Мутные воды Рубикона (СИ) - Кранк Алан - Страница 1

Мутные воды Рубикона

Пролог.

Галактика NGH 4413 из созвездия Волосы Вероники. Мобл.

1 час 12 минут до Апокалипсиса.

Императорский дворец.

В коридоре хлопали двери и шумели голоса. Со стороны это напоминало обычный рабочий день, если бы не печать отчаяния и растерянности на лицах. Люди сновали взад вперед по коридору, коротая последний час жизни. Эмстон закрыл за собой дверь и набрал домашний номер.

По телевизору на стене показывали новости. Другие программы перестали существовать неделю назад. На экране раскрасневшийся толстяк натужно кричал в микрофон, перекрикивая рокот лопастей взлетающего вертолета.

- Крылатые ракеты Марфилда вошли в воздушное пространство Картенда. Все силы ПВО приведены в боевое состояние и готовы отразить атаку. Напомню, что вчера Генерал Мин Сар, в вечернем выпуске новостей пообещал, что все до единой боеголовки противника будут уничтожены в воздухе. Оставайтесь с нами. После короткой рекламы мы продолжим репортаж с военной базы Ацца.

Эмстон приложил трубку к уху и посмотрел в окно. За стеклом несколько десятков человек в форме выстроились в цепь по периметру космодрома. По другую сторону забора собирались штатские. Они кричали и размахивали руками, но лезть через ограду не решались. Через час и те и другие превратятся в пепел.

Он уже решил, что никто не ответит, когда экран загорелся зеленым. Контакт установлен. Эмма сидела на кровати в спальне. За ее спиной ветер из открытого окна раздувал занавески.

- Это конец?

Он не узнал ее тихий охрипший голос. Как будто ее уже не стало, а он просматривал пленку со старинной записью.

- Все не так плохо, - ответил Эмстон, - Часть ракет, возможно, уничтожат в воздухе. К тому же основной удар придется на побережье.

Это была такая же чушь, как и вчерашнее заявление генерала Мина. О том, что ПВО не смогут отразить и половину ракет знали даже дети.

- Ты можешь что-нибудь сделать? – спросила она.

- Я врач, а не бог.

- Попроси императора. Нам нужна помощь.

- Хорошо.

Короткая ложь комком грязи вывалилось у него изо рта. А что еще он мог ответить?

Электронный Визирь выбрал всего шестерых. Даже первая леди Картенда и шестеро наследников должны были остаться на Мобле. Лимузин императора уже стоял у центрального входа.

- Значит, все-таки, конец.

Она сжала кулаки. На лбу гармошкой собрались морщины.

- Я не знаю, как сказать ему. Или не говорить ничего?

Эмма подняла голову и посмотрела ему в глаза.

- Когда ты приедешь?

Он ждал этого вопроса, но так и не смог подготовиться к нему. Если разговор прослушивается, любое необдуманное слово может погубить весь план. И это была самая тяжелая часть его замысла. Жена и сын умрут в твердой уверенности, что он трус и предатель. Из-за двери появилась голова Чемба.

- Мама, что случилось? – спросил он Эмму.

- Ничего. Иди к себе в комнату.

- А с кем ты говоришь?

- Ни с кем.

- С папой?

- Я говорю тебе, иди в комнату.

Чемб хлопнул дверью чуть сильнее, чем это требовалось для того, чтобы ее закрыть.

- Почему ты молчишь? – спросила Эмма Эмстона.

- Я все равно не успею доехать до дома. Движение стало. В этом нет никакого смысла.

Эмстон больше не мог больше смотреть в глаза жене и отвернулся. Жена и сын обречены. Как и двадцать миллиардов человек, населяющих Мобл. И он ничего не может с этим поделать. Даже хуже. Он не сможет быть рядом с ними, когда все кончится.

- Пойдемте, доктор. Через четверть часа мы должны быть в терминале, - позвал Эмстона из коридора Риз.

Эмма дернула головой, словно ее наотмашь ударили по лицу. Ее глаза расширились, и она закричала так, что зазвенело в ушах.

- Что он сказал? Терминал? Ты бросаешь нас в огненном аду, а сам бежишь на поиски лучшей жизни?

Он готов был разорвать Риза, вцепится ему в горло зубами и грызть, пока не хлынет кровь. Она кричала что-то еще. Но он не понимал ее слов. И ветер хлопал занавесками на окне все сильней. На ее крик прибежал Чемб.

- Мама, пожалуйста.

Сын тоже плакал. Эмстон сорвал экран со стены и бросил его на пол. Теперь она смотрела на него снизу вверх. Экран лопнул, но не погас. Он хотел ударить по нему ногой, но не смог наступить на лицо Эммы. «Ты бросаешь нас». Ее слова звучали в ушах снова и снова. Только ли жажда возмездия толкала его на спасательный борт? Очень удобно вершить справедливость параллельно спасая собственную жизнь.

Часть первая

Млечный Путь. Земля.

2 декабря 2017 года. 07:42

Игорь (1).

Сознание включилось, когда хлопнула входная дверь. Вчера под вечер поднялась температура. Света пожалела его и перевела будильник на половину восьмого. Игорь открыл глаза и прислушался к телу. Самочувствие было по-прежнему скверным. Но едва ли оно улучшится, если его выгонят с работы. Надо вставать.

Игорь тяжело поднялся и обернулся заправить кровать. Взгляд упал на небольшое пятно крови на серой застиранной наволочке, расплывшееся до размеров рублевой монеты. Это еще откуда? В голове вдруг вспыхнуло вчерашнее идиотское письмо-розыгрыш. «Приезжай или умрешь». Чье-то глупое поздравление с прошедшим Хеллоуином. Куда ехать, указано не было. Зато был адрес отправителя и почтовый штемпель. Иркутск. Красная восемь, квартира двенадцать. Узкая как телеграмма полоска бумаги имела не только неприятное содержание, но и противный нафталиновый запах.

Две минуты спустя в ванной перед зеркалом Игорь внимательно осмотрел лицо, голову и плечи, но ни сорванного прыщика ни пореза не нашел. Под ноздрями не было следов запекшейся крови, и пенные плевки зубной пасты тоже были абсолютно белыми. К загадкам он привык. Вся его жизнь была одной огромной загадкой, состоящей из тысяч частных вопросов. Но никогда прежде эти вопросыне носили такого мрачного и угрожающего характера. Вопрос происхождения кровавого пятна на подушке мучил его еще больше часа. До тех пор, пока на порожках подъезда приступ кашля не вывернул его наизнанку. Он сплюнул, взглянул на бетон и увидел ответ. «Приезжай или умрешь». Вчерашнее послание снова неоновой надписью вспыхнуло в голове. До этого момента самой большой проблемой со здоровьем было плоскостопие на правой ноге.

Денис (1)

В буржуйке, стоявшей в углу темной холодной кухни, догорали кукурузные кочерыжки. Стол был завален грязными тряпками и использованной одноразовой посудой. Перед столом в разбитом порванном кресле скрючившись сидел человек. Тряпочный ремешок от хозяйственной сумки перетягивал тощий бицепс. В кулаке был зажат пустой инсулиновый шприц с вымазанной в кровь иглой. Глаза неподвижно смотрели в окно. За пыльным стеклом виднелся черный мокрый ствол дерева и клок грязного пасмурного неба. С утра он не выходил из дома. К нему должны были прийти. Он сидел, смотрел в окно и ждал. Его плохо связанные мысли то и дело проваливались в прошлое. Он вспоминал детский сад. Запах обмоченных колготок и пригоревшей манной каши. Три больших красных кубика из фанеры и пластмассовый зеленый грузовик без заднего колеса. Он вспоминал коричневые обои в крупных красных маках в прокуренной кухне и потное прыщавое лицо «зайца Любы». Так он ее называл из-за того, что она не оплатила проезд в день их знакомства.

Она исчезла из его жизни так же внезапно, как и появилась, оставив на память букет венерических заболеваний и адреса двух барыг. Недельный курс антибиотиков в значительной мере утолил боль расставания, а вот с ширевом быстро завязать не получилось. По адресам, которые ему оставила Люба, он ходил все чаще и чаще.

Хроническое отсутствие денег сильно отравляло жизнь. Проблема заключалась не в возросших расходах (доза стоила дешевле, чем бутылка хорошей водки, вполне реальные пятьсот рублей), а в катастрофическом сокращении доходов. Водить под кайфом было опасно. Он ушел с маршрута и устроился сторожем. Поменял доставшуюся от матери квартиру на садовый домик без света и газа, а разницу в стоимости пустил по вене. Он задолжал всем, у кого мог взять в долг, собрал весь металлолом с дачного поселка и заложил паспорт в ломбарде. Но это лишь немного отодвинуло во времени закономерный финал.