Сияние дурной луны (СИ) - "слава 8285" - Страница 7

========== Глава 5 ==========

Засранец поганый! Гнида вонючая! Козлячья рожа! Говножор поганый!

Ух, су-у-у-ука!

Как?! Как один человек может создать вокруг себя столько вонючего мусора поганого? Ну как? Как можно быть таким говнососом поганым? Скотом безрогим! Гомодрилом засраным!

Ох, бля-я-я!

Ненавижу город! Ненавижу людей! Ненавижу проблемы и ненавижу тупых козлов, приносящих проблемы!

Вместо того, чтобы отдыхать сейчас в деревне, я вынужден убирать говно в говняном городе! И полбеды, если бы еще свое говно! Так нет же! Чужое!

Блиии-и-и-ин! Он что, в эту бутылку нассал, что ли? Ну конечно! Ох и ссучара!

Два часа я добирался до города. И ещё полтора часа плелся по самому городу до квартиры. По жаре. По пробкам. Со сломанным кондиционером в машине. И все только для того, чтобы открыть дверь на восьмом этаже и сморщиться от тошноты и отвращения.

Как эта рыжая мразь развела в моей хате такой срач? У меня уже ушло пол-упаковки сто двадцати литровых пакетов для мусора, а я не выгреб еще и половины всего!

В холодильнике — в моем холодильнике — что-то протухло. Зеркало было в каких-то храчках. В раковине — не смытая волосня после бритья. Гора засохшей посуды. Следы на полу. Везде, в каждом углу — переполненные пепельницы. Штабеля пустых бутылок на кухне и в зале.

Поганый урод! Почему он не мог хотя бы мусор-то за собой выносить?!

В детстве мать частенько орала на меня, говоря, что ей «не хватает зла». И тогда я не понимал, что это значит, а вот сейчас понимаю. Прости меня, мама, но, кажется, ты была права. Я даже тебе в каком-то роде сочувствую.

Но хуже всего было даже не это. Хуже всего было то, что сюда ехала моя риелторша Саша (девушка с мужским именем и мужской хваткой), и мне еще предстоял неприятный разговор с ней… Ибо я налажал по полной. Этого рыжего мудака я нашел сам, кинув ее, чтоб не платить процент. Но сейчас уже ничего не поделаешь. Как любил говорить мой папаша: «Обосрался? Стой, жди, пока подотрут!»

Квартиры в городе у меня было две. Первая и главная — у парка. Просторная трехкомнатная хата. Изначально у нас была большая семья, но потом многие умерли, а остальные поразъехались.

Младший брат отчалил в Южную Америку, а старшая сестра в — Северную.

Младший брат был толстый, загорелый, весь в белом. Всегда и везде весь в белом… Чудовищно похожий на отца! Пугающе похожий… Со своей снисходительной улыбочкой он позировал на фоне пальм, океана или чужих элитных супер-каров.

«У меня есть байк, девочки и пивко, братан! Я добился всего, чего хотел.»

Девочки и пивко…

А сестра была худая, почему-то совсем не похожая на мать.

На ее фотках… за ее спиной… были острые заснеженные горы и хрустальные холодные озера. Гигантские черные тачки и дорогие отели в горах.

«Это Джеб. Он занимается инвестициями. В начале года мы отдыхали на Кубе, но нам не понравилось — много нищих…»

Что это за имя такое — Джеб? Как кличка собачья.

Ну, а я, короче, никуда не уехал. И стал никем. Может быть, потому что я и не думал становиться «кем-то». Правильно Солоха подметила — у меня абсолютно нет никаких стремлений в жизни. Мать еще говорила, что я «эмоциональный импотент». У меня нет амбиций, желаний, мечтаний, идей, чувств…

Но что-то я отвлекся.

И так я остался один в нашей трехкомнатной хате. Потом ко мне приехала родня из Узбекистана. Они захотели вернуться на большую родину, получить гражданство. При СССР там было хорошо, а без СССР там стало плохо. Родственница с мужем, девочка пяти лет и четырехлетний мальчик. Семья была хорошая, интеллигентная. Тихая. Супруги занимали одну комнату, дети — другую, а я — третью. Я им не мешал, и они мне тоже. Денег они мне давали совсем немножко. Давать полную цену они не могли, но и совсем ничего не давать тоже было неудобно. Зато родственница была прекрасной хозяйкой, и я забыл, что такое готовка и уборка.

А вот эта хата, у кинотеатра, засранная этим козлом поганым хата — досталась мне от тетки. Она всю жизнь жила одна и так и умерла старой девой. Всю неизрасходованную любовь свою она изливала на мерзкую злобную собачонку и меня. Она так меня любила, что даже попросила положить с нею в гроб мою фотку. Хата ее переходила ко мне, и, конечно, я был готов сделать все что угодно. Она сама выбрала большое цветное фото (я — немного напуганный первоклассник с ранцем, и еле заметная простуда на нижней губе), и я всунул его в ее желтые холодные руки. Поначалу я немного мучился мистическим страхом от того, что мое фото ушло в царство мертвых, под землю, но потом быстро забыл об этом и успокоился.

Итак, жил я в комнатке на парке, а эту теткину квартиру сдавал по полной программе. Тогда же я и познакомился с пробивной низкорослой девушкой Сашей — риелтором.

С эмигрантской семьи и с этой хаты деньги получались скромными, но я приучил себя экономить. Да и где мне было тратить-то их в деревне? Я жил полным бездельником, без котенка и ребенка, полгода в деревне и полгода в городе. В деревне я обитал все время, покуда не было морозов крепких, где-то с апреля по декабрь, а потом ехал зимовать в город.

— Ну, и где он? — Саша прошла в квартиру и расхлебянила балконную дверь.

Из-за ее низкорослости я прекрасно видел непрокрашенные темные корни ее пергидрольных волос.

— Он должен был платить десятого.

— А уже двадцать седьмое, — приподняв брови, сказала она.

— Ну да. Он звонил девятого, сказал, что отдаст одиннадцатого или максимум двенадцатого. Хм… Ну, я позвонил двенадцатого, а он трубку не берет. И все…

— И ты две недели ему так и звонишь?

— Ну, типа…

Мы нехорошо замолчали.

— Не знаю, что делать сейчас, — сознался я.

— А че делать. Замок менять и новых людей заселять. Че делать? То и делать.

— У него тут немного личных вещей осталось.

— Вынеси в подъезд к мусоропроводу или себе забери.

— А замок?

— Бабло давай. У меня есть человечек, он поменяет. Или сам поменяй.

— Нет. Я и так тут задержался, — и я полез в карман.

— Есть у меня на примете одна женщина хорошая, учительница. И еще пожилой отец со взрослым сыном. Так что как выгорит, так и позвоню тебе. Приедешь, оформим, — и она спрятала мои деньги в сумочку.

Когда я остался один, то полез разбирать его немногочисленные брошенные вещи. Носки и трусы. Кроссовки и джинсы. Чистые общие тетради. Дорогой хороший калькулятор. И мини музыкальный центр. Три аккуратные коробочки. Две — колонки, и одна по середине — сам проигрыватель.

На сердце стало полегче, все как-никак утешительный бонус. И в конце я еще нарыл две флешки на восемь и шестнадцать гигов.

Измученный и взапревший, я поехал прочь из ненавистного города.

========== Глава 6 ==========

Комментарий к Глава 6

Эту главу я хочу посвятить Коте. Коте, никого не слушай и будь счастлива. Лю тя!))

И еще хочу обратиться к неравнодушным читательницам!

Не в службу, а в дружбу - дайте имя главному герою. Ну внатуре, мальчик уже шестую главу без имени живет, в самом-то деле! А?

Видел я ее дом. Бесконечно длинную девятиэтажку с двумя арками. И там правда была остановка — и даже зеленая клетка с арбузами. С одной стороны, за дорогой, за сквером, гудела станция электричек, а с другой стороны, через трамвайные пути — птичий рынок. Тут были живые звери, всякие утята, цыплята. Они сидели в клетках и пищали. Но больше всего было мешков с комбикормом и всяким просо, опилками, и… я даже не знаю. Вокруг этих мешков летали тучи обезумевших от счастья воробьев.