Противоречия любви (СИ) - "Ка Lip" - Страница 13

— Хорошо. Но я не уверен, что она захочет идти, — Ковало уже сейчас понимал, что нереально будет заставить Дару пойти в клуб.

— Я никогда не сомневался в твоем профессионализме, — Гер произнес это сухо, с подтекстом, и Ковало понял, что сейчас Гер не шутит, и выбора у него нет: или он заставит ее идти, или… То, что Гер и его не пощадит, Ковало прекрасно знал, столько лет работая на него.

— Будет выглядеть как настоящая цыганка. Только все же не понимаю, зачем тебе это.

— Пообломать ее хочу. Вести себя нормально научить. Дикая очень.

— Приручить хочешь? — спросил Ковало.

— Да, приручить и выкинуть. Пусть это ей будет хорошим уроком. Да и папеньке ее.

— Как долго ты будешь ее удерживать? — опять ощущение неправильности происходящего появилось в душе у Ковало.

— Пока пусть побудет у нас. Это гарант, что барон киллера не наймет. Тем более сейчас дела с нефтебазой пойдут, отвык я в бронежилете ходить. Как бы барон себя ни вел, а дочку он любит и поэтому на крайние меры не пойдет.

— В этом ты прав.

Ковало опять стало жаль девчонку, но он отогнал от себя эти мысли. Тем более сейчас ему нужно было жалеть уже себя. Если Полонский ждал от него результата в работе, значит, он не должен подвести его.

Неделя для Дары пролетела незаметно. Теперь она каждый день ждала прогулки в саду. Находиться в комнате было очень тяжело, все в ней напоминало о произошедшем. Она не разрешала себе вспоминать о том, что здесь произошло. У нее была цель — побег от Полонского, а потом месть ему. И теперь она жила этим. Как сбежать отсюда и как мстить — слишком сложные вопросы, на них нет ответа, но это изо дня в день давало силы не сломаться. Она держалась и старалась ничем не показывать то, насколько ей плохо. Когда же под вечер дверь в ее комнату открылась, она вздрогнула, и бумажный кораблик в ее руке порвался — насколько сильно она сжала свои пальчики.

В комнату зашли Ковало и его люди. Они принесли пакеты и коробки в обертках. Пакеты положили на диван, а коробки поставили на стол.

Ковало по-хозяйски прошелся по комнате, затем остановился перед девушкой. Дара встала с ковра, продолжая теребить в руках остатки бумажного кораблика. Ковало видел ее состояние, и по тому, что осталось от бумажной поделки, оценил то, что с ней творится. Это ему на руку. Значит, нужно совсем немного поднажать, и она сдастся. Как психолог, ломавший людей намного сильнее этой девчонки, он знал это. Практика у него была большая.

— Хороший был кораблик, — Ковало перевел взгляд на смятую бумажку в ее руке. — А я вот не умею такие делать. Научишь?

— Ты не за этим сюда пришел, — Дара пыталась придать голосу уверенности и не показывать, как ей страшно.

— Нет, не за этим. Тогда перейдем к тому, зачем я здесь. Сегодня суббота, хороший день для отдыха. Герман тебя в клуб приглашает съездить, развеяться, — Ковало изучающе смотрел в лицо девушки, видя, что пока она лишь слушает и не противоречит ему. — А вот это, — он кивнул на пакеты и коробки, — для тебя. Там одежда, украшения, косметика. Цыганская одежда.

Дара перевела взгляд на пакеты и коробки, и до нее стала доходить суть сказанного.

— Он меня вырядить хочет и выставить для своих друзей на обозрение, как зверушку?

— Нет, он просто в клуб с тобой сходить хочет. И думал, что раз ты привыкла ходить в цыганском, то тебе так будет комфортней, — он опять кивнул на коробки на столе.

Дара подошла к дивану и, взяв одну из сумок, вынула из нее то, что там было. Пестрая ткань с яркими цветами и блестками по окантовке аж резала глаза. Дара отбросила от себя юбку и вытряхнула содержимое следующего пакета. Такая же яркая блузка с блестками и шаль со стразами и подвесками засверкали у нее в руках. Отбросив это, она подошла к коробкам, стоящим на столе. Нервно разорвав обертку, Дара открыла коробку. Там была косметика, достаточно ярких тонов, как она успела увидеть. В другой коробке лежала бижутерия — яркая, крупная, безвкусная.

Девушка зло обернулась на Ковало и сверкнула черными как ночь глазами.

— Он хочет меня нарядить, как на карнавал? Поиздеваться надо мной захотел?

Все это время Ковало спокойно созерцал ее действия, предвидев это. На ее возмущение он лишь улыбнулся.

— По-моему, это ваша национальная одежда. Ты сама в таком наряде была, когда тебя поймали. Так что тебя сейчас возмущает в этих вещах?

— Такое цыганки не носят. Это театральная одежда. Я это не надену. Я вообще никуда не поеду.

Дара отошла от вороха пестрых вещей на полу и, подойдя к кровати, села, показывая всем своим видом, что разговор на этом завершен.

Ковало знал, что первая часть представления отыграна, и именно так, как он и предполагал. Сейчас начиналась вторая часть.

Он опять по-хозяйски прошелся по комнате и, повернувшись к своему человеку, сухо произнес:

— Домработницу пригласи сюда.

Дара непонимающе смотрела на Ковало не зная, чего теперь ждать.

Вскоре в комнату зашла пожилая домработница, которая убиралась в комнате Дары и приносила ей еду.

— Доброго вечера, Вероника Петровна, — Ковало скользнул взглядом по женщине, — в последнее время Полонский очень недоволен вашей работой. В доме грязно, вы явно плохо выполняете работу, за которую он вам платит. Вот, посмотрите сами, — Ковало подошел к подоконнику и провел по нему пальцами. — Видите, пыль? А на окно посмотрите — оно все в разводах. Когда вы его мыли в последней раз? Ковролин в мусоре и крошках, — Ковало демонстративно провел носком дорогого ботинка по светлому ворсу ковролина, — на мебели пыль… Вообще, что об этом говорить. Сегодня получите расчет за минусом ваших недоработок, а с завтрашнего дня вы уволены. Это все.

Пожилая женщина все это время стояла с удивленным лицом, и так же, как и все, наблюдала за действиями Ковало. Но потом, когда заключительные фразы дошли до ее сознания, на ее глазах выступили слезы.

— Вы же знаете — у меня внуки, а дочка в больнице… Я без этой работы не вытяну внуков… Да как же так? За что? Я ведь столько лет работала, и господина Полонского все устраивало… Пожалуйста, не увольняйте… Я все вымою… Вот увидите… — она нервно вынула из кармана платок, и протерла глаза, приподняв очки.

Дара не могла больше видеть слезы пожилой женщины. У нее в душе все переворачивалось от того, что сейчас происходит. Она ведь видела, что в комнате все идеально чисто, и домработница всегда фанатично здесь убиралась, да и Дара сама стирала пыль с мебели. Уж она-то не привыкла к барским замашкам, чтобы за ней убирались. И ковролин идеально чист. Придраться вообще не к чему. И тогда она поняла смысл всего этого.

— Я поеду в клуб, — она спрыгнула с кровати и, подойдя к Ковало, встала перед ним, загородив собой Веронику Петровну. — Тогда вы ее не уволите?

— Ты не только поедешь в клуб, ты наденешь все это на себя, — Ковало кивнул в сторону пестрых тряпок на ковролине, — ты накрасишься и будешь очень красивой, и ты будешь себя очень хорошо вести. И если сегодняшний вечер пройдет хорошо, и Полонский будет тобой доволен, тогда она, — он кивнул на домработницу, — останется при работе. Тебе все ясно?

— Да.

Сказав это, Дара развернулась и пошла к валяющимся пестрым тряпкам.

— Может, вы выйдете отсюда? Мне нужно переодеться, — она с вызовом посмотрела на Ковало.

— Оденешься — спускайся вниз. Я тебя там жду. И чтобы недолго.

Ковало первым вышел из ее комнаты. За ним последовала Вероника Петровна, еще находящаяся в состоянии стресса от всего произошедшего, а затем и его люди. Он знал, что хорошо выполнил свою работу. И еще его радовало, что не пришлось ни к кому применять физического воздействия. Вот этого он все-таки не хотел, хотя раньше такие моменты его не смущали.

Дара стерла с глаз злые слезы. Она понимала, что по-другому поступить не может. Да и что это меняет в ее жизни? Теперь уже ничего. Пусть она, ряженая в этот маскарад, пойдет с Гером в клуб. Пусть ее увидят с ним, хотя это и будет катастрофа. Может, отец поймет потом, почему она так поступила. Когда она сбежит, она все сможет объяснить отцу, и он обязательно поймет, что не могла она спокойно смотреть, как издеваются над пожилой женщиной. Значит, она пойдет в клуб и будет вести себя тихо и спокойно, а там, возможно, у нее будет шанс сбежать… Дара задумалась. Может, и к лучшему, что ее вывозят отсюда? Ведь то, что из коттеджа не сбежать, она поняла уже давно. Значит, она попытается это сделать в клубе.