «Победим или умрем». Однажды два партизана из этого отряда, будучи в дозоре, заметили недалеко от себя какую-то тень. Партизаны насторожились. Кто-то прятался за сосной.

— Вставай! Руки вверх! — скомандовали дозорные.

Из-за сосны выползли двое и подняли руки.

— Отпустите… Мы дадим много денег…

Партизаны им резко ответили:

— Нас не купишь!

— Плохо вам будет… Нас здесь много…

— Марш вперед…

Белогвардейцы бросились бежать в лес, надеясь укрыться в густой чаще. Но пули партизан их настигли. Один был убит, другой тяжело ранен. Убитый оказался белогвардейским летчиком, а раненый — английским офицером. Партизаны отправились по их следам и нашли на поляне новенький самолет. Самолет был доставлен на от. Плесецкую и сдан красному командованию…

С авиацией в 6-й армии дело обстояло плохо. Летчикам приходилось работать в невероятно тяжелых условиях. Вот обычная картина их работы.

Мороз достигает 40°. На снежной полянке, окруженной вековыми соснами, одиноко распластался самолет. Около него летчик и механик в крестьянских шубах и стоптанных валенках готовят машину к полету. Мороз накалил части самолета так, что неосторожное прикосновение руки к поверхности самолета причиняет ожог: рука прилипает и когда ее отдирают, то на самолете остается кусок кожи…

Всего в армии было две эскадрильи. В начале борьбы на фронте имелось 12 самолетов. К концу зимы 1919 г. осталось 4 машины и из 11 летчиков уцелело 6.

Интервенты, летая на новых машинах и имея обилие горючего, бесцеремонно совершали налеты на наше расположение и бомбили с 50-метровой высоты.

Самолеты интервентов бомбили не только военные объекты, но и дома мирных жителей. Они также старались вызвать пожары в тылу красных войск, сбрасывая зажигательные бомбы на леса и торфяные болота.

Однажды летчику Смирнову приказали проучить наглых интервентов. Наблюдатель донес, что четыре английских самолета показались над линией железной дороги и выискивают объект для бомбежки.

Советский самолет вылетел навстречу и резко повернул аппарат на противника. У советского летчика было намерение заставить врага принять бой и отвлечь его от объекта бомбометания. Увлекая противника за собой, наш летчик рассчитывал заставить врага израсходовать запас бензина и вернуться, не выполнив задачи.

Самолеты англичан, увидев единственный самолет красных, бросились на «легкую» добычу. Советский летчик, делая вираж за виражом, увлекал врагов все дальше и дальше. И, рассчитав, что у врага бензин уже на исходе (в своей машине осталось только на посадку), пошел к своему аэродрому. Англичане покружились и, опасаясь остаться без горючего, сбросили груз бомб около полотна железной дороги и ушли. У советского самолета после посадки было обнаружено одиннадцать пробоин.

Боевые действия флотилий

С доблестью и неустрашимостью шли на врага и моряки Онежской и Северо-Двинской флотилий.

31 июля 1919 г. флотилия врага подошла к Онеге и под прикрытием судовой артиллерии высадила десант. По городу был открыт огонь зажигательными снарядами. Возникшие пожары усложнили задачу обороны для маленького гарнизона и отряда курсантов. На Онегу наступал полк белых, за которым, для придания большей храбрости, шел отряд англичан с пулеметами… Белогвардейцы шли, стиснув зубы, зная, что если они начнут отступать, то их встретят англичане пулеметным огнем… Бой за Онегу длился 16 часов. Во время атаки в первом ряду шел комиссар 154-го полка тов. Алешин. Он бросил клич: