По законам Дикого Запада (СИ) - Топоровский Евгений Александрович - Страница 9

Пако Гонзалес довольно ощерился.

— Джордж, у тебя кровь, — тихим, вкрадчивым голосом произнес Папаша Финниган. При рождении мать нарекла его Крисом, но Папаша уже забыл, когда последний раз слышал это имя. Невысокий, болезненно худой, он сидел закутавшись в толстое одеяло, и сжимал в костлявой руке большую железную кружку. Над кружкой вился парок, приятно пахнущий свежесваренным кофе.

— Что? — непонимающе произнес Джордж, и тут же почувствовал тупую боль в нижней губе. Отер рукой рот и мрачно уставился на широкую красную полосу, оставшуюся на тыльной стороне ладони. — Губу прикусил. Наверное.

— Так плохо? — в голосе Финнигана не слышалось сочувственных ноток.

— Нет, нет, все в порядке. Не волнуйся, Папаша, я в норме, — зачастил Большой Джордж. А перед его глазами внезапно встала картина двухлетней давности.

Воздух в каньоне раскалился, наверное, до ста градусов, когда Майк Меллоуз потерял сознание и завалился в бок, упав на пыльную, каменистую дорогу, уходившую вдаль и терявшуюся среди невысоких холмов. До спасительного поворота оставалось миль пять, возможно, и больше. Висящее над землей марево не позволяло верно оценить расстояние, смазывая картину и заставляя слезится глаза. За бандой гнались обезумевшие от ярости ранчерос, и расстояние, разделявшее их, уменьшалось с каждой минутой. Папаша Финниган надеялся добраться до границы раньше, чем проклятые мексиканцы доберутся до них. Иначе, добра не жди. Лучше было б купить этих проклятых лошадей, деньги у них были. Кто ж знал, что тот мексикашка только притворялся испуганным, все время выбирая момент, когда смог бы схватиться за ружье.

Старый козел, лопоча и кланяясь, пятился задом, словно рак, а зацепившись за порог полетел кувырком, едва не размозжив себе голову. Все рассмеялись. Они еще смеялись, когда снова увидели ранчера. Тот лежал на деревянном полу и целился в них из огромного, рассыпающегося от старости, дробовика. Джорджу тогда показалось, что длинные, испятнанные ржавчиной, стволы смотрят прямо ему в лицо. Старик спустил курок. Раздался сухой щелчок осечки, затем громыхнуло. Густое облако белого дыма заволокло дверной проем, а справа кто-то истошно завопил от боли. Смех сменился криками ярости, загрохотали беспорядочные выстрелы, то и дело перемежаемые проклятьями.

Ранчера застрелили, когда он пытался перезарядить дробовик. Три пули вспороли старику спину, прочертив на коже кровавые борозды и обнажив ребра. Четвертая, выпущенная Финниганом, попала в лоб, на дюйм выше левого глаза, пробив аккуратную, почти бескровную дырку. Он так и остался на деревянном полу собственного дома, уткнувшись лицом в грязные неструганные доски, сжимая в руке тусклый, покрытый зеленоватой патиной патрон.

Майк лежал на земле, схватившись правой рукой за раздробленное плечо и орал во все горло. Под ним уже растекалась ярко-красная лужа, с каждой минутой становясь все больше.

— Перевяжите его, — сухо бросил Папаша. — Перевяжите, а потом приведите этих чертовых лошадей, дьявол вас раздери! — в его голосе слышалась едва сдерживаемая ярость.

Внезапно со стороны загона раздалось громкое ржание и дробный перестук копыт. Мальчишка лет пятнадцати, должно быть внук старика, вскочил на огромного солового коня и уже мчался прочь, за подмогой. Финниган выругался сквозь сжатые зубы и выхватил из кобуры револьвер. Тяжелый Ле Ма он держал двумя руками, плавно ведя стволом за почти скрытой клубами пыли фигуркой. На миг ствол замер, а потом Папаша быстро выпустил оставшиеся восемь пуль, ловко взводя курок большим пальцем левой руки. Джордж видел, как вздымались фонтанчики пыли от близких попаданий, но расстояние было слишком велико. Пацан ушел.

— Босс, Майка надо перенести в дом, — раздался голос склонившегося над раненым Пако. Он успел перевязать плечо куском грязной тряпки, но повязка уже промокла от крови.

— Некогда. Надо уходить. Приведите этих чертовых лошадей! — голос Папаши, вначале спокойный, сорвался на крик.

И вот теперь Майк упал. Он лежал на пыльной дороге, слабо шевеля здоровой рукой, словно хотел подняться. Финниган спешился и подошел к Меллоузу. Присел рядом с умирающим, вглядываясь в светлые, продернутые болью, глаза. Молча встал, потянул из кобуры револьвер. Майк, попытался подняться, опершись на здоровую руку, но ноги только бессильно скребли по земле, отказываясь держать ослабевшее тело. Финниган взвел курок.

Громыхнул выстрел, эхом отразившийся от каменных стен каньона. Голова Майка дернулась, из затылка вылетел кровавый ком и расплескался в пыли. Тело Меллоуза на мгновение напряглось, а затем ослабло, бессильно завалившись на бок.

— Вперед, — кратко скомандовал Финниган, садясь в седло. С тех пор их осталось пятеро.

— Точно в норме? — вкрадчивый голос Папаши вырвал Большого Джорджа из власти воспоминаний.

— Тточно, — слегка заикаясь, подтвердил тот.

— Хорошо. Тогда поговорим о деле, — Финниган отхлебнул из кружки и продолжил. — Шерифа в городе нет, и не будет еще несколько дней. Перез позаботился об этом.

— Правда? — Пако с нескрываемым удивлением смотрел на худого, жилистого мужчину, попыхивавшего толстой самокруткой. — Я думал, ты потерялся между ляжек Большой Салли, и мы тебя больше никогда не увидим, — Гонсалес нарочито печально вздохнул и благочестиво перекрестился.

Диего глубоко затянулся и выдохнул облако густого, сизого дыма.

— Не завидуй, Пако. Если будешь мыться чаще, чем два раза в год, не будет надобности платить тройную цену в борделе. Гонсалес задохнулся от возмущения. Он уже открыл рот для достойного ответа, когда раздался тихий, бесцветный голос Финнигана.

— Про шлюх поговорим после. Диего, — кружка слегка качнулась в сторону Переза, — устроил небольшую заварушку на ранчо «Бланка», что в пятнадцати милях от Трои. Теперь шериф и его парни ищут бродяг, что порезали двух ковбоев и обчистили дом. Так что в городе никого не осталось.

— Это хорошо, — Большой Джордж обрадовался, что Папаша больше не вспоминает про его немочь, и стремился еще дальше увести разговор от опасной темы. — Тогда мы справимся без труда. Я и Пако берем на мушку кассира…

— Заткнись, Джордж. Ты никогда не отличался ни умом, ни сообразительностью, — голос Финнигана звучал спокойно и немного отстраненно, но слова мгновенно застряли в горле Джорджа.

Несколько мгновений Папаша наслаждался тишиной, прерываемой только едва слышным потрескиванием костра, а затем продолжил.

— Шерифа нет, это верно. Но банк мог нанять ищеек Пинкертона, пока тот не вернется. Или подрядить нескольких парней, из местных. За пару монет, или около того. А неприятности мне ни к чему, — он помолчал, катая кружку между ладоней. Затем сделал осторожный глоток.

— Эй, Кваху! Просыпайся парень, я с тобой говорю! — в голосе Финнигана послышалось раздражение.

Высокий мужчина, сидевший дальше всех от костра, снял закрывавшую лицо шляпу и аккуратно отложил в сторону. Затем поднялся на ноги и шагнул в круг света, отбрасываемого пляшущими на поленьях языками пламени. Оранжевые отблески выхватили из темноты мягкие мокасины из оленьей кожи, простые полотняные штаны и куртку, сшитую из обрезков шкур. Смуглое лицо мужчины, обрамленное прямыми, до плеч черными волосами, выражало покой и легкую сосредоточенность.

— Нет, босс, я не спал.,- его голос, низкий, глубокий, не выражал никаких эмоций.

— Ты пойдешь в город на рассвете и осмотришь его. Запомни, нельзя, чтоб кто-нибудь тебя увидел. Не так уж часто в Трою заявляются краснокожие, — Финниган визгливо хохотнул, явно довольный своей шуткой. Джордж и Пако вторили ему, даже невозмутимый Диего, и тот криво ухмыльнулся.

На бесстрастном лице молодого индейца, а он был молод, очень молод, не дрогнул ни один мускул.

— Да, босс, я все осмотрю. И нет, меня никто не увидит. Потом я буду ждать вас у низкого холма с плоской вершиной, того, что к востоку от города.

— Молодец, парень, просто молодец! — в голосе Папаши Финнигана звучало неподдельное восхищение. — Если б ты не был краснокожим, я подумал бы, что метишь на мое место!