Ловушка (ЛП) - Кендалл Беверли - Страница 8

— Она перестала принимать противозачаточные и не сказала мне.

Джош издаёт задыхающийся звук. Трясёт головой с неверующим выражением лица.

— Ты шутишь?

Видите, пусть Джош и говорил, что Пейдж залетела нарочно, но в глубине души он не верил, что она правда могла пойти на такую низость.

Я награждаю его «похоже, что я, чёрт возьми, шучу?» взглядом, прежде чем сделать длинный глоток пива.

Когда до него доходит, что это не шутка, он тихо присвистывает себе под нос.

— Срань Господня, старик, это чистейшее зло.

Поставив бутылку перед собой, я упираюсь локтями в стол и тру ладонями лицо.

— Что ты собираешься делать? — спрашивает он, стремительно переходя в режим беспрекословного друга.

— Понятия не имею, — бормочу я, слишком подавленный, чтобы мыслить ясно.

— Ты уверен на сто процентов, что ребёнок твой?

Мой взгляд резко приземляется на Джоша, и становится понятно, что он не пытается меня задеть.

— Чёрт, мужик, она бросила таблетки, не предупредив тебя. Ты не знаешь о чём ещё она могла тебе не сказать.

Вчера, когда он задал тот же вопрос, я был готов выбить из него всё дерьмо. Но сегодня, в свете всех событий, я серьёзно об этом задумываюсь. Ведь сегодня я не могу утверждать, будто знаю свою девушку достаточно хорошо, чтобы сказать, что она не станет беременеть нарочно, поэтому и знать наверняка, изменяла ли она мне, я тоже не могу. Что если изменяла? Сама бы она не призналась. Стала бы держать меня в неведении, как умалчивала об отказе от таблеток.

— Блядь, я не знаю. Она говорит, что он мой, но откуда мне, чёрт возьми, знать. — Что я знаю, так это то, что Пейдж более чем способна лгать о существенных деталях.

— Перед тем, как начать действовать, я бы сделал тест на отцовство. Уверен, ты не хочешь бросать Уорвик ради не своего ребёнка. Ребёнка, которому тебе придётся выплачивать алименты, пока ему не исполнится восемнадцать.

Как бы сильно сейчас не злился, не могу я себя заставить поверить в то, что Пейдж изменяла мне. Я видел её с тем парнем и ничего там такого не увидел. Если он и запал на неё, то у него хорошо получалось это скрывать, а если у неё что-то есть к нему, значит, она здорово меня одурачила.

Нет, я в это не верю. Однако сделать тест на отцовство не повредит на тот случай, если я ошибаюсь. Ведь очевидно, что я и раньше допускал промахи, когда дело касалось неё. Промахи, которые в масштабе будут стоить мне всей оставшейся жизни.

— Не будь болваном. Сделай тест на отцовство, — повторяет Джош твёрдым голосом, как будто принимая моё молчание за сомнение.

— Хорошо, я понял. Попрошу о тесте на отцовство, — соглашаюсь я лаконично.

— Не проси, идиот, а требуй.

Я хмуро смотрю на него.

— Ты понял о чём я.

Он прямо встречает мой взгляд с мрачным выражением лица.

— Нет, не понял. Твоя девушка держит тебя под каблуком. В первую очередь, поэтому ты и оказался в такой ситуации.

— Точно, мне же как раз это от тебя сейчас и нужно, — произношу я, отталкиваясь от кресла и поднимаясь на ноги. Пора сваливать.

— Господи, Митч, успокойся. Сажай свою задницу обратно. Я же на твоей стороне, или ты забыл? — Джош хватает меня за руку стальной хваткой.

— Так и не скажешь, — высвобождаю руку, но не делаю попыток уйти.

— Вот как ты себя ведёшь, когда слышишь то, что тебе не нравится? Сам знаешь, что я говорю правду, — рассуждает он, больше не походя на всезнающего осла.

Я заваливаюсь обратно в кресло, и он расслабляется в своём, но выражение его лица необычайно суровое и жестокое.

— Признай, чувак, она попыталась тебя связать. Женщины перестают принимать таблетки только по одной причине, и это — беременность. Она захотела заманить тебя в ловушку. Классический вариант для женщины, пытающейся удержать парня. Но ради Бога, подумай хорошенько о том, что будешь делать, даже если ребёнок твой. Не дай этой цыпочке разрушить твою грёбанную жизнь.

Я качаю головой, усталый и побеждённый.

— Что ж, для этого уже поздно.

Глава шестая.

Пейдж

Прошло два дня с тех пор, как мы поссорились с Митчем. Он не звонил и не заходил. Я набирала ему дважды, и оба раза вызов переводился на голосовую почту. И этого я, честно говоря, не ожидала. Даже когда мы ругались раньше, он никогда не выключал телефон и не игнорировал мои звонки.

«Но это не обычная ссора», — пришлось напомнить себе. То, что я забыла рассказать ему о прекращении приёма противозачаточных, коренным образом изменило наши жизни.

Для меня было неизведанной территорией оказаться на голосовой почте, поэтому я неловко отключалась. Что бы я ему сказала? «Ты всё ещё меня ненавидишь»?

Стоило ли мне снова извиниться и продолжить отстаивать себя?

Все варианты кажутся неправильными, если это будет происходить не лицом к лицу. Но он очевидно не готов меня выслушать.

Между тем, я в основном держалась дома, выжидая пока он успокоится. Эрин приходила вчера — успокаивала меня, пока я заливала её слезами. Пришлось рассказать ей о случившемся, и она ни разу даже не заикнулась сказать «я же тебе говорила». Даже если и подумала так, я рада, что она не стала произносить этого вслух.

Ей нравится Митч, несмотря на — как она говорит — его незадачливость по части лучших друзей, которых, по её же утверждению, она ненавидит с горячностью тысячи светил. Эрин не сомневалась, что Митч придёт в себя. Однажды она призналась, что завидует нашим отношениям, тому, как он относится ко мне. Помню, какую гордость я испытала от такого комплимента.

Я стою перед холодильником, почти не чувствуя ледяной воздух на обнажённых ногах и руках, а мои мысли заняты предстоящим обедом, когда раздаётся дверной звонок.

— Я открою, — кричит мама из прихожей. Она агент по недвижимости, поэтому сама устанавливает себе график. Думаю, она намеренно держалась поближе к дому, чтобы присматривать за мной. По ней видно, что она переживает о том, что происходит со мной — беременность — и том, что творится между нами с Митчем.

Моё сердце как будто ускоряется до пятисот ударов в минуту, когда я слышу приглушённый мужской голос. Моментально мой взгляд падает на телефон, зажатый в руке. Я не выпускала эту чёртову штуковину из виду, дёргаясь всякий раз, как он вибрировал или звонил из-за пришедшего сообщения или звонка. Просто знала, что Митч позвонит.

— Пейдж, милая, посмотри, кто пришёл.

В тот момент я знаю, что это Митч. В мамином голосе смешиваются облегчение и счастье.

Закрыв дверцу холодильника, я суетливо провожу пальцами по волосам и силюсь выглядеть собранной, когда выхожу из кухни, убедившись, чтобы шаг был умеренный, и не казалось, будто я плутала по дому, дожидаясь его прихода.

В ту же секунду, как я вижу нашего гостя, возвышающегося над миниатюрной фигуркой мамы, всё внутри меня сдувается.

Выражение моего лица, должно быть, выдаёт меня, поэтому я пытаюсь вложить в голос немного энтузиазма.

— Трент. Привет. — По их лицам становится ясно, что я здорово провалилась.

— Может, мне выйти и зайти снова? — Он опускает взгляд на маму и подмигивает. — Думаете, она надеялась увидеть на моём месте кого-то другого?

— Прости, Трент. Я очень рада тебя видеть, — настаиваю я, отодвигая острое разочарование, тяжело давящее на грудь. Иду к нему, прямиком в раскрытые для объятий руки.

Я обожаю Трента. Возможно, не будь мы знакомы с шести лет, я бы безумно влюбилась в него сразу же, как мне стали нравиться мальчики в этом смысле. С короткими, тёмными волосами, светло-карими глаза, ямочками и убийственной улыбкой, он являл собой фатального красавчика, дожидающегося своего часа. К несчастью для нас — и наших матерей, — он мне как старший брат, которого у меня никогда не было.

— Хорошо, я оставлю вас наедине. Мне нужно показать дом вблизи Милл Крика. — Мама запускает руку в сумку и вынимает ключи. — Трент, дорогой, проверь, чтобы она поела и не давай ей хандрить.