Самое древнее зло (СИ) - Лагно Максим Александрович - Страница 60

«Триединый… великий уход… магические струны».

Понятно. Это просто молитва.

— Сами виноваты, — я взмахнул плазмобитой. — Вы же не дали мне ни слова сказать.

— Мы закон и порядок в этой стране, — отозвался бородатенький маг. — Ты подданный Гувернюра, ты обязан подчиняться. Сейчас военное положение.

— А что если я не подданный?

— Иностранец, который отказался подчиниться властям? Тем более тебя надо задержать.

— У вас не получилось, и навряд ли получится меня задержать. Какой вы отметки? Второй?

Бородатенький маг с уважением посмотрел на неподвижного Старого Мельника, которому я отдал приказ забыть про «Распознавание»:

— Мы же простые маги поддержки для военных патрулей. Для тех, кто выше Первой Отметки, есть задачи в армии.

Оказалось, что я браво победил ровесников Бленды:

— Простите.

Маг, который насылал на меня Стену Огня ушёл к берегу, чтобы помочь товарищу высушить робу. Стража, не опуская арбалетов, топталась вокруг, ожидая действия магов.

Мы все напоминали детей, которые заигрались и разбили окно в доме. Теперь не знали на кого свалить вину, объясняясь с родителями.

Бородатенький пристально на меня посмотрел и раздельно произнёс:

— Когда ты придёшь в себя, Мэттю Конли?

— Ты знаешь моё имя?

— Конечно, твоя жена сказала. Она давно тебя ищет.

— Моя… кто?

— Она, — ответил бородатенький и отошёл в сторону. Из-за кустов вышла женщина с двумя мальчишками лет пяти. Близнецы.

При виде женщины у меня дрогнуло сердце:

— Фрия? Что произошло? Почему ты здесь?

— Лучше ответь, Мэттю, почему ты здесь?

Фрия, мать моих детей и любовь моей жизни, медленно приблизилась. Её каштановые волосы выбивались из-под косынки с форвиррскими узорами. Ей нравились традиционные узоры этого народа.

Сыновья обступили меня, обняв за ноги:

— Папа, папа! Ты пришёл в себя? Ты больше не будешь безумным гэльнингом?

— Кем, кем?

Я убрал плазмобиту. И тут же всё вспомнил: гэльнинги — это люди, попавшие под власть мага.

Глава 40. Гэльнинг

1

Ультрехт — это главный портовый город Химмельблю.

«Мировая гавань» — называли его придворные историки.

«Удавка на свободной торговле» — называли Ультрехт историки из других стран.

Здесь базировался флот Гувернюра, который контролировал Утрехтский пролив, через который шла вся мировая морская торговля. Если Деш-Радж продавал Драйденским Землям шёлк, а взамен получал кожу и меха, то Химмельблю вклинивался посредником, собирая плату за проход кораблей.

Все роптали, но деваться некуда. Химмельблю жестоко отстаивал своё превосходство.

Например, по ту сторону пролива располагался материк, бывший когда-то самым крупным государством Голдивара — Нип Понгом. Страной драконов, необычной философии и магии. Они контролировали пролив со своей стороны и позволяли торговым судам ходить бесплатно.

Магическая школа Нип Понга была древней и слабой. Она строилась на взаимодействии людей и драконов. Самих же драконов осталось штук десять, да и те дряхлые малоподвижные особи, которые перестали размножаться ещё пятьсот семилуний назад.

Под видом посольских работников Гувернюр Химмельблю направил в страну двух сильных магов. Проникнув во дворцы южной и северной столиц единого Нип Понга, маги превратили ключевых царедворцев в гэльнингов, людей потерявших контроль над телом и разумом, но не осознающих это зависимости от чужой воли.

Подчиняясь магам, гэльнинги начали раскол страны. Для остального мира гражданская война выглядела, как продолжение противоречий северян и южан. Каждая из сторон объявила себя истинной властью, а противника — заморским наймитом.

Гувернюр Химмельблю официально поддержал Северный Нип Понг. Драйденские Земли, чтобы не потерять союзника, поддержали Южный.

Химмельблю и Драйденские Земли продали воюющим сторонам все запасы устаревших ржавых арбалетов и осадных орудий, разваливающихся после первого использования. Затем договорились о перемирии, разделив чужую страну.

Северный Нип Понг стал протекторатом Химмельблю. В портах расположился второй гувернюрский флот, замкнув контроль над проливом. Южному Нип Понгу достались дряхлые драконы, ненужная философия и разрушенная экономика.

С тех пор никто не осмеливался бросить открытый вызов могуществу Химмельблю ни на воде, ни на суше.

2

Мэттю Конли рос, глядя на океан, но душа его предпочитала сушу.

Когда ему исполнилось пятнадцать семилуний, в Ультрехте появились первые драйденские самоходки — чудесные экипажи, не зависящие от норова лошадей. Самоходки мгновенно завоевали интерес юноши.

Отец Мэттю содержал перекладную почтовую станцию. К увлечению сына отнёсся с досадой и пониманием. Самоходки отобрали часть доходов у лошадников, но будущее за ними, поэтому сыну лучше изучать самоходки, чем разновидности запряжки лошадей. Без колебаний отправил его в ремесленное училище Драйдентона.

Через четыре семилуния Мэттю вернулся из-за границы. Обзавёлся личной самоходкой и связями с поставщиками из «Форендлер», отечественной монополии, торговавшей магическими предметами, включая рулли движения, необходимые для самоходок.

Мэттю познакомил отца со своим планом реорганизации перекладной станции в центр обслуживания самоходок. Он даже называл их на драйденский манер — «хэрри».

Станция обслуживания самоходок процветала с такой же скоростью, с какой увеличивалось движение на Голдиварском Тракте — всемирной сети дорог. В 2732 семилунии было объявлено о завершении строительства последней, замыкающей ветки Тракта в Енавском Княжестве. Теперь, не сходя с Тракта, можно объехать все страны и крупные города материка, исключая Нип Понг и пустынный остров Вердум.

Мэттю женился. Отец невесты содержал текстильный цех по пошиву чехлов для сидений карет и хэрри. Брак по любви, но с выгодой. Семьи объединили капиталы, чтобы полностью обеспечивать запросы владельцев самоходок.

«Станция Мэттю» стала крупнейшим центром обслуживания. Тут могли устранить любую поломку механической части, а так же оснастить самыми долгодействующими руллями движения.

Под руководством жены Мэттю портные, кожевники и ювелиры переделывали стандартный салон в комфортабельную карету. Драпировали раджийскими шелками, украшали узорами, оснащали громкими музыкальными руллями и вообще всем, что только захочет владелец хэрри.

Ультрехтские кэрольды и богачи, разделявшие увлечение Мэттю полумагическими механизмами, знали его в лицо. Советовались, какую модель хэрри стоило брать, а какую нет. Они же помогли открыть представительства «Станции Мэттю» во всех крупных городах Химмельблю и зависимых от него государств.

3

Однажды на «Станцию Мэттю» прибыл курьер, на плаще которого светился герб кэрольда Стеккеля, младшего троюродного брата Гувернюра Химмельблю.

В умобразе, который передал курьер, кэрольд просил Мэттю Конли, прибыть в Скерварский замок для личной беседы:

«Слава о ваших инженерных и организационных талантах достигла моих ушей, — говорил кэрольд Стеккель в умобразе. — Как и вы, кэр Мэттю, я испытываю восхищение перед механистическими конструкциями. У меня возникла идея, которая требует обсуждения с таким выдающимся знатоком самоходной техники, как вы».

Мэттю Конли ехал день и ночь. Спал и обедал в самоходке, делая редкие остановки по гигиеническим соображениям. Пересматривал умобраз, стараясь по выражению призрачного лица кэрольда Стеккеля угадать цель поездки.

Да, Мэттю привык к беседам с высокопоставленными особами, но никто из них не говорил «вы», и тем более не предлагал личной беседы, тему которой не раскрывал даже в запечатанном магией умобразе.

«Что бы он ни хотел, это наверняка нечто большее, чем помощь в покупке», — подумал Мэттю, останавливая хэрри у ворот замка.