Утерянная вера (СИ) - "Ban ana" - Страница 107

Она хитро усмехнулась и наклонилась к уху Хейза, прошептав то от чего у Алана вытянулось лицо. Свободна рука девушки лежала на груди Морфея, подбираясь к пуговицам, чтобы их растегнуть, но он вовремя оттолкнул её от себя.

— Что случилось, пупсик? — иронизировала она.

— Кто ты такая? — процедил он, — что ты сделала с Ками?

— Я и есть Ками, дурачок. Ну же… Ты же говорил что любишь меня. Докажи.

Голос её становился все более томнее и казалось что он не раз его слышала. С хрипотцой и нотками раздражения. Эта мимика. Походка, с которой она вновь приближалась. Все это совершенно не свойственно Камиле, однако так похоже на…

В секунду Алан прижал девушку к стене, схватив за горло и заставив смотреть себе в глаза.

— Так бы сразу, — довольно промурчала шатенка, — давай, возьми меня прямо здесь. Ну же. Ты же этого хочешь. Давай, Алан…- с каждым словом голос её хрепел все больше от жуткого желания, от тугого раскаленной узла, что завязывается внизу живота, — давай, сыграем, Алан.

— Вот ты и попалась.

Девушку обволаквает голубой дым. Вместо тёмных волос на плечах лежат прямые светлые и тусклые, света в глазах нет. Только безумие и похоть. Перед ним стоит его сестра. Ту что много лет назад он заточил в Лимбо. Ту, что сошла с ума, убивая детей и питаясь их магией и судя по её поведению, она вовсе не раскаялась.

— Упс, — произнесла она пожав плечами, — неловко.

— И давно? — изогнул бровь ошарашенный Алан, — как ты смогла выбраться из Лимбо?

— 10 лет, — широко улыбалась девушка, — с того самого момента, когда ты предал глупую Ками и та совсем отчаившись, оставшись совсем одной решилась на сделку со мной. Бедняжка… Она так любила тебя. Её сердце было разбито, хотя… Глупая метафора. Как оно могло разбиться, если Джеральдин заботливо хранила его в шкатулке, — откровенно злорадствовала блондинка, — она была готова на все, но была слишком труслива чтобы убить себя, поэтому теперь она находится в Лимбо. Уже много, много, много лет и знаешь… Ей там гораздо лучше, чем с тобой.

— Нет, нет, нет… Ты не могла так превосходно играть. Всё её жесты, манера речи я все по…

— Ты все забыл, — склонила голову Ария с усмешкой глядя на брата, — неудивительно. Столько лет ходишь по земле. Мне совсем не приходилось играть. Почти нет. Только разве что терпеть побои Джеральдин, но ты же знаешь, у меня всегда был очень высокий болевой порог.

— Это не может быть правдой…

— Ты что всерьёз думал что Камила простила тебя? — злобно фыркнула блондинка, — хей, улыбнись, — она попыталась заставить Хейза улыбнуться, но тот злобно рыкнул. Он был ужасно зол, а его сердце разбито, — да она маленькая эгоистичная дрянь и тебе лучше никогда не вспоминать о ней! Зачем нам кто — то ещё, когда мы есть у друг-друга? Я вовсе на злюсь. Ты тогда был очень молод. Я хочу быть с тобой Алан… Пока смерть не разлу…

Удар по стене. Кровь. Разбитые костяшки. Вмятина. Ламия вздрогнула и замолчала, а Алан сильно сдал её подбородок двумя пальцами, смотря прямо в глаза, что так хотели его своими, что так ненавидили её.

— Я люблю тебя, — прошептала она, улыбнувшись.

— Я убью тебя, — процедил он, не переставая сверлить глазами, — я уничтожу тебя, Ария. Я превращу твою жизнь в кошмар. Ты пожалеешь, что не осталась в Лимбо и я найду способ спасти Камилу.

Тут же Хейз растворяется в воздухе, будто его и не было, но вмятина и следы крови не дают забыть о случившемся. Ламия грустно проводит пальцем по стене, потом облизывает его. Ей нравится вкус крови брата.

— Мы ещё сыграем, братик. Тик-так… Игра началась.

Она не понимает, что происходит и где находится. Яркий свет и белые стены в совокупности ослепляют. Каждое движение даётся с огромным трудом. Даже дышать больно. Словно кости прокалывают лёгкие, а по голове хорошо ударили кувалдой. Невозможно разглядеть комнату, невозможно дышать нормально и говорить. В ушах стоит шум.

Какие-то блеклые силуэты что — то переставляют. Видимо это люди. Голоса, что сложно разделить перемешиваются создавая какую-то белеберду, но все же она успевает расслышать пару фраз.

— Доктор Роджерс, когда ее можно будет забрать домой?

— Травма достаточно тяжела. Она не приходит в сознание 2 суток. В лучшем случае ей нужен ребелетационный период в течении месяца, в худшем полгода.

Хочется закричать «я здесь, я в сознании», но она не может. Кто-то приходит почти каждый день и заботливо держит за руку, поглаживая пальцы, а потом уходит и снова возвращается. Не хочется отпускать этого кого-то. Никогда…

С каждым днем слышится и видится все больше и когда шатенка раскрыла глаза, то увидела перед собой смутно знакомое, ухмыляющаееся лицо.

— Ну, здравствуй, Ханна или лучше сказать Алиса?

— Кто ты и где я?

— Неужели я так постарела? Хотя, мы видились, когда мне было всего 16, а теперь 35. Что же… Напомню тебе. Моё имя Виктория Роджерс и я дважды спасла тебе жизнь, — она задумалась, а потом поправила себя, — теперь получается трижды.

Ханна потерла глаза. Появились едва заметные морщинки, что ловко скрыты макияжем, лицо стало гораздо женственней, а густые, сухие волосы лежали на плечах, а не были мокрыми паклями, вместо чешуйчатого рыбьего хвоста две пары ног. Виктория… Та, самая русалка, что спасла её от своих сестёр, когда она только попала на остров, та самая русалка, что спасла её ещё раз от смерти после предательства Питера, та самая русалка что провела сложную операцию по сохранению её жизни уже сейчас. Русалки… Подводные твари, что пожирают людей. Они беспощадны и лживы, не готовы к состраданию. Так о них говорят в Неверлэнде. Но такими они стали только из-за тяжёлой судьбы и Виктория Роджерс вовсе не из тех кого эта судьба сломала, превратив в бездушного монстра.

====== 53 глава. Маховик времени ======

Каждый из нас впечатлителен в меру своей эмоциональности. Кто-то придя в шок теряет дар речи, кто — то начинает эмоционировать, кричать и биться в истерике, а у кого — то чувствительность сравни эмоциональному диапозону зубочистких и ему вовсе как-то… Плевать. Ханна никогда не была истеричкой, но Алиса не всегда умела держать себя в руках и для них: бывшей потерянной и королевы школы было просто невозможно сохранять спокойствие, когда они узнали сколько пролежали в коме.

— Две недели?! — воскликнула Ханна, с ужасным удивлением смотря на Викторию, что переставлятла какие-то припараты, а потом набирала в шприц лекарство, — две недели?!

— Твоё состояние было очень тяжёлым. Эта машина, что сбила тебя гнала бешено. Водитель был пьян в дерьмо, удивительно, но при таких, как у тебя травмах не живут.

— И что спасло меня? — спросила Джеймс, задирая рукав, обнажая руку.

— А ты подумай, — Виктория ввела иголку под кожу, вкалывая лекарство, которое оказалось безумно болючим и Ханна сморщила нос.

— Потому что я гибрид?

— Да, — пару минут и Джеймс прижала рукой ватку, чувствуя как лекарство течёт по жилам, — ты сильна, благодаря своей родословной, но не бессмертна. И следующая такая выходка может закончится летально, а я не смогу спасти тебе жизнь в 4 раз.

Виктория выпрямилась, расправила плечи и села на край кровати. Лицо Ханны было бедное, уставшее, сквозь губу проходил небольшой, но вполне заметный шрамик. Под глазами чёрные круги, волосы что запачканы грязью, выхлопными газами, а в глазах читалась… Растерянность. Виктории было удивительно наблюдать за такой Ханной Джеймс. Каждая их встреча была сопровождена надменным взглядом и наглой речью Ханны, подколами и издевками, даже запугиванием, а теперь… Она была беспомощна, слаба, ранена и кажется морально убита. Роджерс дружелюбно улыбнулась, пытаясь таким образом создать иллюзию защищённости для Ханны и комфорта.

— Не беспокойся, — мягко говорила Виктория, — с минуты на минуту к тебе должны прийти посетители. После них, очень сомневаюсь что ты здесь надолго задержишься.

Джеймс не успевает и рот открыть, чтобы спросить кто именно, как в дверь сначала вежливо стучаться, а потом входят в палату.