Не моя (СИ) - Савицкая Элла - Страница 11

– Мало ты помнишь, – беззлобно попрекнул он, исподлобья смотря на девушку. – А то, как мы бежали от бабки, которая гналась за нами, размахивая клюкой, когда я для тебя малину оборвал с ее куста? – Настя даже рот прикрыла от удивления. Как она могла такое забыть?! Рассмеялась, когда волна воспоминания окатила лавиной.

– Помню! Я тогда еще ногу подвернула, потому что обула неудобные туфли на каблуках.

– Да, и отказалась, чтобы я тебя до дома донес.

– Ну, куда тебе было? Ниже меня на полторы головы, я и сама доковыляла.

– Сейчас бы легко донес, да и тогда тоже, просто ты не захотела проверить.

– Ну да, а потом бы Лиля Святославовна тебе поясницу лечила. Слушай, я еще вспомнила, как однажды пришла, а твоей мамы дома не было. Опаздывала почему – то, а я голодная была прямо с пар. Ты мне тогда…

– Пельменей сварил пол кастрюли и сказал, что сам их лепил.

– Ага, а я сделала вид, что поверила.

– А ты не поверила?

– Ни капли!

– И правильно сделала. – Теперь они уже смеялись оба, все сильнее углубляясь в теплые воспоминания.

– Да, я тогда в каждой мелочи пытался тебе показаться Суперменом. Чай, торты, сладкая вата. Даже на аттракционы звал, – уже более серьезно сказал Стас, смотря Насте в глаза.

– Я помню, – девушка вздохнула. – Ты был прям настоящим джентльменом, я это ценила.

– В этом я почти не изменился.

– Почти?

– Почти.

– А в чем еще не изменился?

– В отношении к тебе, – девушку как ледяной водой окатили, она даже слова на секунду все растеряла, не понимая, шутит он или нет. А потом Стас улыбнулся. – Ты всегда для меня была чем-то светлым. Такой, какая должна быть каждая девушка. Эдакий эталон. Красивая, ухоженная, стильная, вежливая, со своими стремлениями и мировоззрением. Ты помогала мне с геометрией, если я тупил или если просто хотел провести с тобой время, а ты этого не понимала. Рисовала таблицы, пытаясь втемяшить в мою башку ту или иную теорему. И не просто объясняла и уходила, а потом еще, приходя на занятия к матери, несколько раз перепроверяла, не забыл ли я её.  Да ты и маму мою покорила. Ни к одной из своих учениц она не относилась с такой теплотой, – у Насти и слов не нашлось, чтоб ответить на подобные откровения. Никто уже очень давно не говорил ей такого. Ведь это не просто общепринятое «выглядишь великолепно», как любит говорить ее муж, или «ты всегда прекрасна». Слова, сказанные Стасом, согревали, обволакивая чем-то таким приятным, но давно забытом. Он говорил о ней не как о красивой картинке, а как о личности. Оказывается, он помнил так много. Девушка успела позабыть те или иные ситуации, которые сегодня Стас описывал ей с доскональной точностью, возрождая в памяти то, например, как её часто ждали у подъезда ухажеры, а он бесился, провожая её с уроков. Сначала она не понимала почему, а потом он признался ей в чувствах.  И с тех пор Настя стала отказываться от его компании, ради него самого же. Но он все – равно провожал.

– Ты столько помнишь, хотя прошло уже много лет, – произнесла вслух свои соображения, следя за тем, как он опускает глаза на бокал, крутит его в руке, а потом снова поднимает пронзительный взгляд на нее.

– Я помню всё!  – сказано настолько серьезно, что девушка даже не сразу нашлась с ответом. Конечно, ей приятно, что он многое не забывал, льстит, что так хорошо о ней отзывается и не держит зла за прошлое, но что-то в потемневших глазах, ставших цвета черного шоколада, не дает ей покоя. Тяжелый взгляд, куда – то в самую душу…

Как только Настя собралась ответить, на её плечи легли руки супруга.

– Смотрю, не скучаешь, любимая!  Но нам пора ехать уже. У нас со Стасом завтра долгий день. – Стас нехотя отлепил от девушки взгляд, кивнул и встал. Настя тоже поднялась, взяв со стола маленькую сумочку.

– Спасибо за приятную компанию, – сдержанно улыбнулся и протянул руку. Настя вложила свою ладонь в его для прощального легкого рукопожатия, и тут же ощутила теплоту его кожи и легкий электрический разряд. Точно как вчера, когда они сидели за руку в тех отвратительных повязках на глазах.  Парень слегка сжал её пальцы, но Насте вдруг стало неуютно. Вчера он делал так же. И это ощущалось неправильно.

– Тебе спасибо, – ответила и поспешила забрать руку. Виктор так же пожал парню руку, и абсолютно никак не отреагировал на их невинное рукопожатие.  Странно.  Получается, только для Насти это действие показалось противозаконным. Еще раз бросив на парня мимолетный взгляд, развернулась и последовала за мужем к выходу, не замечая как сзади её спину, обтянутую черным шелком, сверлит молодой певец.

  Пара плывет по залу. Рука Виктора на стройной талии девушки, с которой не успел наговориться, на которую не хватило времени насмотреться, и от этого у Стаса перед глазами темнеет.  Вырвать бы Виктору нахрен руку, чтобы не смел трогать.  Только у него на это полное право.  Он её муж.  Муж!  Как Стас мог не знать об этом?  Если бы знал, сто раз подумал бы подписывать этот контракт или нет.  А так. Собственноручно подписал себе смертный приговор. Теперь встреч с Анастасией не избежать. Кулаки непроизвольно сжались, когда фантазия начала подбрасывать картинки из постоянных пересечений. Все музыкальные мероприятия, праздники, дни рождения. Твою ж мать, не жизнь, а извращённая пытка. Неужели ему теперь нужно будет вести с ней вот такие невинные беседы как сегодня каждый раз, когда они будут видеться, если внутри одно желание – притянуть её к себе и поцеловать.  Так как всегда мечтал.  Чтобы забыла, как дышать.  Чтобы им одним легкие наполнялись. Его запахом.  Стаса.  А не Виктора.  От мысли, чем они сейчас займутся дома, у Стаса глаза пеленой заволокло.  Нет.  Нужно избегать её. Он не протянет так долго. Любым способом, лишь бы не видеть и не слышать этого мелодичного голоса, который он так часто слышал по ночам, пока пытался ею переболеть.  А теперь болезнь возвращается, только в еще более сильной форме.  Заражая собой каждую клетку организма и вызывая еще более сильные осложнения.  Если тогда Настя была молодой девушкой, красивой и умной, покорившей его с первого взгляда, то теперь она невероятно манящая сексуальная женщина. Сегодня, с волосами распущенными, струящимися по плечам, и в длинном узком платье она была словно русалка. Такая неземная. Еще и улыбалась ему, смеялась.  Господи, да ради этого смеха он мог бы душу дьяволу продать.

Нет.. Нет.. Нет, мать её.  Нельзя.  Нельзя снова позволять болезни обладать им.  Нужно бороться, иначе произойдет катастрофа.  Он не может теперь подставить себя и пацанов. У них контракт, а если его мозг будет постоянно думать о ней, он нахрен взорвется и вся карьера пойдет в задницу.

Твердо решив стараться избегать девушку или хотя бы давить в себе желание каждый раз, когда видит её, наброситься с жадными поцелуями, Стас с парнями тоже разъехались по домам, прихватив с собой несколько официанток.

А потом жизнь для Стаса потекла в новом ускоренном и более насыщенном ритме. Под руководством Виктора они записали сразу несколько песен, которые уже много лет как томились в блокноте молодого человека и теперь, наконец, были услышаны миром. Не сразу конечно. Сначала записали первую, под названием "Омут", которую Стас написал еще тогда, много лет назад, когда Настя сидела на занятии с его матерью. Он тогда наблюдал за ними из коридора и не мог взгляд оторвать. От такой старательной, внимательной, время от времени прикусывающей шариковую ручку, и невероятно красивой. Его подростковое сердце впервые забилось по новому, не для себя, а для нее… и мысли вылились в строчки. На тот момент кривые, плохо рифмованные, но все же это было первое в его жизни творение. Конечно, пришлось многое подправить сейчас, когда песня дождалась своего часа. Изменить некоторые слова, переписать на новый лад, ведь прошло столько лет, и теперь, как и семь лет назад, парень снова ощутил это сумасшедшее биение сердца, рвущегося наружу каждый раз в присутствии Насти. И хотя у парня были более поздние стихи, более разрывные, написанные в полной прострации, когда его раздирало изнутри одиночеством, продюсер сказал, что для начала нужно покорить девушек и женщин романтическим образом, а потом уже запускать другую музыку. Пришлось послушаться.