ЗАДница Василиска (СИ) - Инодин Николай - Страница 27

Младший воспитатель Моро поворачивается и уходит. Сергей проводил взглядом его гладко выбритый жирный затылок – тёмно-коричневое пятно над белым комбинезоном.

Комнатой Моро назвал узкий и не слишком длинный пенал, большую часть которого занимает довольно неудобная койка. Маленький столик с клавиатурой, в стену над ним встроен архаичный монитор. Вся стена напротив койки – встроенный шкаф. Имитирующий дерево линолеум на полу, недорогие стеклообои светло-жёлтого цвета на стенах. Чистенькое убожество. Впрочем, новичка это не сильно расстроило, был готов и к койке в казарме. Вещи из сумок быстро разбросаны по полкам, мамина фотография в скромной рамке встала на дальний угол стола.

Дружному коллективу мужской части приюта Олекмина представили перед ужином. Около сотни смуглых, коричневых и откровенно чёрных ребят всех возрастов по команде вяло дежурного воспитателя изобразили радость, после чего расхватали пластиковые подносы и выстроились перед окном раздачи.

Еда оказалась по-французски скудной и не по-французски безвкусной. Впрочем, и к этому Сергей был готов. С голоду помереть не дадут. А если будет нужда в добавке, о ней придётся позаботиться самому. Главное сейчас – осмотреться, оценить ситуацию и принять решение о том, что делать дальше. Перспектива жизни в Ла Бель Франс привлекала Сергея с каждым часом всё меньше.

Не получилось.

Вечером в дверь постучали.

В коридоре стоял мальчишка лет десяти.

– Пошли, русский, знакомиться.

– Далеко?

– Я покажу.

Почему-то для знакомства аборигены выбрали туалет. Их было восемь, и ты улыбнулся.

– Мы похожи на клоунов? – Парень лет шестнадцати на вид, руки в карманах, взгляд наглый и уверенный.

– Не очень.

– Тогда что тебя развеселило?

– Вам не понять. Старый русский фольклор, похожая ситуация.

Араб отлип от стены.

– Какие умные слова ты знаешь! Мадмуазель Кики это понравится.

И совсем другим тоном: – Сегодня ты у нас дежуришь по туалету, Снежок. И завтра тоже. И потом. А мы последим, чтобы ты не ленился, русский.

– И кто это решил?

– Это решили мы, – араб кивает на своих приятелей.

– Когда меня станет интересовать ваше мнение, я напишу вам об этом.

Араб радостно оскалился:

– Луи!

Крепкий негр, который, как ему казалось, незаметно подошёл сзади, просунул руки Сергею под мышки и сцепил пальцы рук у него на шее. Типа, зафиксировал. Араб демонстративно вытащил из кармана перчатки и натянул на руки.

– Чтобы костяшки не ссадить. Мы будем учить тебя слушаться, Снежок.

Удар каблуком левой ноги в подъём стопы сопящему в ухо негру. Подшаг левой ногой в сторону и назад, потом движение бёдрами, и правая нога выносится за ноги довольно сильного, но неповоротливого Луи. Араб замахиваясь, бросается к тебе, но вы с Луи уже падаете назад, но негр падает на кафельный пол, а ты – на него. Удар араба приходится в пустоту.

Кувырок назад, выход в стойку. Хмырь в перчатках по инерции делает шаг вперёд, негр стонет на полу, остальные ещё ничего не поняли и хлопают глазами.

Шаг навстречу, нырок под летящий в лицо кулак и встречный удар в печень противника. Он падает, и ты успеваешь пнуть его в голову раньше, чем бросаются в драку оставшиеся шесть. Идиоты. Через десять минут ты строишь всех шестерых у стены с писсуарами. Первая пара со стонами и скрипами пытается отодрать себя от кафеля.

– Ты, ты, ты и ты, – поднять и поставить в строй. Голос Сергея тих и спокоен, от этого шоколадкам ещё страшнее. Выполняют мгновенно.

За волосы поднята голова заводилы. Как удобно – его волнистые патлы достаточно длинны, чтобы можно было ухватить рукой.

– Как зовут?

– Ты ещё пожалеешь… – хрипит он, но глаза отводит.

– Я всегда жалею, если приходится делать людям больно. Ты не пробовал узнать, КАК я сюда попал?

Отрицательное движение головы.

– Ну и дурак. Я убил двух грабителей. Не людей, потому что один из них перед этим задушил мою мать. Люди так не поступают. Не заставляй меня думать, что ты не человек. У человека должно быть имя. Как тебя зовут?

– Али.

– Запомни, Али, я никого не обижаю. Первым. Будем считать сегодняшнюю встречу ошибкой?

– Хорошо…

– Спокойной ночи, парни.

Стены в карцере – голый бетон, холодный, сырой и какой-то скользкий наощупь. Собственно, так, видимо, и положено в карцере. Свет выключили сразу после того, как лязгнул засов с той стороны. Что, в принципе тоже понятно – с чего бы им делать карцер запирающимся изнутри? Здесь даже нашлось какое-то сиденье. Что-то вроде откидной пластиковой сидушки на правой стене, если стать спиной к двери. Долго сидеть не получается, начинаешь замерзать. Приходится вставать и пытаться шагать из угла в угол, два шага в одну сторону, два в другую. В брюках нет ремня, на руке – часов. Изъяли. Были бы в обуви шнурки – заставили бы и их вытаскивать.

Зато можно, наконец, без помех обдумать своё положение и составить кое-какие планы на ближайшее будущее. Интересно, кто из брутальных самцов, получив в рыло, помчался докладывать дежурному воспитателю? Или они всей стаей ломанулись?

Младший воспитатель Моро разбирать происшествие даже не подумал:

– В карцер. Утром расскажешь свою версию мадам директору.

За углом мерзенько захихикали.

– Надеюсь, она сумеет объяснить тебе правила поведения доходчивее меня.

Судя по всему, ранний приход на службу в число многочисленных достоинств директора Боннэ не входил. За Сергеем явились уже после того, как благонадёжные воспитанники получили свой завтрак.

– Мадам Боннэ, я …

– Ты вновь продемонстрировал свою звериную натуру. Зверей за плохое поведение наказывают.

Директриса указывает на подростка охраннику:

– Ведите за мной.

Какая своеобразная комната отдыха, оказывается, примыкает к директорскому кабинету! Больше самого кабинета, белый кафель на стенах, шершавая коричневая плитка на полу. Столики из стекла и нержавейки, несколько табуретов в похожем стиле и некая конструкция, напоминающая гимнастического коня, в центре. Пока Сергей осматривался, охранник ловким, отработанным движением бросил его на «коня» животом и зафиксировал кисти рук в зажимы под «брюхом». Ногами Сергей пытался отбиваться. Если это и было возможно, но, увы, не с такой разницей в силе и весе.

Завёрнутая на голову майка, на кожу спины опускается какая-то тонкая, моментально прилипающая плёнка.

– Наука, юноша, делает множество полезных открытий. Например, этот материал. Прорезать или порвать механическим воздействием просто нереально. Ваша драгоценная шкурка не пострадает. Но все болезненные ощущения от наказания вы получите в полной мере. – В правой руке мадам сжимает рукоять самой настоящей плети, в её глазах – предвкушение удовольствия.

Где охранник? Детина отошёл в угол, чтобы не мешать, и довольно улыбается в ожидании зрелища.

– Директор Боннэ, разве на территории Республики разрешены телесные наказания?

– Нет, конечно. Но когда ты выйдешь из лазарета, следов на тебе не останется. Так что думай, перед тем как следующий раз давать волю рукам, щенок.

Свист рассекаемого воздуха и обжигающий удар, кажется, выбивает из лёгких весь воздух. Темнеет в глазах, но Олекмин-младший, сцепив зубы, сдерживается и молчит. Ещё удар, ещё…

Автодоктор ширял избитую спину уколами, в вены на руках воткнулись сразу два катетера, вливавшие в кровь лечебные растворы. Мочиться хотелось каждые пятнадцать минут, благо, что для этого не нужно звать нянечку с уткой, все нужные аппараты подключают к телу изначально.

Местный медперсонал не выказал ни малейшего удивления, получив в руки избитого до полусмерти пациента. Знают. Все знают, и медики, и охрана, и воспитатели. Воспитуемые тоже знают. Значит, эта костлявая тварь далеко не в первый раз измывается над детьми. Скорее всего, она делает это регулярно.