Затерянный остров (ЛП) - Чайлд Линкольн - Страница 28

Этот нехитрый прием позволил моторке постепенно стабилизироваться на волнах, и теперь она плыла вслед за яхтой, кружась в завихрениях от ее двигателей. Медленно, осторожно, Гидеон стравил трос еще, пока не нашел для «Зодиака» устойчивое положение примерно в пятидесяти футах позади них. Затем он привязал трос, надежно закрепив его, и пошел в рубку.

— Все готово! — сообщил он Эми. Она кивнула.

— Когда ты отсечешь моторку, я немедленно сделаю обманный маневр — сменю курс.

— Нам нужно выбрать самое непредсказуемое направление, — напомнил Гидеон. Эми улыбнулась.

— Предоставь это мне.

Прогремели новые выстрелы. Пара пуль прошила под углом борт рубки, осыпав Гидеона и Эми дождем из осколков стеклопластика.

— Сучьи дети! — прошипел Гидеон и, не колеблясь, выбрался на корму и обрезал трос. — Готово! — крикнул он.

«Зодиак» по инерции проскользнул несколько метров и начал замедляться, очень быстро превратившись в небольшое пятнышко света позади них. Послышалась новая очередь из пулемета, но Эми не спешила менять курс.

— Я же сказал, готово! — крикнул Гидеон, поспешив обратно в рубку. — Меняй курс.

Она покачала головой.

— Я поняла, что не менять его будет самым непредсказуемым шагом.

Он задумался. Да, в этом был смысл, и все же…

— Они довольно быстро поймут, что их обманули.

— Нам нужно, чтобы наш маневр дал нам столько времени, чтобы мы успели выйти из поля зрения их радаров. Мы находимся в открытом море, здесь их радару отследить наше судно с низким профилем будет трудно. Думаю, нам надо оторваться примерно на три тысячи ярдов.

Гидеон выжидающе уставился на экран радара. Он видел немного нечеткую точку, которая, на самом деле, была их бывшей моторкой — сейчас совершенно недвижимой. Другая мигающая точка обозначала «Горизонт», который то ускорялся, то замедлялся, то поворачивал.

Послышались звуки новой стрельбы, а затем раздался взрыв. Обернувшись, Гидеон заметил, что тусклый огонек, видимый им ранее, внезапно стал ярче. «Зодиак», без сомнения, воспламенился. В воздух взметнулся столб пламени — очевидно, огонь достиг бензобака. От взрыва по поверхности моря пошли сильные волны, а следом за первой детонацией случилась и вторая — взорвалась запасная канистра с горючим.

Каждая секунда, уводящая «Туркезу» прочь от «Горизонта» была драгоценной. Гидеон молился лишь о том, чтобы им удалось достичь радарной пустыни, где — среди моря и ветра — они, наконец, оказались бы в безопасности.

— Они на хвосте! — крикнула Эми. — Снова гонятся за нами!

На экране радара зеленая точка, которая, на самом деле, была крупным «Горизонтом» начала двигаться быстрее, набирая скорость. «Зодиак» при этом исчез из виду — очевидно, что его потопили. Вдали, за кормой «Туркезы», все еще можно было различить блики света от горящего пятна бензина.

— Меняй курс, — предложил Гидеон. — Совсем немного. Скажем… градусов на двадцать. Просто, чтобы проверить, видят они нас или просто идут вслепую.

Эми помедлила, но послушалась.

— Ладно.

Она изменила курс. Несколько секунд прошло в ожидании того, что «Горизонт» тоже последует их примеру, но этого не произошло. Маленькая зеленая точка продолжала идти в прежнем направлении, а затем — явно потеряв свою цель — все же изменила курс. Наугад. И предположение оказалось неверным.

Итак, они были вне пределов досягаемости.

Через минуту изображение «Горизонта» пропало с экрана радара.

— Ты понимаешь, — хмыкнул Гидеон, — что жена вместо того, чтобы везти мужа в больницу, приказала сесть нам на хвост? — он качнул головой. — Не удивлюсь, если он истечет кровью и умрет.

Эми пожала плечами.

— Охотники за сокровищами, — она цокнула языком, — мне уже приходилось с ними сталкиваться. Они сумасшедшие — все, как один. Поверь, это не последняя наша встреча с этой женщиной.

— С чего ты взяла? — нахмурился Гидеон.

— Будь уверен, она будет ждать нас у Кайо-Хеюпси. С мертвым мужем. Очень злая.

25

Брок вошел в лабораторию ЭИР, немного помешкав в дверях. На часах было всего семь утра — такая рань! Эти утренние вызовы раздражали его все больше и больше. Казалось, Глинн придерживался позиции: если я не сплю, то и ты не должен.

Два лаборанта и Гарза сгрудились вокруг непонятного аппарата, подключенного к плоскому монитору, на котором отображались цифровые микрофотографии со слегка размытыми границами. Глинн стоял позади них, наполовину в тени, молча наблюдая за происходящим со своего инвалидного кресла.

— Спасибо, что пришли, доктор Брок, — сказал Глинн, повернувшись. К удивлению Брока, он выглядел немного взволнованным, что было весьма необычно для человека, обладающего сверхъестественной невозмутимостью.

Брок кивнул.

— Пожалуйста, присаживайтесь — кивнул Глинн, оживившись. — Кофе?

— Спасибо. Черный, без сахара.

Брок расположился в маленькой конференц-зоне лаборатории. Гарза и оба ученых прервали свое занятие и присоединились к нему, спеша приступить к обсуждению.

— Итак, — начал Брок, — вы выяснили, из кожи какого животного сделана страница?

— Это очень сложная задача, — ответил Гарза. — Чтобы утверждать наверняка, нам нужно провести анализ ДНК. Но, для начала у нас возникло несколько вопросов касательно процедуры изготовления веллума, на которые, как мы надеемся, вы сможете ответить. Как мы понимаем, для его создания обычно использовались шкуры трех видов животных — овец, телят и коз. А что насчет других животных?

— Ну, — протянул Брок, как всегда с радостью готовый выступить с внеочередной лекцией, — в Леванте[40] многие персидские и арабские манускрипты сделаны из веллума, изготовленного из кожи верблюда.

— Интересно. Кого-нибудь еще?

— Очень редко использовались кожи свиней, оленей, лошадей и ослов. Бывали случаи, когда для ремонта манускриптов использовалась даже кошачья кожа.

— Еще кого-то? — выпытывал Гарза.

— Нет, насколько я знаю.

Повисло недолгое молчание.

— Кстати, — хмыкнул Брок, повернувшись к Глинну, — я должен сказать, что эта ваша идея ставит меня в тупик. Я не понимаю, как сам веллум может быть ответом на загадку.

— Только вдумайтесь в подсказку, доктор. Respondeo ad quaestionem, ipsa pergamena — «Ответ на вопрос дает сама страница». Вы сказали, что pergamena также означает «пергамент» или «веллум», — пока Глинн говорил, в его глазах блестел азарт. — Попробуйте взглянуть на фразу в таком ключе: пергамент, сам по себе… в своей физической форме, — это и есть ответ, ответ на загадку.

— Мы прогнали гипотезу Эли через компьютерную программу анализа языка, — сказал Гарза. — Она выдала результат: вероятность того, что эта версия верна, более девяноста процентов.

То, что компьютерная программа могла интерпретировать и анализировать средневековую латынь, показалось Броку нелепым, но он позволил себе принять это заключение на веру.

— Как сам веллум может быть ответом на загадку карты?

— Чтобы это узнать, нам нужно выяснить, из какого животного он сделан, — ответил ему Глинн и обратился к лаборантам: — Еще вопросы?

Заговорил Уивер — ведущий специалист по ДНК анализу.

— Единственный способ ответить на этот вопрос — провести анализ ДНК. Для этого нам нужно найти чистый источник генетического материала — в идеале внутренний срез волосяного фолликула. Беда в том, что пергамент слишком тщательно очищен и вымыт.

Брок вздохнул.

— Если волос это все, что вам нужно, позвольте внести небольшое предложение?

— Конечно, — сказал Гарза.

— Вы же понимаете, что все листы веллума имеют две стороны: сторона, которая соприкасалась с плотью, и вторая — наружная, с волосяным покровом. Наружная темнее и грубее, со случайными вкраплениями волосяных фолликулов. По правилам выделки, фолликулы уничтожались еще во время первичной обработки шкур. Тем не менее, вы все же можете внимательно изучить край страницы у переплета. Поля кож чаще всего были менее очищены и вымыты, чем остальная их поверхность. К тому же, кожевники часто оставляли там немного дополнительной толщины, чтобы страницы лучше держали крепление переплета. Если вы и сможете найти целый, неповрежденный волосяной фолликул, то только в той зоне.