Синтраж. Том 1 (СИ) - "Гарсиа Икиру Сет" - Страница 42

— Ну давай! — Ума становится на руки и, уловив озадаченный взгляд собеседника, решает пояснить, — совмещаю неприятное с полезным.

Уроженцу Сивилии не остаётся ничего другого, как пожать плечами.

— Я систематизировал данные насколько смог, посмотрим, что из этого можно использовать.

Иола проводит рукой по воздуху, и в центре комнаты появляется изображение незийца с длинной косой, облачённого в чёрную рубу. Голограмма сопровождается приятным женским голосом:

«Ума Алактум, редкостный идиот и засранец, само воплощение деградации…»

Юноша отталкивается от пола и в полёте бьёт урийца. Иола танцевальным движением отходит в сторону, и монах пролетает мимо.

— Ладно, ладно Вам, сир, — успокаивает неудачно упавшего товарища эстет. — Пронас с Вами собранную мной информацию мы пропустим, хотя безмерно хотелось показать, какое именно досье про тебя я выложил в поток.

Взмах руки, и Уму сменяет изображение Фина Лехца. Женский голос начинает своё повествование о сиротах, которые лишились своих родителей при странных обстоятельствах. О гуманитарной экспедиции на архипелаг, заброшенную колонию Второго Исхода. О том, что экспедиция завершилась катастрофой и о том, что многие считают те события спланированной зачисткой. О том, как голодающие дети примкнули к экстремистам, как чудом пережили облаву Дозора и стали наёмниками. Был назван предположительный год проведения мутагенной операции на уже прославившемся дуэте Лехц. Было упомянуто событие, известное как «Хуцианская кара», где братья вырезали целое поселение путешествующего туристического городка, также была упомянута возможная связь убитых поселенцев с экспедицией многолетней давности, в которой погибли родители смертоносного дуэта. И завершает описание предположительная цель участия в Синтраж:

«…опираясь на вышеизложенные данные, можно предположить о желании объекта наказать вышестоящую правительственную верхушку, ответственную за смерть его родителей».

— Скука, — от души зевает Ума, — надеюсь, дальше будет интересней.

Но, к сожалению для него, остальные участники были ненамного интересней. То какой-то чемпион из всеми забытой колонии или охотник за головами, чьё досье ограничивалось только списком пойманных преступников. Бывший офицер Дозора вообще своей жизненной историей чуть не заставил слушателя заснуть.

«…прославился же Ури Ичи среди пиратов после того, как захватил и продал в рабство главу наркокартеля пространства границ Зео…» «…Гис Шимута пять лет провёл в заключении, как ошибочно полагают за убийство собственного отца, хотя на самом деле он проходил там курс лечения ввиду психологической травмы из-за чувства вины…» «…Рэдж Купро с детства проявлял способности к психоуправлению и уже к пятнадцати годам…»

История одного участника сменяется историей следующего. И Иола не понимает: на самом ли деле Уме скучно, или юноша не хочет узнавать потенциальных противников, не хочет понимать их и отбирать возможность добиться своей цели. Ведь заканчивается история одного, и цель его вернуть свою прежнюю жизнь, а у другого оправдать родственника, ещё кто-то мечтает о создании маленькой колониальной утопии, а Шимута, так вообще, радеет за лекарства всем жаждущим.

И не может уриец понять: меняется ли взгляд монаха, когда с жаждущего денег, власти или славы человека рассказ переходит на участника с целями более чем благородными. Нет, не понять. Вот история, как какого-то начинающего музыканта родители отправляют в военную академию, и он возвращается, чтобы стать поп идолом. А этот товарищ, ветеран внешней разведки, хочет изучать космос за пределами Бездны. И как же без мести и денег, когда очередной внебрачный сын главы транс-пространственной корпорации не упоминается в завещании и намеревается заполучить компанию папаши любыми средствами.

Ума сходит с ума от скуки, в особенности уточнив, что женщины в этом году отбор не прошли. И, казалось бы, уже ничто не может привлечь его внимание, когда голограмма сменяется изображением воина в ременчатом кожаном доспехе. Само изображение кричит об уровне опасности этого участника, и ты уже готов услышать, как скрипит доспех под натиском выпирающих мышц, как звенят клинки разнообразных форм и длин, в любой момент готовых пропитаться кровью. Лысая брутальность воплоти. Не человек, а иссиня чёрный леопард, принявший человеческую форму.

— О, это что-то знакомое, — беззвучно шепчет Ума.

Но голос программы остаётся неизменным, даже мало-мальски дополнительной интонации не появилось на протяжении всего доклада.

«Кун Антис, уроженец планеты Культи. Кросс по национальности. С детства был приписан к касте „хантеров“, досрочно прошёл обучение и уже в шестнадцать лет получил звание кросс-хантер. Три года проводил охоту в заповеднике Культи и курировал туристов, пока однажды не был схвачен синдикатом „Трэйд“. Как выяснилось позже, от работорговцев поступил заказ на несколько человек касты кросс-вариор, но рейдеры не вникали в детали и тихо хватали каждого удачного жителя колонии. Пропажу двенадцати человек заметили слишком поздно, и кроссы уже через сутки были проданы на подпольном аукционе. Куну не повезло попасть во владения Юри Грекхема, прозванного бароном работорговли. Ублюдочный садист выставлял людей на смертельные бои, зарабатывая на этом зрелище состояние, способное защитить от любого правосудия в мире. Вместе с Куном был продан пожилой кросс-вариор. В первом бою хантер убил своего соплеменника и стал любимым зверем барона».

— Постой минутку, — Ума прерывает рассказ. — Чего это доклад приобрёл литературную форму? Откуда ты вообще можешь знать, что так оно и было?

Иола пожимает плечами:

— В его блоге всё описано, даже пару изображений было скуплено с чёрного рынка. Думаю, он немало заработал на своей жизненной истории.

— А ну раз так, то конечно, что может быть надёжней социального вирта…

— Не гунди и слушай, — отмахивается аристократ, — я проверял достоверность…

— Как? Почитал комментарии?

— Не только комментарии… И вообще я не должен перед тобой отчитываться.

Чтобы сдержать смех, монах кусает себя за руку.

«…Вероятная цель участия в Синтраж — получение достаточного количества ресурсов и власти для борьбы с преступным конгломератом союза работорговцев…»

— Постой минутку, — Ума снова прерывает вещание. — А как выглядит барон Юри?

— Сейчас…

Что-то грызёт монаха изнутри, не даёт покоя. Какая-то мысль, неосознанное воспоминание, нераскрытое понимание…

Изображение воина сменяется голограммой толстого человека. Очень толстого человека. Чрезвычайно толстого человека. Юри Грекхем. Барон работорговли.

— Блин, — Ума вскакивает с пола.

— Что случилось? — почти проявив заинтересованность, спрашивает уроженец Сивилии.

— Не синтраж его интересует, он здесь не из-за турнира…

И юноша выпрыгивает в окно и, спустившись по веранде соседского номера, бежит в сторону «улицы разлома». Иола вздыхает, садится в аэрокресло и заказывает себе чашку чая.

***

С самого начала отбора на станции появилось новое шоу «Три барона». Барон Радость, Барон Аттракцион, Барон Бродвей. Радость, Аттракцион, Бродвей. И афиша на «улице разлома» — три приятных толстяка, известные кутилы в мире Бездны. Каждый профессионал в своём деле. И всё бы ничего, не окажись они в одном месте, проводя шоу именно под таким названием. И не окажись среди них один весьма и весьма толстый человек.

Когда Ума впервые увидел афишу, то почувствовал, как сквозь пси-блокаду пробивается посыл, желая пиявкой впиться в подсознание. Почувствовал, но не придал значения назойливой рекламе. И только сейчас понял, что это был за посыл и кому он был предназначен.

Человек, пригласивший актёров и устроивший это шоу, ждал. Он знал, кто его сторожит за каждым поворотом станции и дал понять, что знает. Приглашение в целое шоу для одного единственного человека.

Три барона. Тридцать дней. Тридцать дней обманчивого шёпота подсознательных струн из гнева, осторожности и решимости. Тридцать дней, чтобы сознание цели переварилось в соку из собственных мыслей и приняло решение, необходимое программе. На тридцатый день перед входом в зал стоял кросс, один из участников турнира. Поправляя мечи за спиной, поправляя мечи на боку, он окончательно успокоился и направился к входу. Десять шагов до цели. И не важно, что это ловушка. Восемь шагов. Он готов ко всему. Шесть шагов до входа. Здесь у Юри нет власти. Четыре. Сегодня он заплатит за всё, что сделал. Два шага. Один…