Выбери любимый жанр

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Возрождение (СИ) - Поляков Владимир "Цепеш" - Страница 5


5
Изменить размер шрифта:

— Кельи братьев, — прокомментировал монах. — Многие предпочли затвориться в них в надежде на спасение.

Что я мог сказать? Тактика страуса, прячущего голову в песок и надеющегося таким образом избежать опасности никогда не приносила успеха, к тому же из-за нескольких дверей, кстати плотно закрытых изнутри, ощутимо пованивало мертвечиной. Видимо, некоторые уже "спаслись" от жизни в нашем мире. Вдруг одна из дверей словно взорвалась и из проема выбежало, не побоюсь этого слова, СУЩЕСТВО, лишь внешним видом отдаленно напоминающее человека.

— Где я? Опять кошмар! Вы не посмеете убить меня! — бессвязные крики можно было услышать и в другом конце здания, у меня же, стоящего на таком близком расстоянии от источника воплей, заложило уши словно при посадке самолета.

Я с пристальным интересом изучал это нечто, лишь пару дней назад бывшее человеком. Его глаза пристально смотрели на нас, но не видели. Нет, я неправильно выразился, его глаза видели, но не нас, стоящих прямо перед ним, а нечто другое. Словно перед его взором была другая, совмещенная с нашей, реальность. Окажись на моем месте дипломированный психиатр, он бы наверняка предположил воздействие галлюциногенных препаратов или буйную фазу у больного шизофренией. Но взгляд материалиста, отрицающего все оккультное, в данной ситуации был бы верхом человеческого идиотизма, хотя воистину "No limitus homikus dolboebicus", а иначе говоря нет предела человеческому расп…ству. Ну не может человек, входящий в монашеский орден, кстати тесно связанный с оккультными практиками, сойти с ума в такой странной форме.

Тут у появившегося из кельи в руке появился небольшой, но крайне острый кинжал. Держал он его грамотно, обратным хватом, как нельзя более подходящим для нанесения режущего удара, что заставило меня переместить руку поближе к кобуре.

— Брат Марк, это я, Симон, — попытался заговорить с ним наш проводник. — Ты не узнаешь меня?

Зря он это сказал, тут и к гадалке ходить не надо. При этих словах в глазах Марка медленно проявилось пристальное, но очень уж нехорошее внимание:

— Симон… Не-ет, Симон умер. Его убили, — невнятной скороговоркой пробормотал он. — Ты обманка! Очередной кошмар, фантом. Но тебе не удастся меня обмануть…

Не договорив, Марк стремительным прыжком метнулся к Симону, лезвие кинжала уже шло по широкой дуге, на пути которой находилось горло выбранной жертвы. "Хорошо, что я привык носить пистолет с патроном в стволе и не ставить оружие на предохранитель", — промелькнула в голове мысль за тот ничтожный промежуток времени, который потребовался, чтобы всадить в кинжальщика пару пуль. Первая девятимиллиметровая маслина попала в плечо, заставив безумца отлететь в угол, попутно развернув его в полоборота; вторая же, вместо того, чтобы попасть в другое плечо и отключить оставшуюся руку, вошла в шею, к чертовой матери перебив позвоночник. Диагноз — труп.

Наш проводник, как оказалось откликающийся на имя Симон, стоял, прислонившись к стене и звучно клацал зубами. Признаться честно, немногим тише чем Люсьен несколько минут назад. Видно, он никак не мог прийти в себя по случаю, что его чуть было не прирезал собственный собрат по вере, да еще предварительно заявивший скажем так, вещи, не соответствующие действительности.

— Спасибо за спасение моей жизни, — монах с трудом отклеил себя от стенки. — Я буду молиться за вас, чтобы вы сумели выбраться из этого кошмара, в который превратился наш монастырь.

Нужны мне его молитвы, как алкашу безалкогольное пиво! Похоже, этот наивный тип, считает, что я спас его шкуру из чистого альтруизма. Ну-ну. Это чувство мне неведомо в принципе, но вот благодарный информатор в чужом обществе может оказаться весьма и весьма полезен. Да и являться к здешнему начальству лучше в сопровождении живого проводника, а отнюдь не с рассказами о его внезапной кончине.

Параллельно с философскими размышлениями я деловито обшаривал карманы покойничка. Ничего стоящего обнаружить не удалось, но вот кинжал, все еще накрепко зажатый в мертвой руке, был достоин внимания. Неплохое приобретение на мой скромный взгляд — несколько вычурная рукоять, но зато вполне приличная сталь и баланс, равно пригодный как для обычного ножевого боя, так и для метания.

— Люсьен, вот тебе подарочек, — с этими словами я передал ей свой боевой трофей. — Похоже, что в этом уютном местечке без подобного рода игрушек не проживешь.

Она лишь кивнула, соглашаясь с моим высказыванием. Жалко мне девчонку, ей ведь, в отличие от меня, еще не доводилось оказываться в серьезных переделках, да и процесс перевода живого человека в абсолютно дохлое состояние она также увидела впервые в жизни. Впрочем, все, что не убивает нас, может пойти на пользу. Если Люсьен не сломается в этом круговороте событий и вдобавок останется в живых, это даст серьезную закалку от большинства жизненных неприятностей, столь часто происходящих в нашем веселом и разнообразном мире. Я лишь могу поддержать ее, но ни в коем случае не носиться, как с младенцем-несмышленышем — не в моих это принципах.

— Да, Симон, — задержал я монаха, уже собиравшегося было идти дальше. — Я тут загляну в комнату, где обитал этот особо буйный покойничек. Уж больно интересно, как его довели до такого состояния, если он никуда не выходил и сидел там, запершись изнутри.

* * *

На первый взгляд помещение, где обитал ныне покойный Марк было вполне обычным. Для монаха, конечно. Книги духовного содержания, нехитрая мебель, кое-какие личные вещи, в которых я тоже не нашил ничего заслуживающего внимания. Окно, за которым все так же шел дождь, я открывать даже не пытался — все равно бесполезно. Единственное материальное проявление, так скажем, странного я обнаружил лишь внимательно посмотрев на стены комнаты. Словно абстрактные узоры покрывали каждый квадратный сантиметр стен, складываясь то в почти понятные картины, то в мешанину абсолютно произвольных линий. Без сомнения, эта художественная роспись обладала и гипнотическим воздействием, но заподозрить монаха, ранее здесь жившего в его причастности к оформлению интерьера было по меньшей мере наивно. Такой талант встречается редко, лишь на картинах Врубеля я мог видеть нечто отдаленно напоминающее здешний декор, да и то в ослабленном, практически незаметном проявлении.

— Покойный не увлекался живописью или декором стен? — для очистки совести поинтересовался я у Симона.

— Нет. С чего это вам в голову пришло? — неподдельно изумился монах.

Только я хотел показать ему оригинальное оформление стен, как обнаружил, что это самое оформление медленно но верно уходит вглубь, становясь невидимым для обозрения. Да, неладно что-то в стенах монастырских, причем в самом прямом смысле.

— Ну нет так нет. Давай, веди нас, Сусанин.

И все же галлюцинациями я сроду не страдал, поэтому и принял за непреложный факт существование исчезнувшей орнаментальной росписи. К тому же кто знает, что еще могло исчезнуть из комнаты до нашего появления. Даже моего скромного чутья на присутствие магических составляющих с лихвой хватило для обнаружения следов мощного, но в то же время изощренного магического воздействия. К сожалению, нехватка опыта и знаний не позволила понять цель и принадлежность использованных оккультных сил, придется выяснять это у здешних авторитетов, а об их полной откровенности не может быть и речи.

— Вот мы и пришли, — Симон остановился у запертой двери, украшенной символом в виде поднимающегося светила в ореоле лазурного свечения. — За этой дверью сейчас находится все руководство Ордена…

Он осекся на полуслове, поняв, что позволил себе сказать не предназначавшееся для посторонних ушей. Привыкай, болезный, язык дан человеку, чтобы тщательно скрывать свои мысли, а вовсе не для обнародования их всем любопытным. Впрочем, на данный момент мне от его обмолвки ни горячо ни холодно. Ну Орден, ну церковный, и что с того? Магией пользуются, так это я и раньше почувствовал. Ладно, учтем на будущее, вдруг и сгодится информация.