Мелодия Бесконечности. Симфония чувств (СИ) - Голинченко Екатерина Андреевна "Маргарита Андреева" - Страница 40

Марк было тоже порывался остаться, но потом справедливо рассудил, что это в данных обстоятельствах будет лишним - лучше он навестит её уже завтра, когда она будет лучше себя чувствовать и более расположена общаться с визитерами.

А через несколько дней этот инцидент можно было бы считать забытым, если бы не одно "но" - доктор Артур Клейтон, поставивший перед собой задачу, во что бы то ни стало докопаться до истины, не посвящая при этом в своё собственное расследование Шарля, взвесив все "за" и "против" и придя к выводу, что тот не будет действовать против интересов собственного ребенка.

Как только Маргарита настолько окрепла, что могла снова позволить себе прогулки, первым делом, они с Аделькой снова отправились в парк в поисках хозяйки потерянной книги сказок:

- Стой, подожди! - окликнула маленькая светловолосая девчушка девочку постарше, показавшуюся на аллее в парке, - Подожди, пожалуйста! Я нашла твою вещь, - но та, казалось, не обращала на неё внимания, лишь быстрее пошла, растворившись в толпе, - Мама, я сейчас! Там девочка... я быстро - верну ей книгу.

- Аделина! - громко звала Маргарита, - Адель, ты куда? Подожди меня, слышишь! - Маргарита старалась не потерять из вида мелькавшую среди прохожих детскую курточку и светлые волосы, - Вот, незадача. Извините, вы тут девочку не видели - лет пяти, светленькая, голубоглазая, в голубой курточке, джинсах и кроссовках - белых с синими полосами? - находясь на седьмом месяце беременности, Маргарита не могла быстро передвигаться, и, когда она упустила ребенка на светофоре, ей оставалось только спрашивать каждого встречного, пока ей не указали, что видели похожую девочку вблизи старого района.

Девушка ускорила шаг, она уже успела заглянуть в первый стоящий дом, когда услышала знакомый голос Аделины, доносящийся из третьего дома.

- Господин Дестинофф, прошу прощения за беспокойство, - Джон сбавил скорость, нажав кнопку ответа на мобильном, когда на экране высветился входящий звонок от Ондзи, - Возможно, мой вопрос покажется вам странным, но - вы знаете, где сейчас находится ваша жена? - мужчина мгновенно свернул к обочине и резко затормозил:

- Гуляет в парке с ребенком. А что вы хотите этим сказать, господин Ондзи? - сердце ощутимо кольнуло, а мозг сводило от нетерпения найти ответы на внезапно образовавшиеся, подобно снежному кому, множественные вопросы, - Говорите же, в чем дело?

- Знаете ли вы на окраине старый район под снос? - тем временем, без лишних предисловий, продолжал голос в трубке, - Мы проезжали мимо и увидели, как она входила в старый заколоченный дом. Не в моих принципах вмешиваться в чужие дела, ведь дело, возможно, окажется довольно щекотливым, но, ей может угрожать опасность - дом ветхий, травмоопасный, в нем давно уже ни кто не живет - ума не приложу, что ей там могло понадобиться. Так мы можем убедиться, что с ней всё благополучно? Или нам подождать на улице? Всё-таки, в её положении...

- Я сейчас нахожусь недалеко - уже еду, подождите до моего приезда и не предпринимайте пока ничего, - ответил Джон собеседнику и уже собрался отключиться, как в трубке он услышал присоединившийся другой голос:

- Черт возьми, что там происходит? - наблюдавший в окно Винтер хлопнул азиата по плечу, привлекая его внимание, - Ребенок выпал из окна. Скорее, нужно помочь.

- Слышали, господин Дестинофф - у нас происшествие, - тут же сообщили на том конце, - Всё, я отключаюсь - иду в дом - третий от начала улицы. Поторопитесь, насколько возможно.

И Джон, и сидевший рядом с ним в машине Марк были крайне озадачены этой информацией. Автомобиль летел по городским дорогам с превышением скорости, рискуя наткнуться на полицейский патруль. Оба молчали, и в салоне воцарилась напряженная тишина - слишком много вопросов требовали срочных ответов, а сердце сбивало ритм от тревожных предчувствий. И как же хотелось побыстрее приоткрыть завесу этих таинственных событий, и, собирающиеся в тяжелые тучи, облака на темном небе как нельзя подходили под состояние мятущегося сознания.

А Маргарита действительно вошла в этот обветшавший дом, кроме неё там находились ещё двое - две светловолосые девочки, одна старше - с карими глазами, которые меняли свой цвет в зависимости от её настроения, другая помладше, с ярко-голубыми глазами.

- Эй, есть тут кто-нибудь? - расстегивая на ходу курточку, девочка осторожно, маленькими шажками поднималась по ветхим ступенькам лестницы в заброшенном доме в пять этажей, то и дело скрипевших под её ножками, - Сюда забежала девочка. Она, кажется, потеряла эту книгу, я хотела только вернуть её.

- Ты искала меня? - когда Аделина поднялась на самый верхний этаж, закашлявшись в пыльном помещении, навстречу ей, ласково улыбаясь, вышла Лаура, - Зачем ты здесь?

- Извини, что без приглашения, - Аделька достала из своего рюкзачка книгу и аккуратно положила её на запыленное кресло и отряхнула брюки, - Ты живешь тут? Я нашла твою книгу. Вот она - возьми, пожалуйста, - она сложила рюкзак и протянула девочке большую тяжелую книгу, держа её обеими руками.

- Такая добрая и милая девочка, - Лаурита подошла ближе, обойдя девочку кругом, - Не хочешь остаться - немного поиграть со мной? - она указала на единственный, не покрытый слоем пыли, диван.

- Прости, не могу задерживаться, - заторопилась малышка, - Моя приемная мама в положении и ожидает моих сестренок, ей нельзя сейчас волноваться - на прощание кивнула она, но, ей не дали покинуть помещение.

- Такая чуткая девочка. Ты так трогательно переживаешь за свою маму... свою не родную маму, - любезность с которой Лаура произносила эти речи вызывала оторопь у неискушенного дитя, неосознанно чувствующего опасность, но не видящего, откуда она исходит, - Наивная душа, неужели, ты, правда, веришь, что они смогут полюбить тебя, как родную дочь? Особенно теперь, когда у них в скорости будут их собственные родные дочери? - Лаура нежно обвела пальцем контур лица девочки и присела рядом, расплетая ей косу, - Ты для них всегда будешь не более, чем приёмышем, которого они взяли из жалости. Они слишком добродетельны, и будут молчать долгие годы, возможно, даже, ни разу - ни словом, ни взглядом не упрекнут тебя... - её голос монотонно шелестел в такт размеренному перестуку капель начавшегося дождя, - Однако же, ни ты, ни они - не сможете забыть, кто ты. Ты всегда будешь для них только обузой, отбирая у законных родных детей ту часть родительской любви, что причитается им по праву их рождения.

- Это правда? - тихо спросила Аделина и расплела и вторую косу, стараясь не поднимать взгляда на собеседницу, чтобы та не увидела слез в её глазах.

- Не будь им постоянным живым укором их слабости, - Лаурита принялась аккуратно расчесывать пряди её светлых волос, невозмутимо продолжая, - Глядя на тебя, они каждый день будут думать о тебе, но - больше с сочувствием, чем с любовью, пока ты им не опротивишь. Они будут только и мечтать, как бы поскорее избавиться от тебя, жалея о своём приступе сострадания, в порыве которого решили проявить заботу о тебе, - и каждое её слово, не зная пощады, жалило, медленно распространяя отраву ложных домыслов по всем нервным окончаниям и самым мелким сосудам, подбираясь к самому сердцу, сжимая его в леденящих тисках.

- Но... они говорят, что любят меня... А тебе откуда знать? - упорно вопрошала девочка, отказываясь верить этим жестоким словам.

- Это они сейчас так говорят... - скорбная улыбка появилась на лице старшей девочки, - А потом... взрослые хорошо умеют лгать, даже самим себе... Я сама - сирота, и, знаешь, насмотрелась я на таких, как мы - ни у кого из них жизнь сахаром не была... Терпения моей тетки хватило ровно на три года. И, знаешь, что она потом сделала? Отправила меня в монастырь, а сбережения моей семьи бесстыдно присвоила себе, - воспоминания накатили удушающей волной, заставляя ресницы предательски дрожать, выдавая на обозрение метания её истерзанной души, но, она заставила взять себя в руки, - Но ты не думай, мне было хорошо в монастыре... до поры, до времени...