Утерянная вера (СИ) - "Ban ana" - Страница 76

— То есть зелье, которое ты сейчас готовишь, переместит нас всех в мир без магии?

— Именно. Больше не будет страданий, не будет боли. Мы начнём все заново.

— Лилия, — позвала Ханна черноволосую, — как ты могла согласиться на такое без гарантий? У этого я понимаю. У него кроме симпатичной мордашки нет ничего, — под «этим» она явно имела в виду Лиама, который закатил глаза, — но ты…

— У меня есть веские причины. Фрея обещала переместить мою семью и всех тех, кто мне дорог, в мир без магии, а ещё она знает где можно достать цветок Тигровой Лилии. Моему отцу осталось совсем недолго, но я хочу ему помочь.

— Фрея, это правда? Ты можешь помочь вождю индейцев?

— Да, — подтвердила ведьма, скрестив руки на груди.

— И когда же мы отправимся на Землю?

— Сегодня же. В полночь, именно тогда сработает заклинание, до этого времени Лиам и Лилия будут присматривать за тобой, мало ли что взбредет в голову этому паршивцу.

— То есть они мои няньки? — скептически изогнула бровь Джеймс, — а без вот этого, — она указала на Эшфорда, — можно?

— Нельзя, — тут же среагировал Лиам.

Ханна бросила на него ненавистный взгляд, фыркнула и начала подниматься наверх в свою комнату, чтобы поскорее избавиться от Эшфорда.

Лагерь терроризировали различные звуки. Всего пару часов назад потерянные стонали от боли, что приносил им Пэн, а теперь галдели как ненормальные, снуя то туда, то сюда, и в каждом из них бурлил невероятный азарт. Он ударял в голову и свертывал кровь. Наконец-то потеряшки займутся чем-то кроме охоты, которая им до отвращения надоела. Они проверяли свои оружия, смазывали стрелы и даже не обращали внимание на часть из команды Спасителей, которая находилась в лагере.

— Ты всерьёз думаешь, что толпа малолеток может одержать победу над замком Фреи? — изогнула правую бровь Реджина, сложив руки на груди.

Пэн, который до этого был занят проверкой арбалета, направил его на Спасителей и тут же выстрелил. Стрела пролетела в сантиметре от щеки Кэссиди и плотно застряла в дереве.

— Работает, — беспечно произнёс он и перебил Румпельштильтцхена, который уже хотел что-то сказать, — а ты всерьёз думаешь, что Тёмный на пенсии, его сынок воришка и Злая Королева в отставке смогут спасти Джеймс и навсегда покончить с Фреей? И почему я в это не верю? — продолжал издеваться Пэн, хотя ему самому было далеко не до перепалок с брюнеткой.

Реджина уже успела пожалеть, что решила заключить сделку с Пэном. Питер прекрасно знал, что Реджина не хотела лишится своей обожаемой племянницы, которую она так долго искала и которую считала за дочь, поэтому решил совместить приятное с полезным. Заключить сделку, выгоду в которой получат и Спасители и он, и вернуть Ханну в лагерь, а если быть точнее, то вернуть её себе. Но, естественно, он в этом не признается, ведь он Питер Пэн, а человеческие чувства прерогатива Питера Палмера, но никак не Пэна.

— А почему я уже сомневаюсь, что ты на нашей стороне? — ответил за Реджину Нил, подойдя впритык к Пэну, — почему мы должны быть уверены, что ты выполнишь свою часть сделки? Почему мы должны быть уверены, что ты отпустишь Ханну домой?

— Ты что-то путаешь, Белфайер, — склонил голову король, — моя часть состоит не в том, чтобы отпустить Джеймс, ведь мы прекрасно понимаем, что при трезвом уме и здравом рассудке я этого не сделаю, а в том чтобы предоставить ей выбор. Выбор остаться там, где она родилась, там где её любят и ценят, там где она не будет чувствовать себя чужой и брошенной или же отправиться туда, где она пережила самые страшные вещи. Изнасилование, мать-алкоголичку, а каково ей будет узнать, что случилось с её братьями? Почему никто опять не подумал и не спросил Ханну? Майкл давно мёртв, а вот Льюис сошёл с ума и проживает последние дни в доме для престарелых. Почему никого не волнует это?

— И не говори, что ты заботишься о её психическом здоровье, — прыснул Нил, — ты только и делал, что убивал её. Раз за разом, ежедневно причиняя ей боль.

— Это, дорогой Белфайер, называется «воспитание», но тебе не понять, — усмехнулся Пэн, — ведь как понять то, чего у тебя не было?

Питер Пэн прекрасный игрок на чувствах и эти слова задели абсолютно всех Спасителей за живое, ведь каждому из них можно смело вручать награду «Родитель года». Реджина смирилась и приняла то, что Джеймс её отталкивает, не считая нужным посвящать её в свои проблемы, хотя она всем своим поведением как раз и кричала что «мне так нужна твоя любовь и поддержка, помоги мне». Нил, который оставил Генри, правда, он не знал о беременности Эммы, но все-таки он мог попытаться вернуть её. Наконец Румпель, которого это задело больше всех. Бросил собственного сына лишь из-за страха потерять власть. Задело всех, Питер на это и рассчитывал.

— Какое ещё воспитание?! У неё шрамов на теле больше, чем у всех твоихпотеряшек!

— Чтобы вы знали, вы все, — Пэн внезапно поменялся в лице, — когда Ханна только вступила на мои земли, в её глазах было одно — безнадежность. Она боролась за то, за что сама не знала, она просто существовала, но теперь, благодаря именно мне, не тебе, Нил, не тебе Реджина и не тебе дедушка Румпель, а мне — она живёт, а не просто существует. И хотите или нет, но это та правда, которую вам придётся принять.

С этими словами он оглядел замолчавших Спасителей. Это была пища для размышлений, которую предоставил им Питер и к сожалению для них это была правда. Хоть и здоровье психики Ханны вызывает сомнения, но одно она теперь знает точно — она знает зачем живёт. Она понимает, что хочет помогать людям, она хочет добиться своего хэппи энда, она хочет жить, а не бездумно ходить по земле сотни лет, как делает Питер и заржаветь. Питер подарил ей то, что не мог подарить никто — веру в лучшее, хоть и таким жестоким способом. В свою очередь Ханна тоже донесла что-то важное для Пэна, что он ещё не мог понять.

— Питер, все готово, — рядом с Пэном появился Эрл.

— Тогда выдвигаемся, — произнёс король, — и помните, игра ещё не окончена.

Книги были неитересными, слишком душно, потолок безупречно белый, что аж тошно, погода за окном олицетворяла настроение дочери вождя и нужно было быть слепым, чтобы не заметить то, что Лилию что-то мучает, какой-то червь сомнения сжирает её изнутри. Они были не так близки, но Джеймс успела проникнуться к Тигровой Лилии тёплыми чувствами, поэтому не могла не обращать внимание на то, что происходило с ней, а что именно происходило — вот это ей не нравилось.

— Лилия, — Джеймс позвала брюнетку и села на пол, ближе к ней, — Лилия, Фрея пообещала твоему отцу помочь. Не беспокойся, я прослежу, чтобы она выполнила обещание.

Дочь вождя тяжело вздохнула и повернула лицо к Ханне. Тогда Джеймс увидела её глаза, карие глаза были красными, мешки под ними занимали пол её лица. Почему-то раньше она этого не замечала. Лилия явно не спала не одну и не две ночи.

— Да, конечно, — еле произнесла она, — спасибо.

— Случилось что-то ещё?

— Да нет, — покачала головой брюнетка, — все правда нормально.

— Да кому ты врешь? — прыснула Ханна, — ты обманываешь только себя, но меня тебе не удасться. Расскажи, тебе не станет легче, но просто поверь, что тебе это нужно.

Лилия отвернула голову и вновь уставилась в одну точку. Ханна поджала губы и, встав с пола, решила вовсе покинуть комнату, но увидев что Джеймс уходит, как Ханна и ожидала, она начала говорить.

— Его звали Чарли.

Ханна осторожно повернулась обратно. Она помнила Чарли Грея и великолепно знала, кем он был. Ещё тогда ей показалось, что оборотень не ровно дышит к дочери вождя.

— И что случилось с Чарли? — осторожно спросила Джеймс, вновь подсев к брюнетке.

— Он… Он…

Лилия пыталась справиться с эмоциями, но слишком много нахлынуло на неё. Казалось, мир решил, что она живёт слишком сладко, именно поэтому испытаний для неё было слишком мало. Смерть матери? Так себе конечно. А вот отец, который постепенно умирает в агонии самое то, а если прибавить смерть возлюбленного, то тогда и вовсе замечательно.