Педагогическая баллада (СИ) - Тулина Светлана - Страница 5

— Садовник резал ветки, — продолжал DEX. — Викки сказала: «Джо, на том дереве сидит змеекраб!» Садовник взял ветку. Направил на дерево. Сказал: «Бабах! Змеекраб убит!» Викки сказала: «Какой ты меткий стрелок, Джо!» Я сказал: «На дереве не было змеекраба. Змеекраба нельзя убить веткой». Садовник сказал: «Это же понарошку!»

Стоп. Что это? Интонационная окрашенность? У киборга? Сейчас в голосе Рэнди определенно звучала обида, которую ему просто неоткуда было скопировать. Детская такая обида. И это очень хорошо, что именно детская, потому что про киборгов мисс Леман знает только то, что успела краем глаза просмотреть в инфранете, а дети — совсем другое дело…

— Викки понимает. Садовник понимает. Отец понимает. Я не понимаю.

Другое дело, да? Как объяснить понятие, знакомое любому малышу с ясельной группы, тому, кто никогда в жизни не играл? Как объяснить это мальчику, чтобы дошло, чтобы он мог соотнести его со своим личным опытом? Боевым опытом… На примере фильмов, может быть? Он же наверняка смотрел здесь, в Вест-Хаусе, боевики. Там все палят друг в друга — но никто из актеров не гибнет…

Но Сандра не успела сказать ни слова: подплыла Викки, по лесенке вскарабкалась на бортик и сразу приказала:

— А теперь пойдем на поле для гольфа. Там смородина такая вкусная, у ограды!

Ну уж нет! Больше мисс Леман собой командовать не даст.

— Тебе отец сбросил на комм расписание дня? Сейчас время занятий. Идем в учебный класс заниматься математикой. И никакой смородины!

***

Тем же вечером Сандра стала невольным (и никем не замеченным) свидетелем еще одного разговора, показавшегося ей примечательным.

То ли новое место было тому виной, то ли сказалось общее перевозбуждение, но Сандра никак не могла уснуть и решила прибегнуть к многократно испытанному действенному методу борьбы с бессонницей — обстоятельной прогулке на свежем воздухе. Тем более что теперь у нее появилась возможность прогуляться не по коридору вдоль длинного вертикального газона, именуемого в их секторе «парковой зоной», а по самому настоящему саду с самыми настоящими цветами, травой и даже деревьями.

Сандра уже выяснила, что от ее комнаты, расположенной практически в самом краю правого крыла, до боковой лестницы намного ближе, чем до центральной, ведущей в парадный холл первого этажа, да и меньше шансов кого-либо случайно потревожить, а потому воспользовалась именно ею. И возвращаясь — тоже, когда до одури надышалась ароматами ночных цветов, налюбовалась серебристыми струйками фонтана, насиделась на парковой скамейке, слегка продрогла и начала безудержно зевать.

Голоса она услышала, когда была уже на нижних ступеньках, — и замерла не потому, что хотела подслушивать, а просто не сразу поняв, откуда они доносятся, и побоявшись вклиниться в чужой разговор. И почти сразу сообразила, что ошиблась, и дважды, — собеседники находились не впереди Сандры, а сбоку, за углом веранды, и был это вовсе не разговор, а выговор. Нотация о неподобающем поведении, особенно возмутительном и совершенно недопустимом в присутствии посторонних. Филлис Нодье в свойственной ей назидательно-безапелляционной манере отчитывала доктора Вайса.

Доктор Сандре нравился, он был добрым и искренним и уж никак не заслуживал подобной выволочки, тем более от той, что годилась ему в дочери. И она совсем уже собралась вмешаться и даже первый шаг в сторону угла сделать успела (в конце концов, уронить себя в глазах жены управляющего еще сильнее Сандре уже не грозило, так чего мелочиться?), когда выяснилось, что ее вмешательства вовсе не требуется.

Доктор, оказывается, умел быть не только добрым и улыбчивым или нервным и сентиментальным. И не нуждался ни в чьей помощи, чтобы поставить на место зарвавшуюся блондинку.

Обжигающе холодным тоном и с безукоризненно-вымораживающей вежливостью он посетовал на девичью память «миссис Нодье», которая, очевидно, совсем упустила из виду то обстоятельство, что в этом доме по определению нет и не может быть никого из категории «посторонний» и уж тем более не может считаться посторонним любой, допущенный мистером Брауном в ближний круг и приглашенный к совместной и, можно сказать, почти семейной трапезе. После чего, игнорируя попытки опешившей блондинки возразить, тем же ледяным тоном пожелал ей приятных снов и попросил позволения откланяться.

Поднимаясь на цыпочках по узкой лестнице и бесшумно закрывая дверь в свою комнату, Сандра улыбалась. Значит, не только мистер Браун не считает ее тут посторонней. Милый доктор Вайс тоже принял новую учительницу своей обожаемой Викки. Лестно. Только вот сентиментальный доктор немножко не в ладах с логикой: Рэнди-то мистер Браун тоже в свой «ближний круг» принял, сыном назначил, куда уж ближе…

Или, с точки зрения доктора, киборги выходят за рамки любого круга?

***

========== Глава 4. Будни ==========

Работа оказалась действительно интересной. И действительно сложной. Как и предполагала Сандра, главные проблемы создавала Викки, девочка избалованная, привыкшая к общему вниманию и с трудом переносящая запреты — кроме отцовских. Сандра постаралась взять ее в ежовые рукавицы. Жесткий распорядок дня, никаких внеплановых прогулок и игр, строгая проверка домашнего задания. А на уроках больше внимания уделяла Рэнди. Это злило девочку, та явно ревновала, даже во взгляде читалось: мой братик, а не твой!

А вот с учебой, как ни странно, хлопот почти не было. Викки каждое задание воспринимала как вызов, не делала резкого деления предметов на любимые и нелюбимые. Сначала имела скверную привычку после удачно решенной задачи показывать учительнице язык: дескать, ты думала, я не справлюсь? Но Сандра каждый раз хихикала, а потом ласково извинялась: «Ох, прости, Викки, не хотела тебя дразнить, но у тебя такой уморительно нелепый вид с высунутым языком!» Подействовало. Озадаченная девчонка прекратила свои выходки.

Киборг был старателен, серьезен и послушен, но его речь… о, его речь! О, эти попытки если и не оперировать одними существительными, то хотя бы уложить все вокруг в связку существительного и глагола!

Поначалу Сандра бодро решила воспользоваться старинным методом Марии Монтессори — воздействие на речевые центры мозга развитием мелкой моторики пальцев. Лепка из пластилина, вышивание, сборка игрушек из небольших деталей. А тут как раз в игровой комнате Виктории (настоящая сокровищница!) обнаружилась коробка с огромным паззлом, вот Сандра и предложила своему воспитаннику попробовать ее собрать.

О, это было зрелище! Рэнди вытряхнул содержимое коробки на широкий стол. В мгновение ока перевернул все кусочки вверх изображением. Стремительно рассортировал кусочки по цветам. И пошел их соединять — пальцы так и летали над столом! Не успела Сандра сообразить, что надо бы засечь время, как на столе уже переливалась красками картина: рок-группа «Геном» на сцене в радужных потоках света.

Викки хлопала в ладоши и приплясывала. Сандра похвалила Рэнди, осознавая свою ошибку. Да-а, хорошо, что она не предложила вышивание! Перед мысленным взором сразу встал DEX, со скоростью швейной машинки творящий гобелен.

Рэнди не человек. Он киборг. И подход к нему нужен соответственный. С мелкой моторикой пальцев у него все в порядке. А речь… Если Рэнди повторял чью-нибудь фразу, он слово в слово произносил длинное предложение, даже копировал чужие интонации. А вот создать собственное речевое сообщение ему было гораздо сложнее.

Когда фантазерка Викки опять затевала игру «в джунгли», киборг мгновенно откликался своим «агрессивные формы жизни не обнаружены». И другие словосочетания «от процессора» произносил без запинки. Может быть, даже и не сам произносил, а просто программно реагировал, на одном процессоре, без осмысления, кто их, этих киборгов, знает. А вот фразы, не предусмотренные процессором, Рэнди практически всегда обдумывал. Недолго, пару секунд, но заминка была заметна.

Сандра начала тренировать «мозговую речь». «Что в руках у Викки?.. Да, цветок, а какой?.. А какого цвета?.. А какого размера?.. Викки пробует приколоть его к волосам, потому что он… какой?.. Виктория, не подсказывай… Правильно, красивый!» Для киборга открылся мир прилагательных — и он с трудом осваивался в нем.