Цепные псы пантеонов - Чубаха Игорь - Страница 31

– Мистика? – презрительно поджал губы Костромин.

Но Катя прекрасно знала, что никуда этот матерый мужик от нее не денется, что купился он на ее легенду с потрохами.

– Никакой мистики, неизведанная область науки. Гарантией, дескать я – не жулик в духе Кашпировского, будет то, что деньги вы мне выплатите по результату.

– Даже не попросите аванс? А если мы решим вас кинуть?

– Я думаю, познакомившись со мной на практике, вы выбросите подобные идеи из головы подальше.

Над цитаделью «Старшей Эдды» кружил черный ворон, в самом замке стоял настоящий переполох. Правда, сей шум совершенно не беспокоил двух пленников, поскольку благодаря мощным стенам обходил-облетал их камеру десятой дорогой.

Камерой это назвать было трудно, просто мелом начерченный круг, диаметр – метра четыре. Вот только выйти за черту ни Ивану, ни Сереге никак не удавалось. Не получалось, и все тут, сколько ни бросались ребятки грудью на невидимые барьеры. Невидимая стена упруго и корректно отфутболивала обратно, даже гнушаясь отвечать увечьями. Оставалось либо сидеть на высасывающем из тела тепло каменном полу и пялиться в такой же каменный потолок, либо нарезать круги вдоль меловой границы.

Пойманных беглецов поместили в мрачное подземелье, украшенное только портретом какого-то бородача – то ли царского генерала восемьсот двенадцатого года, то ли пьяного пономаря кисти безвестного передвижника. Точнее не угадать, будь ты хоть искусствоведом, портрет висел рядом с дверью, метрах в десяти от мелового периметра, да и освещалась тюрьма всего одним чадящим факелом, от которого больше всполошенных теней, чем света. И только при большом старании можно было заметить валяющиеся в углу железяки да пару ржавых вделанных в стену уключин, наверное, тоже зажимы для факелов.

– Нам когда-нибудь жрать принесут? – чтоб не молчать, аукнул сокамерника Серега.

Иван не ответил, он нервно дергал нитки из рукава, оторвать его от этого монотонного занятия могла только отпирающаяся дверь, и она таки открылась.

Очень бодро гремя высокими каблуками, в каменный мешок уверенно ввалились закутанные в муаровые шелка крепче мумий три стройные дамы. Они жадно курили и сыпали пеплом во все стороны, будто ассистентки на фотосессии.

– Нам когда-нибудь жрать принесут?! – намерился взять прекрасный пол на горло Серега.

– Опаньки! – напрочь игнорируя запросы пленника, обратилась к подругам первая, – Кажется, при прошлом переезде здесь был электрический свет.

– Я хочу сделать официальное заявление! – ожил и встал на ноги Иван.

– Ты все перепутала, тогда агнецов держали в каземате номер три, – выдохнула ментоловое облачко вторая дамочка, с зататуированными до синевы кистями рук, – А сейчас там ремонт. Помнится, та парочка была из фирмы со смешным названием – «ВМС». Мы с Гемгемой никак не могли отгадать, что их название значит.

– Это те, которые «Приглашаем пожилых энергичных женщин для реализации мелкооптовых партий бриллиантов»? – встряла в треп третья фифа, травящаяся кондовым «Беломором». – Наверное «ВМС» – это «Военно-Морские Силы».

– Прошу отвести меня к вашему руководству! – лишний раз наткнулся на невидимую преграду грудью Иван.

Дверь открылась еще раз, на пороге объявилось страшноватое одноглазое двуногое, не отвлекаясь на присутствующих, пошарило взглядом по углам, не нашло, что искало, и закрыло дверь за собой.

– Или «Внутриматочные спирали», – фыркнула первая.

– Девушки, судя по вашим бедрам, вы хотите услышать что-нибудь нежное, – сделал следующую попытку вступить в контакт с надзирательницами Серега, но его благие намерения опять пропали втуне.

Ни бурая щетина, ни синюшные круги вокруг глаз и грязь под ногтями, ни пудовое от присохшей глины кашемировое пальто галантного арестанта не сподвигли дам уделить ему хотя бы мимолетный заинтересованный взгляд. Вторая мымра, с зататуиртованными руками, выбрала позицию сбоку от мелового круга и уставилась на портрет, две другие, став вдруг очень серьезными и забубнив что-то монотонное под нос, растянули поперек каземата и привязали кокетливыми бантиками к уключинам алую ленточку.

– Готовность «Вальпургиева ночь»! – совершив сизыми запястьями пару пасов, отрапортовала вторая участница ритуала портрету.

Обломанный по всем статьям Иван снова уселся на каменный пол и вернулся к ниткам из рукава расползающегося, воняющего тиной ватника. А Серега отдал бы голову на отсечение, что бородатая рожа на портрете кивнула. Опять сплошная мистика!

– Все, боец, война закончилась, эта сторона улицы уже не опасна при обстреле, – наконец, подарила вторая мегера сомнительную улыбку Сереге.

Ему хватило ума догадаться, что его выпускают из заколдованного круга. Зачем-то зажмурив глаза, пленник сделал шаг... второй... открыл глаза – теперь он был вне круга, до ленты оставалось метра два. Иван с интересом следил, что произойдет дальше. Сергей решил рискнуть и рванул вперед, но только животом коснулся алой ленты, бантики по краям каземата распустились, и лента, будто живая, оплелась вокруг рук и физиономии резвого пленника. Глаза ничего не видят, и попутанными руками повязку с глаз не содрать.

– Зря пальцы ног растопырил, отсюда уже не сбежишь, – хихикнула та, что с «Беломором».

Чадящий факел вспыхнул ярко-ярко, и раздался громогласный глас:

– Всему контингенту «Старшей Эдды»! Десятиминутная готовность к эвакуации цитадели!!! Сущностям, не участвующим в ритуале, следует занять места по расписанию «Вальпургиева ночь». Сущностям, завязанным на местность, приготовиться к реинкарнации!!! Ответственным за сворачивание инженерных и магических носителей доложить о готовности к эвакуации в минутный срок!!! – приказ, казалось, шел сквозь стены, и суперпрочные, каменной кладки, стены вибрировали, будто служат лишь декорациями.

Дамочка с татуировками выполнила знакомые уже пассы в обратном порядке и повернулась к портрету:

– Группа «Агнец». Первый этап ритуала выполнен, переходим ко второму этапу! – по военному молодцевато отрапортовала мегера.

– Пошли, спринтер, – ее коллеги взяли упакованного, ослепленного тряпками так, что о лишнем шаге думать забудь, Серегу под руки и повели из каменной тюрьмы.

Когда дверь закрылась, и отгремел проворачиваемый в замке ключ, Иван поднялся с корточек и попробовал ступить за меловую линию, но невидимая преграда вернулась. Получив легкий, почти ласковый, щелбан в лоб, Ваня решил успокоиться, но при этом хитро улыбнулся. Нет, это была не спонтанная улыбка, а глубоко осмысленная и, вполне может быть, рассчитанная на то, чтобы тот, кто на портрете, ее учел.

Двумя ярусами замка выше оберст Харви Файнс стоял у госпитальной кровати. Приказ по громкой связи раздался в тот момент, когда старый эльф собирался одеть на шею рядового Тесена Орден шестнадцати рун третьей степени. К чести своей на раздавшийся голос Харви и глазом не моргнул, и уж тем более орден не уронил.

Обритый наголо, одетый в больничную пижаму и сидящий на продавленной панцирной койке, будто орел на унитазе, эльф Тесен выглядел совершено не воинственно. Тем не менее, когда муаровая лента обвила шею воина, глаза того счастливо блеснули. И красив стал эльф Тесен, словно выпускник военного училища с незасаленными лейтенантскими погонами, да при кожаной портупее. И даже оттертая в дальний угол медсестра задышала влюблено.

– Рядовой Тесен награждается Орденом шестнадцати рун третьей степени, за действия, несовместимые с трусостью, – торжественные слова старого оберста прозвучали чересчур официально, так уж получилось. Все, с этим героем ритуал закончился, Харви Файнс шагнул к следующей кровати.

Дверь палаты открылась без приглашения, на пороге объявилось страшноватое одноглазое двуногое, не отвлекаясь на присутствующих, пошарило взглядом по углам, не нашло, что искало, и закрыло дверь за собой. Сержант Ланалог в отличие от предыдущего кавалера не смог поприветствовать своего командира даже сидячей позой. Щедро загипсованная нога сержанта была нацелена растяжками в выбеленный известью потолок палаты. Хотя, конечно же, под побелкой угадывались квадраты каменной кладки.