Выбери любимый жанр

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Н 4 (СИ) - Ильин Владимир Алексеевич - Страница 29


29
Изменить размер шрифта:

К счастью, в мире это пока мало кто понимает. Даже будущая жена – и та не в курсе.

Глава 8

Время собиралось из вязких секунд чужих решений и выводов, сокрытых за этажами княжеской высотки. Ощущение одиночества в прохладе кондиционированного зала не могло ввести в заблуждение. Нас видели, нас слышали, нас пытались просчитать еще до встречи, но аттракцион с перстнями обязан был внести коррективы в их замыслы и планы.

Значит, совсем скоро кто-нибудь возьмет на себя ответственность и примет решение. И самое ужасное для меня и правильное для них, что он может сотворить на данный момент – это вежливо отменить мне встречу.

Как шулер, обнаруживший честную колоду вместо крапленой – так и здесь сошлются на срочные дела и внеплановое совещание, чтобы вывести лишнего игрока из здания и перераздать чуть позже на двоих.

Еще немного, и у них найдутся верные слова для Колобова. Еще чуть-чуть, и появится осознание, что просто деньги Фоминских – не так и плохо. Лучше, чем ничего.

Я замер возле стола секретаря и прикрыл левую ладонь телом и высокой столешницей. Гроздь ярко сияющих Звездочек стекла с пальцев вниз, охотно прилипая к кабелям связи и питания, скрываясь под пластиком и резиной изоляции.

Дрогнул и замерцал свет люстр над головой, неслышно погаснув. С щелчком отключился факс на столе и выдохнул вентиляторами принтер. Жалобно пиликнул звуковой сигнал источника бесперебойного питания за столом секретаря и тут же замолчал.

Даже если решение уже принято, пусть оно немного запоздает – на количество ступеней в лестничных маршах, что нас отделяет. На длину коридоров и огромных залов. В мире без электричества и связи, даже самой острой мысли предстоит пробежаться вниз или вверх по огромному зданию.

Мне же, в общем-то, не нужно много времени – сразу за местом секретаря уходил круто вправо коридор к княжескому кабинету. Мне, как говорят в таких случаях, всего лишь документы передать, да уточнить пару моментов.

Например, зачем Самойлов из мещан понадобился им в одном зале с упрямым Колобовым? Понадобился срочно, без типичных для таких аудиенций проверок и предварительного собеседования с чиновниками рангом ниже.

Обычному человеку этого не узнать – как не знает свою судьбу пешка, стоящая перед ладьей. И не узнает, пока не дойдет до последней клетки на шахматной доске.

Нам же такой долгий путь преодолевать не надо – вот она, массивная дверь из светлой породы дерева в конце пути, отчего-то подпертая бруском, чтобы не закрывалась. Странная деталь для обстановки одного из могущественнейших людей по эту сторону Уральских гор. По ту сторону гор, впрочем, у персон такого уровня тоже полно странностей. Это ж надо – отваживать от меня невест… Или пытаться меня сожрать… В общем, копеечный брусок и створка из целикового массива дерева-исполина – это еще вполне нормально.

По обе стороны от меня шел ярко освещенный коридор с мозаикой из мрамора на полу и окрашенными под известняк стенами. Ближе к центру справа находился проем персонального лифта, с погасшим по причине отсутствия электричества индикатором этажа. Проходя мимо, покосился на циферблат подаренных часов – можно. И здание заполошно вздохнуло подключенной энергией резервного источника питания – зашелестели кондиционеры, загудел лифт, отрабатывая противопожарный маневр и отправляясь на этаж подземной парковки. Перезагружались АТС, равнодушно относясь к проклятиям нервничающих людей, набирающих княжеский номер. Совсем скоро они дозвонятся, но до этого…

Я тихонько зашел внутрь кабинета. Добротное по размерам помещение в пятнадцать на двадцать метров украшалось самым дорогим, что есть в этом городе – видами на центр Москвы из двух панорамных окон, образующих угол стен справа и передо мной. Слева темное дерево облицовки закрывали карты шести континентов, выполненных в достаточном масштабе, чтобы Антарктика обоих полушарий Земли касалась паркета, а Арктика подпирала выбеленный потолок в шести метрах над головой. Где-то на карте даже красовались разноцветные флажки, отражая области интересов и клановую собственность, а возле углов стен кантом шли гербы подчиненных городов, коих было около двух десятков. Стена же справа и слева от входа в кабинет закрывалась рядом крупных телевизоров, призванных отражать презентации и отчеты для высшего руководства. Сверху все это освещалось десятком ламп дневного света.

Обычное, в общем-то, рабочее пространство для приема людей со стороны и собственных подчиненных. Ничего общего с личным кабинетом, вход в который наверняка располагается здесь же, под участком фальш-стены, но куда точно не приведут случайного человека с улицы. Вот там будут и стеллажи с документами и книгами, на форзацы которых будет любопытно взглянуть; найдется место для фотографий семьи и предков, памятных предметов и деталей, характеризующих хозяина. Тут же все было достаточно стерильно в плане влияния личности на обстановку. Обычный деловой кабинет, выполненный под стандартные нужды. Должен был быть.

Но сейчас вся мебель – все эти кресла за длинным столом для совещаний вместе с ним самим были сдвинуты вплотную к стене с картой. В ту же сторону был скатан мягкий ковер, а пол вместо него покрывала уложенная внахлест черная пленка – точно такая, как в пакетах для мусора. Единственное, что оставалось на своем месте в кабинете по логике вещей – это отдельный стол руководителя возле панорамного окна напротив. Только вместо документов, которые все равно накапливаются так или иначе, на нем был разложен хирургический набор из медицинской нержавейки – приборов на тридцать, закрепленных каждый в персональном кармашке специально предназначенного для такого черного чемоданчика.

Интересно.

За тем же столом обнаружился и сам хозяин кабинета, он же князь Панкратов – нестарый на вид мужчина с высоким лбом, седым ершиком волос и волевым подбородком. На плечах его была армейская рубашка с камуфляжем песочной расцветки, с нашивкой в виде княжеского герба над сердцем.

Михаил Викентьевич был занят тем, что пытался навязать свою княжескую волю компьютеру, который не хотел нормально работать несмотря на титулы и высокий боевой ранг хозяина.

– Да включайся ты, железка, – чертыхался он, пытаясь легкими постукиваниями по корпусу и нажатиями по кнопке включения призвать электронику к благоразумию.

Электроника уходила в бесконечную перезагрузку.

– Час дня, – сверившись по часам, озвучил я информацию, стоя у самого порога и не наступая на черный полиэтилен.

– Ну надо же, заработало, – удовлетворенно хмыкнул князь, не отводя взгляда от экрана. – Час уже? Заводите этого.

– Этот уже здесь, – мягко ответил я.

– Сам явился. – Цепко посмотрел он на меня – вернее, в пространство за приоткрытой дверью. – Григорий Андреевич где?

– Снаружи, – ответил я правду, откинул брусок дерева в сторону носком ботинка и плотно закрыл дверь. – Отговорился делами клана.

– Дверь не нужно было закрывать, молодой человек, – попенял мне князь, выражая тоном угрозу и недовольство, от которых невольно потянуло вернуть все, как было. – Не следует распоряжаться в чужом доме.

– Прошу простить, – произнёс я без особой искренности, не тронув дверь, и сделал несколько шагов в сторону княжеского стола. – Смею думать, позже вы одобрите мое самоуправство.

Под ногами хрустнула складка пластика.

– Быть может, – поднявшись из-за стола, встал он от него сбоку и задумчиво тронул пальцами длинный хирургический ланцет. – Все может быть. Вряд ли вас порадует мое одобрение… Итак, Самойлов Максим, верно? – Заглянул он в листочек на своем столе.

– Абсолютно. Изволите ознакомиться с бумагами? – Взял я папку обоими ладонями и обозначил движение в его сторону.

– Вы знаете, Максим, – не отреагировал он, вновь переключившись на созерцание хирургического инструмента. – По своей первой профессии я – военный врач. Полевой хирург. Спас, смею думать, сотни и сотни жизней. И еще столько же непременно спасу, – остро посмотрел Панкратов на меня. – Вы знаете, что самое неприятное в этой профессии? Даже не гибель пациента, Максим. Самое неприятное, когда тебя отвлекают по пустякам.