Люциана. Трилогия (СИ) - "Алекс Д" - Страница 27

— Ты действительно в это веришь? — Эдуард усмехнулся. Его теплые пальцы начали развязывать узлы на ее запястьях. — Прости, что пришлось причинить тебе боль. Я просто принял меря предосторожности. Пока ты не вспомнила, кто ты есть, мне придется связывать тебя.

— Пока я не вспомнила? — переспросила Мила, потирая онемевшие запястья. Ланкастер наклонился к ее плечу и прикоснулся к нему прохладными губами. Ее тело вспыхнуло, отвечая на не прошеную ласку. Странные эмоции захлестнули ее. Словно все это уже было, словно не в первый раз этот брюнет целует ее. Протянув руку, она погладила его волосы, шелковистые на ощупь. Эта женщина из ее снов не любила его, она никого не любила, но он будил в ней чувственность. Он поймал ее пальцы губами, глаза их встретились.

— Эдуард. — прошептала она. Воспоминания текли в ее мысли откуда-то извне, толкали ее в объятья этому непостижимому мужчине. Она чувствовала его желание, его боль. В его очерствевшей душе больше не было былой жестокости. Боль заглушала все прежние чувства. Сейчас не она, а он был в ее власти, его губы трепетали, прижимаясь к ее губам, руки требовательно сжимали плечи, он толкнул ее на кровать и склонился над ней, целуя ее шею, опускаясь все ниже. Мысли спутались, дыхание смешалось. "Что я делаю?"

— Нет. — крикнула она, отталкивая его. — Не трогай меня.

— Почему? — в потемневших глазах плавало недоумение. — Я так долго ждал тебя. Неужели я не заслужил каплю тепла и нежности?

— Я не знаю, кого ты ждал, но точно не меня. — Наваждение отпустило ее. Мила освободилась от его чар или от своих собственных. — Развяжи мне ноги. Я в туалет хочу. — Требовательно заявила она. Ланкастер явно был в замешательстве.

— Слушай, я провалялась тут связанная кучу времени. Мне нужно пи-пи. Это понятно?

— А ты грубая. — Усмехнулся Эдуард, придя в себя. Он помог ей освободить ступни и подняться на ноги. Красное платье сильно помялось. — Зоя, — крикнул он. — Проводи нашу гостью в туалет.

Мрачная блондинка появилась, словно из-под земли. И тыча в спину Милы ружьем, сопроводила ее в уборную, которая была жутко не прибрана и зловонна.

— Слушай, а почище место вы выбрать не могли? — спросила она, справив нужду. Зоя нахмурила брови.

— Здесь безопасно. — Немногословно ответила она. — Что-то не устраивает? — дуло ружья больно ткнулось в бок.

— Нет, все клево. — Подняв руки в знак поражения, сказала Мила. — И что ты такая вредная? Вы меня вообще отпустить планируете?

Девушка ей ничего не ответила. Доставив ее обратно в комнату, она удалилась.

— Может, я пойду? — робко спросила Мила, глядя на распластавшегося, на постели Ланкастера. Выглядел он очень заманчиво и аппетитно. Но он ненормальный извращенец, который принимает ее за другую, и еще он как-то связан с маньяком-Ричардом. Вроде бы достаточно причин, чтобы не поддаться желанию разделить с ним постель.

— Куда? — перекатившись на бок, лукаво спросил он, лаская ее своим взглядом. — Твой дом рядом со мной.

— С чего бы это? Я, по-моему, уже сказала, что я не Люциана. Может, не стоит напрасно тратить на меня время. Вы ее обязательно найдете.

Ланкастер разразился бархатистым смехом.

— Глупышка. Ты еще не сознала, какая сила дана тебе. В тебе — древнее знание. Ты прошла через вечность, храня силу гребня. Скажи, где он, и я отпущу тебя, если ты сама захочешь уйти.

Стоп. Гребень. Ричард тоже спрашивал ее о нем. Не напрямую, а мысленно. "Где гребень, Мила?". Что еще за новая загадка?

— Я не знаю, о чем вы говорите. — Покачала головой Ларина, усаживаясь в кресло, которое до этого занимала Зоя.

— Знаешь. Тысячу лет назад ты заперла свою силу в гребень и отдала его смертной, наложив на нее заклятье, сделав ее хранительницей. От дочери к дочери через кровь переходила твоя тайна. Ваш род не рожал сыновей. Одни девочки, и так похожи между собой. Так?

— Похоже на правду. — Согласилась Мила. — Но у меня нет и не будет дочерей. Я не могу иметь детей.

— Все правильно. Проклятие замыкается на тебе. Ты последняя в звене. Поэтому влияние Люцианы так сильно и мощно. Она в тебе и вырвется на свободу, когда обретет гребень.

— А что такого в этом гребне, что вы все охотитесь за ним? — поинтересовалась Мила. И простого любопытства. Необходимо понять смысл схемы, в которую уверовали двое чокнутых мужчин.

— Солнечный свет. — Коротко ответил он.

— И? — не поняла Мила. Забавно. Это, как слушать бабушкину сказку, только очень страшную. На ночь ей такие страсти точно не читали. Но можно и послушать, если делать все равно больше нечего. — И откуда вы знаете, что именно сделала Люциана? Она же не перед смертью поведала вам о проклятии. Это было бы крайне глупо с ее стороны.

— Согласен. — мягко кивнул Эдуард. — Были обрывки мыслей, ее мыслей, которые услышали мы — я и Ричард. Отсюда и сложилась легенда. Но гребень — не миф. Он существует. В нем великая сила, наша неуязвимость и власть. Вампиры не выносят солнечного света. А Люциана знала, как преодолеть это проклятье. Она не боялась солнечного света. Никто, кроме нее не знал секрета этого противостояния. И, предчувствуя смерть, она спрятала его, не позволив убийцам обрести эту великую силу.

— Значит, ты вампир? — сухо поинтересовалась Мила. Это уже интереснее. А оборотня под кроватью не спряталось, случайно?

— А ты думала, что я душевнобольной? — он сногсшибательно улыбнулся, обнажив кончики острых клыков. Нет, Мила слышала, конечно, легенды о вампирах и осиновых кольях, чесноке и распятьях. Читала книги, смотрела кино. И она видела, как Ричард пил кровь у Клэр. Но это вовсе не значит, что он — вампир. Ходячий труп в нескольких сотнях километров от Москвы — это же полнейший бред!

— Ничего я о вас не думала. Я вас не знаю. Ричард, например, — маньяк. И вы, наверно, тоже, раз водите с ним знакомство. В истории немало таких чудиков, вообразивших себя неотразимыми принцами тьмы, и убивающих людей из-за своих больных фантазий. Дракула тоже считался вампиром. Про него даже фильм сняли. А он был всего лишь чокнутым садистом, как и Жиль де Рэ, а последний был еще и голубоватым педофилом. Да, еще забыла про кровавую графиню Батори. Та еще была штучка.

— А вы начитаны, Людмила. — Улыбнулся Ланкастер.

— Наконец-то, вы назвали меня настоящим именем.

— Не хочу злить вас. Мне нравиться наша легкая беседа. Она успокаивает. Вы не боитесь меня, а это возбуждает. Вы хотите меня, но пытаетесь скрыть это даже от себя, а это льстит моему самолюбию. Я получу вас. А сейчас просто растягиваю удовольствие. Вы будет стонать в моих объятьях, и умолять меня не останавливаться.

— Прекратите. — Хрипло оборвала его Мила. Его слова вызвали в ней вполне предсказуемые эмоции. Он словно сделал с ней, все, что описал.

— Как скажете, моя дорогая. Итак, на чем мы остановились? Вы упомянули восхитительную Эржебет Батори. Она была столь же прекрасна, сколь и жестока. Кровь стекала по склонам ее замка. Вы бы пришлись ее по вкусу. Она была очень эстетична, по крайней мере, сначала. Жажда крови порой заменяет другие инстинкты. Любовь, секс, страсть, все меркнет перед жаждой крови. Она умоляла меня спасти ее, когда ее заточили в замке. Но я не рискнул выпустить на волю это чудовище. С мира хватит и одного меня. Есть еще Ричард. Но он слишком человечен. И убивает скорее из необходимости, чем из желания.

— Значит, вас двое? — осмелилась уточнить Мила.

— Нет. Больше. Но остальные повинуются нам. Они не убивают, если мы им не позволяем.

— Все это занимательно, но маловероятно. — Вздохнула Ларина, сделав нарочито заскучавшее лицо.

— Ты провоцируешь меня, малышка. — Он снова перешел на ты. В голосе его прозвучали теплые интимные нотки, прохладное прикосновение его взгляда вызвало дрожь во всем теле. — Разве простой смертный может сделать простым взглядом или голосом то, что делаю я?

— Есть такое понятие, как гипноз. Ему можно научиться. Я, например, могу читать мысли. Не всегда и не у всех, но могу. Я же не вампир. — Мила напряженно улыбнулась. Было, что-то в словах Ланкастера, заставившееся ее содрогнуться от ужаса. Она не верила ему, но все же….