Возвышение короля - Сальваторе Роберт Энтони - Страница 1

Роберт Сальваторе

Возвышение короля

Пролог

— Ты видал когда–нибудь что–то вроде этого? — спросил король Коннерад Браунанвил у посланца из твердыни Фелбарр. Они стояли у окна небольшой сторожевой башенки, расположенной на краю так называемой Долины Хранителей, и пристально всматривались в небо. Солнечные лучи с трудом пробивались сквозь завесу тьмы. Клубящиеся высоко в небе зловещие черные тучи пропускали так мало света, что за последние несколько дней никто на Севере не видел собственной тени.

— Никто никогда не видал ничего вроде этого, добрый король, — ответил суровый старый воин по имени Рваный Дейн. — Но мы думаем, что это не к добру.

— Это все они, орки, — заметил король Коннерад. — Эти уроды Обальда. Если это не их рук дело, то мир сошел с ума и гномы скоро отрастят себе такие длинные бороды, что смогут щекотать ими людей за пятки.

Рваный Дейн кивнул в знак согласия. Король Эмерус Боевой Венец прислал его сюда именно для того, чтобы обсудить странное явление. Почти все дворфы Серебристых Болот были уверены, что тьму на соседние страны наслало Королевство Многих Стрел. А остальные готовы были биться об заклад, что подданным короля Обальда все известно о происходящем.

— Есть новости из твердыни Адбар? — поинтересовался король Коннерад, имея в виду третью крепость дворфов на Серебристых Болотах. — У них то же самое?

— Ага, короли–близнецы тоже это видели и считают, что Подземье может дать ответы на наши вопросы.

— Ты думаешь, эти парни готовы к тому, что их ждет, что бы это ни было? — пробормотал Коннерад. Правители твердыни Адбар, короли Бромм и Харнот, по меркам дворфов были коронованы совсем недавно — после смерти их отца, старого короля Харбромма, правившего в крепости почти двести лет. Близнецы получили достойное воспитание, но в течение последних нескольких мирных десятилетий им почти не приходилось принимать участия ни в вооруженных столкновениях, ни в политических интригах.

— Кто может сказать? — пробурчал Рваный Дейн, мрачно качая головой. Король Харбромм был его лучшим другом, а также другом жителей твердыни Фелбарр; он был почти как брат королю Эмерусу Боевому Венцу. Тело великого правителя едва успело остыть в могиле, и Дейн думал, что Харбромм ушел очень не вовремя. А вдруг выяснится, что странное явление, вечные сумерки, — действительно дело рук злобных тварей?

Рваный Дейн с дружеским видом положил руку на плечо Коннераду Браунанвилу.

— А сам–то ты был готов? — спросил он. — Когда король Банак покинул нас и к тебе перешло правление Мифрил Халлом, ты твердо знал, что следует, а чего не следует делать?

Коннерад фыркнул.

— До сих пор не знаю, — признался он. — Быть королем — это кажется легким делом только со стороны.

— А с трона, значит, так не кажется, — усмехнулся Рваный Дейн, и Коннерад кивнул. — Ну что ж, скажи мне тогда, молодой король Мифрил Халла, что же ты в конце концов знаешь теперь?

— Я знаю то, что ничего не понимаю, — решительно произнес король Коннерад. — И из–за этого непонимания мне и моим ребятам грозят неприятности.

— Тогда пошли разведчиков.

— Договорились! Ты сам отправишься с ними, а потом, когда вернешься в Фелбарр, сможешь рассказать, что видел собственными глазами.

Рваный Дейн несколько мгновений подумал над этими словами, затем отдал честь молодому королю Мифрил Халла.

— Значит, ты уже готов, — провозгласил он и снова с силой хлопнул Коннерада по плечу. — Будем надеяться, что близнецы Харбромма от тебя не отстают.

— Ба, их же двое. Уж наверняка они меня догонят.

Коннерад снова взглянул на небо, которое скрывали клубы черного дыма или какого–то другого мерзкого вещества. Из–за облаков день походил на лунную ночь, а по ночам звезд совершенно не было видно.

— Уж наверняка, — повторил он, обращаясь скорее к себе, чем к своему гостю.

— Я шаман, жрец Груумша Одноглазого! — возмущался рослый орк.

— Да, и я надеялся, что ты занял свое положение благодаря некоторой крупице ума, — презрительно ухмыльнулся Тиаго Бэнр и отошел в сторону.

— Мы пришли сюда, чтобы предложить вам очень выгодную сделку, — резко произнес Тос’ун Армго. — Разве твой Груумш не будет доволен?

— Груумш… — начал было орк, но Тос’ун перебил его:

— Разве бог орков не жаждет искупаться в крови людей, эльфов и дворфов?

Высокий орк криво ухмыльнулся, оглядывая Тос’уна с головы до ног.

— Урьюга знает тебя, — сказал шаман, и Тиаго снова презрительно фыркнул, услышав, как он говорит о себе в третьем лице — это было типично для орков. — Ты вспомнил об эльфах, — продолжал Урьюга. — Но ты сам почти эльф. Ты живешь с эльфами!

— Жил, — поправил его Тос’ун. — За мной охотились и изгнали меня из их царства. Это сделала та же самая женщина, которая убила многих твоих сородичей у священной пещеры.

— В моем народе не принято говорить об этой истории.

Тос’ун хотел было что–то ответить, но лишь тяжело вздохнул. Его роль в событиях, в которых он участвовал вместе со своей женой Синнафейн, не была такова, чтобы сейчас вспоминать о ней. Да, он оставил жену преследователям, а сам вместе с Дум’вилль скрылся в Подземье, однако любой орк, выживший после той стычки, мог сказать, что он вовсе не спасался бегством от Синнафейн, а сражался на одной стороне с ней.

Урьюга хмыкнул и собрался продолжать, но на сей раз Тиаго заставил его замолчать.

— Довольно, — сурово произнес сын Дома Бэнр. — Посмотри на небо, глупец. Ты это видишь? Мы погасили само солнце. Ты хоть понимаешь, какая сила пришла на эти земли? Если ты и твой упрямый король Обальд не откликнетесь на наш призыв, мы просто найдем вам замену, найдем другого короля — и другого жреца, — которые нас послушают.

Орк–шаман расправил плечи, выпрямился во весь рост. Теперь он возвышался над Тиаго, но если дроу и испугался, то, естественно, ничем не показал этого.

— Рейвел! — окликнул Тиаго и обернулся.

Шаман, проследив за ним взглядом, увидел приближавшегося Урьюгу — другого Урьюгу.

— Что это такое?! — воскликнул орк.

— Ты действительно считаешь, что ты нам нужен? — Тиаго фыркнул. — Ты такого высокого мнения о себе, что веришь, будто план захвата Серебристых Болот основан на согласии какого–то орочьего жреца?

— Верховного шамана, — поправил его Урьюга.

— Мертвого шамана, — поправил его Тиаго, и его прекрасный меч, похожий на полоску звездного неба, внезапно покинул ножны и уперся острием в горло Урьюги.

— Я служу Груумшу!

— Хочешь с ним встретиться? Прямо сейчас? — Тиаго сделал едва заметное движение кистью, и на горле Урьюги выступила капля крови. — Отвечай мне, — продолжал грозный дроу. — Но прежде подумай о великолепной картине, которую ты уже не увидишь, — о том, как полчища орков наводнят холмы и долины и захватят великие города Луруара. Подумай о смерти тысяч дворфов и о том, что тяжелая булава Урьюги не примет участия в этом кровопролитии. Потому что война начнется независимо от того, останешься ты жить или нет. Твоя жизнь не имеет значения.

— Если она не имеет значения, тогда почему я еще жив?

— Потому что мы предпочитаем, чтобы жрецы Груумша принимали участие в этой войне. Паучья Королева — не враг могучему и славному Одноглазому и будет рада разделить с ним великую победу. Но сейчас я устал от всего этого. Ты присоединишься к нам или умрешь?

Урьюге, к горлу которого было приставлено острие меча, оставалось лишь кивнуть в ответ на подобный вопрос.

— А вот я не уверен, — произнес Тиаго, оглядываясь через плечо на дроу–мага, принявшего обличье шамана. — Мне кажется, Рейвел выглядит достаточно уродливо для того, чтобы справиться с этой задачей. — С этими словами он слегка двинул мечом, совсем немного, но острое лезвие легко рассекло шкуру орка.

— Схватись за клинок, — предложил Тиаго, оборачиваясь к шаману. — Мне ужасно хочется увидеть, как твои пальцы падают на землю.