Выпусти бурю (ЛП) - Аннетт Мари - Страница 32

Ее сердце трепетало в груди.

— Сила стихии воды? — прошептала она потрясенно.

— Говорят, драконы — мать и отец всех деймонов, и мы созданы их магией. Правда неизвестна, но они стражи своих земель и магии своего мира.

Пайпер смотрела на рисунок.

— Шинрю — страж? Но почему тогда черный дракон злой?

— Вряд ли он такой.

Он свернул свиток и убрал его в корзинку, выбрал другой. Он развернул другой рисунок. Тут серебряный водный дракон был окружен в воде сине-зеленой магией, что напоминала вихрь огня и воды. Рюдзин стоял перед драконом, тоже окутанный магией.

— В легендах Шинрю когда-то была всесильной богиней морей, пока не пожертвовала почти всю магию на создание нас… и других деймонов нашего мира. Ей уже не нужна была ее сила, и она уснула под водами, пока мы заботились об этом мире за нее. Наши древние истории описывают темные дни, когда враги сильнее нас угрожали нам. Во времена необходимости Шинрю поднималась из глубин и искала рюдзина, с которым объединяла магию, чтобы вернуть часть своей силы. Они вместе защищали нас и земли.

— Она убивала рюдзинов, пытаясь связать их магию? — спросила Пайпер, вопрос прозвучал резче, чем она хотела.

— Я не удивился бы, если бы некоторые погибли, — тихо сказал Хинотэ. — Ты ощущала шепот ее силы в тех водах, ее магия велика, а наши тела слабы. Если бы Шинрю появилась сегодня, избранный рюдзин посчитал бы честью быть с ней, даже если это погубило бы его.

— Честью? — рявкнула она, не сдержавшись. — Как это может быть честью? Ты не видел, что дракон сделал с Эшем. Он поглотил его душу. Сделал его пустой оболочкой, безжизненным оружием!

Темные глаза Хинотэ были нежными.

— Я могу говорить только за рюдзинов и Шинрю. Если бы она попросила тебя рискнуть жизнью и помочь, ты согласилась бы?

Она застыла, вспомнив нежные объятия древнего присутствия в реке, готового помочь. Ее плечи опустились.

— Но что тогда с черным драконом? Почему он такой?

— Шинрю считается матерью, стражем и кормилицей. Черный дракон — патриарх, страж-воин. У него нет натуры кормильца, и на ранних рисунках черного дракона изображали агрессивнее.

Пайпер скрестила руки, хмуро глядя на рисунок и бормоча:

— Это сексизм.

— Шинрю все еще яростна, Пайпер, — изумленно сказал Хинотэ.

Она выдохнула.

— Дракона манила магия Эша. Тут есть связь, но если великие драконы — стражи, почему Тароты боялись их сотни лет?

Хинотэ свернул свиток, тишина была ответом. Тароты могли бояться, потому что дракон убил многих из них, но это не отвечало на вопрос, почему зверь хотел управлять Эшем. Какой была его цель?

— Мы знаем теперь больше о драконах, — сказал она. — Но спасение Эша ближе не стало. Ты знаешь, как дракон может отвязаться от деймона?

— Не знаю, возможно ли такое. Мы знаем о Шинрю только ее присутствие, воспоминания о ней и записи историков. Последний раз Шинрю связывалась с рюдзином больше трех миллиардов лет назад.

Ее глаза расширились.

— Ужасно давно.

Он убрал свиток в корзинку.

— В наших историях нет желания подвить волю деймона, как ты описала с Эшем. Но телепатия — наша сила, великое умение. Я бы не назвал себя способнее Шинрю, но мы можем быть подготовлены лучше выдержать ее сильный разум.

— У драконианов есть ограниченная способность, — отметил Лир. — У них телепатия с дракончиками.

Хинотэ кивнул.

— И он мог общаться немного с корью, что удивило нас.

— Корью — водные драконы в городе, — объяснила Пайпер растерянному Лиру и посмотрела на Хинотэ. — Я не знала, что Эш мог общаться с ними.

— Немного. Он пробовал, пока исцелялся. Он не мог так общаться с нами, — Хинотэ вздохнул. — Вряд ли он сможет обрести власть над собой, пока он с великим драконом.

— Если мы не можем порвать связь, можно нарушить телепатическую хватку дракона на нем? Так он сможет бороться.

Хинотэ сложил руки на столе, мрачно глядя на нее.

— Я не буду смягчать правду, Пайпер. Я не верю, что есть магия у тебя или других деймонов, что может освободить Эша от великого дракона, пока тот не захочет отпустить его.

Ее плечи опустились, отчаяние стало густым.

— Только одно существо может помочь тебе.

Она посмотрела на него, сердце трепетало.

— Ты про Шинрю?

— Если попросишь ее, она может помочь. Врать не буду, дитя, шансов мало. Она не шевелилась тысячи лет, кроме прикосновения силой.

Ее сердце забилось с надеждой.

— Но я могу попробовать.

— Она может не ответить, но спросить всегда можно.

Пайпер вскочила.

— Я должна попробовать. Я…

Хинотэ указал ей сесть. Она с неохотой опустилась, ощущая напряжение.

— Чтобы попросить Шинрю о помощи, нужно очистить тело и душу. Ты искупаешься в источниках под городом, наберешься сил и успокоишь медитацией разума и сердца. Ты должна искать ее, будучи сильной и чистой.

Отчаянная надежда и страх поражения сплелись в ней.

— Понимаю. Мы можем начать?

Он улыбнулся от ее нетерпения.

— Да. Начнем.

ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ

Пайпер плеснула водой в лицо, охнула от холода на коже. Она потянулась слепо к полотенцу, вытерла лицо и открыла глаза. На нее смотрело ее лицо с отполированной поверхности кристалла над чашей.

Ее глаза даже ей казались большими и беспокойными. Чешуйки на лбу сияли аквамарином, и ее глаза казались зеленее. Лицо было острым, кожа — бледной, как фарфор, без солнца. Пайпер похудела за две недели исцеления, и пара плотных обедов не исправила это.

Она стянула шнурком с бусинками свои рыжеватые волосы в пучок. Она не хотела, чтобы волосы мешали ей сегодня. Может, ничего не будет. Может, случиться хоть что-то. Может, будет нечто самое важное в ее жизни.

Она поднялась на ноги и отвернулась от зеркала, вышла в извилистый коридор. В воздухе она ощущала молчаливое волнение, все общество рюдзинов ждало того, что будет сегодня, хоть никто их них не помешает ее связи с Шинрю.

Хинотэ весь день до этого проводил с ней традиционный ритуал очищения рюдзинов, и она долго мылась в источниках под городом, медитировала пару часов и ела особую еду. Хинотэ заставил ее три раза провести медитацию, пока не удовлетворился ее спокойствием. Он отправил ее поспать и набраться сил.

Этим утром она ощущала покалывание нервов в животе, но не была дерганной, как сутки назад. Она не станет спокойнее, так что надеялась, что Шинрю поймет ее состояние.

Дракон забрал Эша уже две недели назад. Она знала, что он еще жив, потому что Сейя не вызвала Пайпер и Лира сигналом тревоги. Они поймут, если Эш умер… ведь Цви умрет вскоре после этого. Так что он жив, но ей было страшно думать, что он испытывает.

Две недели могли быть началом его рабства, если Шинрю не захочет помочь ей — или не сможет помочь. Если великий дракон не поможет… у Пайпер не было идей. Если Хинотэ был прав, то других вариантов не было. Или Шинрю, или ничего.

Глубоко дыша, чтобы успокоиться, она замерла перед шторой в кабинет Хинотэ и постучала пальцем по тяжелой ткани. Она ощутила приветствие Хинотэ в разуме, отодвинула штору и вошла.

Он сидел за низким столиком, свиток был расправлен перед ним. Она села на подушки напротив него и посмотрела на свиток — первый рисунок серебряного и черного драконов. Два чашки и кувшин фруктового сока стояли рядом со свитком, словно он знал, что она зайдет перед походом к реке.

Он без слов налил сок в чашки и вручил ей одну. Пайпер сделала глоток, сладкая жидкость окутала язык.

— Если я не справлюсь, — прошептала она, глядя на чашку, — если Шинрю не поможет, то Эша ничто не спасет. Он обречен, и я подведу его.

— Разум сильнее всего. Думай о том, что сейчас, а не о далеком будущем из «может» и «если». Даже сильные верой дрогнут, когда смотрят далеко.

Она разжала зубы и сделала еще глоток. Желудок сжался.

Хинотэ опустил чашку с тихим стуком.