Бей первым - Поселягин Владимир Геннадьевич - Страница 37

По поводу Ольгерта я помнил, подручного Сидора. После того как выспался, встал утром следующего дня, то отправился сначала к местному посаднику. А мне документы нужны были. Дьяк из приказа посадника выписал мне документ с выпиской из церковных книг, где и вёлся учёт, так что документ личности я получил. Всё написали на моей бумаге, у дьяка на такую чушь бумаги и чернил не было. А я дал, а всё что осталось, ему ушло в качестве премии, включая небольшое подношение, которое тот принял с довольным видом. Грамотку я убрал в свои вещи, а сам прогулялся, составляя план. Время ещё было, так что загрузив вещи на лошадей, я покинул Коломну, сказав родным что скоро вернусь, с трудом от малышни отбившись, что со мной хотели ехать. Разобиделись ужас, пришлось при возвращении их сладким угощать чтобы оттаяли, однако все трофеи я вывез и спрятал в леске, без меня не найти. К схрону банды Сидора я не ездил, а когда стемнело, посетил окрестности дома лавочника-бандита, тут пусто было, а потом прогулялся до дома другого местного жителя что входил в эту же банду. Там оказалось аж четверо его подельников, обсуждали что делать дальше. Ольгерт был тут же. Так что я и его на тот свет спровадил, и остальных, причём вызнал где другие живут, и вот их навестил. Только до одного не добрался. Тот завербовался матросом на ушкуй и ушёл куда-то к Нижнему три дня назад. За одну ночь всё сделал, потом меня утром добудится не могли, спал так что только водой и подняли.

По поводу семьи Михайловых, не хотелось бы от них дистанцироваться, но те сами так решили. В общем, тут я тоже подготовился. Пока женщины всё что нужно скупали для дома, да переодевались, а то чуть ли не в обносках ходили, не имея смены, я через того же дьяка посадника узнал не продаёт ли кто налаженное дело, что даёт стабильный доход. Тот подумав, и когда я протянул ему небольшой кошель с серебром, сразу же выдал три наводки. Наследники того постоялого двора, который я подпалил, и из-за чего десятая часть города выгорела, продавали землю для застройки нового постоялого двора, но главное не это, а то что у погибшего хозяина, было ещё одно дело. А он владел паромной переправой через Оку с которой получал неплохой доход. Можно договорится и выкупить паром. Дело налажено, работники опытные, самое то. Я согласился с дьяком, вполне неплохое предложение, будем брать, если наследнички с ценой не передерутся, задирая её выше и выше. Второе предложение, небольшая ткацкая фабрика. Если проще, это длинный деревянный барак, где работает несколько женщин и стоит три допотопных ткацкий станка, тут ткут разные ткани, собирая их в рулоны на продажу. Купцы их охотно берут. Рядом сарай где ткани красят. Тоже не плохое предложение. Ну и третье, местный владелец продаёт солеварни, тоже прибыльное дело, особенно если лавку иметь на торгу и продавать соль самому. Лавки в продаже тоже были, это мне с намёком сообщил дьяк.

Не откладывая всё это на потом, мы с дьяком на наёмном возке прокатились по всем владельцам, и договорились о продаже. Те должны были подойти к дому Михайловых, где при видаках и будет заключена договорённость покупки. К вечеру те подъехали, и вот так неожиданно Ольга Петровна стала хозяйкой нескольких дел, включая лавки на торгу, даже скорее промышленницей. Я купил ей возок, и мы прокатились чтобы изучить что приобрели, брали-то не глядя, но оказалось, что особо мы не обманулись, дьяк знал своё дело. Тут рабочие были в курсе продажи дел, и познакомились с новой владелицей. Дальше я нашёл вполне молодого, но жаждущего работы парнишку, и тот стал управляющим всех дел, писать и считать тот умел, это было одним из главных критериев отбора. Отчитываться он уже будет Ольге Петровне. Сам дом Михайловых преобразился. Появилась живность, слуг стало возможно нанять, в общем дом зажиточных купцов, не меньше, только маловат уже был дом, но Ольга Петровна категорически не желала его покидать. Ничего, там уже мужики работали, бригада плотников, ремонтировали многое, что покосилось без хозяйской мужской руки, подправляли. Правда, нанять всего троих удалось, много дел для плотников было после пожара, но мы платили хорошо. Так что нашли работников.

Следующие три дня я просто следил как Ольга Петровна берёт все дела в свои твёрдые руки, заставив молоденького управляющего ходить по струнке, и убедившись, что всё в норме, попрощавшись, кстати, для малышни подарков на торгу купил и отдарился, а то при первом знакомстве не до того было, и вот отправился в путь. Хорошо меня провожали, со слезами на глазах, клятвенно пообещав зимой приехать в Москву, навестить. Однако, как ни странно, уезжал я из Коломны со спокойной душой, молодцы у меня родственники, и сами на шею не сели, и не мешают мои будущим планам, решив остаться у себя в городе. В ответ я их и отблагодарил, сделав промышленниками, и оставив их смотреть с уверенностью в своё будущее, теперь с протянутой рукой ходить они уже не будут, а если что, ко мне весточку отправят, подмогу. К Любаве вон стали свататься, из голодранки сразу стала завидной и богатой невестой. Правда всех прежних ухажёров я разом отвадил, раньше не хотели, так теперь нечего рот на чужой каравай разевать, всё, упустили свой шанс и такую красавицу. Ещё один хрыч пришёл, с которым якобы у отца Тита была договорённость о свадьбе их детей, у того сын был двадцати лет, кормчий на купеческой ладье. Но и тому я указал на ворота, сами своё слово взяли назад, когда подошло указанное время свадьбы прошлой весной, а обратного не воротишь. А Любаве, у которой уже глаза на мокром месте были, та подходила к порогу запоздавших невест, старушек, я пообещал приличного жениха подобрать в Москве, нечего ей тут в Коломне делать, под боком у меня жить будет. И приданное дам ей хорошее. На этом и сговорились, так что если остальные не особо желали, чтобы я уезжал, то Любава чуть ли не пинками выпроваживала. Ну да, пора, заневестилась уже давно девушка.

Дорога стелилась под копытами коней, с караваном я не отправлялся, решив также в одиночку двинуться в путь, мне не нужны были соглядатаи. Тем более при подготовке к отъезду, я продемонстрировал что особо вещей при себе не имею, лишь припасы, фактически еду налегке. Сейчас же поглядывая на приближающийся лес, я достал из колчана лук, и наложив на тетиву стрелу, стал поглядывать на опушку. Не то чтобы я что-то заметил или почуял, просто предосторожность. К счастью она не оправдалась, хотя это и не значит, что я не буду и дальше так поступать. Добравшись до схрона, где у меня были спрятаны трофеи с банды Сидора и хозяина постоялого двора, деньги с прощелыги я не считаю, они все ушли на приобретение дел, и закупку всего необходимого в дом Михайловых, сюда я их не отвозил, и остановил коней. Смешно сказать, но когда я выезжал из ворот Коломны, у меня в кошеле было всего две полушки, всё что оставил в запасе для Михайловых, всё пошло в дело, так что при мне была только мелочь. Я ещё и небольшой запас средств оставил, десять золотых арабских монет, это НЗ Ольги Петровны, которые мы зарыли в подвале дома, на крайний случай. О них кроме меня и её никто больше не знал.

Накинув поводья на ближайшую ветку, я встал в седле и оттолкнувшись, отчего Ворон отошёл в сторону, повис на ветке. Дальше перебираясь с ветки на ветку добрался до верхушки, где и был привязан один мешок. Остальные на соседних были. Отвязав верёвку, перехватывая её руками, а тут длинный моток был, спустил на землю и отвязал конец от ветки, бросив верёвку вниз, которая змеёй опала на мешок. Дальше, спустившись вниз, я поднялся на следующее дерево и вот так побывав на всех трёх, спустил трофеи в мешках на землю. Сейчас их на Муромца, и можно возвращаться на тракт. Правда, придётся объехать Коломну, схрон банды Сидора находился с другой стороны от Москвы, и определюсь на месте как с ним быть. А вообще почему я посетил эти тайники на верхушках деревьев? А всё дело в том, что основной схрон с общаком банды Сидора, находился неподалёку от берега Оки, и его можно вывезти на судне. Вот и я подумал, нанять судно, достать трофеи, погрузить и вывезти в Москву. Со слов Сидора, там полные три повозки самых дорогих и редких товаров, которые сбыть не так и просто, слишком след заметный, если только через иностранных купцов, что отвезут их к себе. Так они и делали, потихоньку сбывая награбленное за золото, но не всё, далеко не всё.