Трое нас и пёс из Петипас - Чтвртек Вацлав - Страница 31

– Река, река, дай мне рыбу!

Грузило легко опустилось в воду. Я посмотрел на Анчу: не скажет ли она мне что-нибудь на счастье? Она взяла лапу Пецки и помахала мне ею. В тот же миг Генерал подсек леща.

– Для начала не так уж плохо, – похвалил петипасский учитель.

– Лещ, тридцать семь, наша лодка выигрывает! – заявил Руда и сунул рыбу в ведерко.

– Ну, Тоник, теперь очередь за нами, – шепнул мне пан Людвик.

На левом берегу что-то плеснулось.

– Я тоже поймал! – послышался голос Грудека.

Я увидел, как все ребята сбегаются к нему.

– А ты, Тонда? – пропищал через реку Лойза Салих.

– Я ещё нет!

– Насади тесто! – посоветовал через реку Индра. – Сегодня клюет на тесто!

– Тихо! – крикнул петипасский учитель, и на реке стало тихо-тихо, как в школе во время урока.

Я следил за поплавком так внимательно, что в глазах у меня рябило. Но он не шевелился.

Внезапно с другой лодки послышался голос петипасского учителя. Он звал Генерала:

– Карел!

Я повернулся. Петипасский учитель стоял в лодке, а его удочка согнулась до самой рукоятки. Много ему пришлось повозиться, прежде чем он вытащил рыбу из воды.

Руда гордо провозгласил:

– Карп, ровно пятьдесят!

Ребята стояли на берегу. Было уже темно, и они плохо видели нас. Однако они услышали, как что-то сильно плескалось по воде.

– Это твой, Тонда? – сложив ладони, крикнул Грудек.

Я не ответил.

– Лучше помолчи, – посоветовал Грудеку Индра Клоц.

Петипасский учитель даже не прикрикнул на них. Он был страшно доволен, что поймал такого карпа.

Пан Людвик положил руку мне на плечо:

– Не огорчайся так, Тонда. Мы ещё им покажем!

Потом ко мне подошел Пецка. Опершись передними лапами на сиденье, он смотрел мне прямо в глаза и помахивал хвостом. Ему тоже хотелось меня утешить.

Становилось прохладно. Над рекой взошел месяц.

Все вокруг осветилось. И поплавки стало видно очень хорошо. Но мои все равно не шелохнулся.

Петипасские ребята продолжали стоять на берегу. Только Лойза ушел домой, мать увела его ужинать. Я слышал, как он говорил ей по дороге:

– Не могу я тебе дать руку. Я держу палец Тонде на счастье.

Анча тихо сидела на носу лодки. Пецка дремал, свернувшись у её ног. Он не проснулся даже тогда, когда пан Людвик вытащил карпа. На два сантиметра больше, чем у учителя!

– Когда же у тебя клюнет, Тонда?

Это сказала Анча. Хорошо, что при свете месяца не видно, как человек краснеет…

– Ты слышишь меня, Тонда? Я пробубнил:

– Анча, тихо, а то разбудишь Пецку.

– Он все равно не спит.

– Спугнешь рыбу.

Пан Людвик тихо засмеялся.

С другой лодки послышался голос Генерала:

– Какой прекрасный вечер!

Я бы тоже так думал, если б у меня был карп для Анчи.

– Тонда, ты не хочешь со мной разговаривать? – снова сказала Анча.

– Хочу. Вот поймаю рыбу, тогда… – Я шлепнул ладонью по воде.

– Тише, Тоник! – буркнул пан Людвик.

– Я бы тоже разозлилась, если б у меня не клевало, – вздохнув, сказала Анча.

И в эту минуту вся моя злость куда-то улетучилась. Я спокойно взял удочку, вытянул крючок из воды. Попросил Анчу, чтобы она сама выбрала мне самого хорошего червя. Отвязал свой крючок и дал его подержать Анче.

– Ты что, уже собираешься, Тоник? – удивился пан Людвик.

– Хочу попробовать с грузилом потяжелее. Что скажете?

Пан Людвик кивнул:

– Можно. Вода сегодня тянет.

Но, прежде чем я заменил грузило, Анча выронила из рук крючок – мой лучший крючок! Напрасно искали мы его по всей лодке.

Но даже из-за этого я не мог сердиться на Анчу. Я только попросил, чтобы она подала мне какой-нибудь другой из коробки. И она выбрала крючок пана Роучека. Тот, черный и ржавый.

– Этот годится?

Я хотел было вернуть его Анче, но голос у неё был такой печальный, она так расстроилась, что потеряла мой самый любимый крючок… Я хотел хоть немного её утешить.

– Это отличный крючок.

– Как я рада! – засмеялась Анча и подала мне червяка.

Я насадил и забросил удочку.

– Карп, двадцать семь, недомерок! – раздался с другой лодки голос Руды.

И брошенный обратно в реку карп весело всплеснул воду.

Через минуту снова:

– Усач, девятнадцать, недомерок!

– Они там напали на рыбий детский сад, – усмехнулся пан Людвик.

– А не пора ли нам домой? – спросил Генерал. Месяц скрылся за тучкой.

– Пожалуй, Тоник, начинай сматывать.

Пан Людвик встал. В темноте зажужжали катушки трёх спиннингов.

– Уже сматывают, – послышались голоса петипасских ребят. Они ждали нас на берегу.

Я оглянулся на Анчу:

– Ты теперь совсем не веришь, что я рыболов?

Анча не ответила. Она сидела на дне лодки, на коленях у неё лежал Пецка. Они спали.

Впрочем, теперь я и сам знал: никакой я не рыболов – Анча от скуки даже уснула.

Но вот что мне ответить ей, когда она проснется и спросит:

«Ну, Тонда, а где же обещанная рыба?»

Рыба, которую я должен для неё поймать, не могла быть обыкновенной рыбой. Ведь это первый подарок первому другу в Петипасах.

Пан Людвик тоже заметил, что Анча уснула.

– Тоник, поспеши со сборами, пока мы тут совсем не замерзли.

Я наклонился к удочке, но нарочно сунул руку в карман, чтобы не сразу браться за удочку. Мысленно я повторял:

«Ещё минутку. Вот сейчас рыба подплывает к червяку. Вот она открывает рот. Заглатывает червя. Значит, сейчас поплавок вздрогнет!»

Месяц выглянул из-за тучи. Поплавок неподвижно висел на леске.

Потихоньку я вынимал руку из кармана.

«Ну, теперь уже наверняка. Прежде чем я возьму удочку, на ней будет рыба!»

Поплавок слегка качнулся. Нет, это река играла с леской.

Пая Людвик вытягивал из воды якорный камень.

– Тоник, собирайся. Ты не уснул?

Я взял удочку. Леска натянулась. Так натянулась, что даже зазвенела. Я подсек, но крючок прочно застрял где-то на дне.

– Что ты там возишься, Тоник?

– Я, кажется, застрял.

– Вот те раз! – Пан Людвик окликнул вторую лодку.

– Отправляйтесь вперед! Тоник застрял. Мы вас догоним.

Я подсунул вторую руку под удилище, леска тонко запела.

– Нет, это, наверное, коряга.

И тут я почувствовал, как удочка дернулась, будто на дне что-то закрутилось, завертелось – и с такой силой, что лодка закачалась. Пан Людвик бултыхнул якорь обратно в воду. Удочка чуть не вылетела у меня из рук. Конец её заплясал вверх-вниз, а леска свистела так, словно вокруг нас комары летали.

Я только крикнул:

– Поймал!

Пан Людвик перескочил через два сиденья, опустился на корточки возле меня:

– Тяни!

Я тянул обеими руками. Но рыба будто приросла ко дну.

– Тяни, тяни! – кричал пан Людвик. – Это, наверное, угорь!

Я уперся ногой в край лодки, закрыл глаза и тянул. Рыба оторвалась от дна. Попав в поток, она заметалась влево и вправо.

– Смотри, не выпусти, Тоник!

Я прокрутил катушку разок, другой – больше не удалось.

Пан Людвик стоял возле меня и пристально следил за леской, которая металась из стороны в сторону.

Я сжал зубы.

– До чего ж здоровая!

Пан Людвик молотил кулаками по дну лодки.

– Если ослабишь хоть на секунду – поминай как звали!

Рыба начала уставать. Я это сразу почувствовал.

– Бери её с лески!

Я отбросил удочку, схватил в руки леску. Правой, левой, правой, левой – попеременно. Вода около кормы пошла кругами. Пан Людвик скинул пиджак, приготовился.

И вот показался угорь. Промелькнул вдоль борта к носу. И тут пан Людвик набросил на него пиджак.

Сердце у меня оглушительно стучало, коленки тряслись. Пецка тявкал, а Руда на другой лодке размахивал руками, как ветряная мельница:

– Ребята! Угорь! Такой, что в штанину не поместится!