Деревня Медный ковш (СИ) - Патрацкая Наталья Владимировна - Страница 31

И так бывает.

Туман окутал землю пеленой полумрака, спрятав осеннее цветение листвы.

Удивительно смотрятся пихты однолетки, их никто не подстригал, а они стоят в один ряд с одинаковой кроной. Пихта осенью всегда привлекает к себе внимание если не кроной, то мелкими, мягкими иголками, которые с нее осыпаются с порывами ветра. Клены лысеют на глазах, они пышно цветут и быстро теряют верхнюю листву, чего не скажешь о березах, они и листву теряют, и остаются прикрытыми своими мелкими желтыми листочками. Если я береза, то у меня на данный момент времени даже лысого клена нет. Нет. О чем тогда писать, если у березы нет клена? Значит, у березы есть пихта!

О, а пихты напоминают команду по художественной гимнастике. А гимнастки в любви победят любую иную женщину, у них ноги в обратную сторону закладываются и открывают доступ для любви. Это качество гимнасток хорошо видно в произвольной программе танцев на льду. Такие сексуальные позы, что дальше некуда, зато самые сексуальные партнеры заняли первое место, это я вчера по телевизору наблюдала.

Нет, я не завидую, и у меня нет подруги гимнастки, из серии гибких иголок пихты.

Вчера попыталась я читать английского романиста начала двадцатого века, роман такой толстый, написано тридцать четыре авторских листа мелким почерком.

Описания улиц преодолеть она не смогла, а выглядывающие в окно сестры утомили своими наблюдениями за одинокими прохожими. Закрыла я книгу и положила на полку.

Автор еще поразил меня тем, что без электроники считал число слов в книге.

Описать улицы, по которым десятилетия ходила я – просто, прямоугольные квадраты зданий, либо стоящие по высоте, так называемые башни, либо лежащие по длине, так называемые лайнеры. Светлый квадратно – прямоугольный город дешевой застройки.

Если бы не деревья, так и пейзажа бы не было, а были бы одни прямоугольные углы.

Деревья дают работу дворникам, одни метут листья, другие застилают их листьями и с каждым днем все больше видно светлых квадратов зданий, не затемненных ажурами листьев. Люди ходят по листве или по чистому асфальту, это как повезет. Лужи заполняют любые выемки в асфальте и любые углубления в нем. Осень. Дожди. Ветер.

Листва.

Так, а где Алексашка? А где мой Сеттежа? Где мой закадычный можно сказать дружок?

Один уехал на остров в Лазурном море. Путевка стоит дорого, но он купил ее, и уехал. Звонил Алексашка Юрилке, говорил, что находится в сказке. А Сеттежа мне обещал сегодня появиться. Да, у нас обычный, школьный роман. Оба мы далеко не гимнасты по внешнему облику. Сеттежа вообще полжизни пробегал с баскетбольным мячом, там мы и познакомились, на баскетбольной площадке.

Мне еще в школе предлагали учиться в школе олимпийского резерва. Я съездила два раза и больше не захотела, тратить жизнь на поездки в транспорте, а идти в интернат, даже спортивный, мне не хотелось, поэтому олимпийской чемпионкой по баскетболу я не стала. Вообще быть выше толпы – это не просто. Сеттежа поэтому не любит ходить по улицам, ездить в общественном транспорте, он любит спрятать свой рост в машину и ехать, глядя на мир из окна машины.

Рядом с детективным агентством, Сеттеже перед машиной налили масляное пятно, вышел он из машины, какой-то доброхот ему сказал, что у него масло течет. В это время второй мужик полез в машину за деньгами, глупец, да Сеттежа к этому моменту уже успел сдать деньги, и денег у него больше не было! Опоздали голубчики. Сеттежа взял двух этих мужичков за ворот одежды и стукнул их лбами, чтобы неповадно было мужские сумки из машины таскать.

Туман стал таять, появились цветовые краски осенней листвы. Прямоугольники домов проявились своими квадратами в легком тумане. Вид за окном еще мутный, туманный, как и мое настроение. Я очень интересуюсь другими мирами, если мир бесконечен, то где-то есть лобастые, глазастые существа. И Сеттежа – лобастый и глазастый, так зачем еще кого-то искать?

Юрилка тоже скучала по своему большому Алексашке, рядом с ним она маленькая женщина, а рядом с другими – большая женщина. Почему она с ним не поехала? У нее нет заграничного паспорта, а у него есть. У нее нет денег, а у него теперь нет денег, потратился с поездкой.

Алексашка приехал загорелый, с огромным количеством снимков, которые под музыку Сиртаки показал Юрилке. На снимках лазурное море, маленькие каменные, побеленные дома, мостовые, бассейны, шезлонги, музеи и похожие на музейные амфоры в магазинах. И зелень абсолютно незнакомая, пальмы, словно огромные ананасы. И все.

Земли, песка практически нигде нет, одни камни в виде гор и домов.

Она посмотрела на желтеющее море деревьев за окном, вздохнула и отвернулась от экрана, еще пару недель и исчезнет желтая листва, появятся черные контуры деревьев, на которые приземлится белый снег, а серая гладь пруда замерзнет. А на том далеком, уникальном острове еще будет тепло, и машины по мостовым будут ездить, не зная сугробов.

Глава 24

По мостовой загромыхала карета. Юрилка посмотрела в окно и увидела каменные домики, каменную мостовую и, ехавшую по ней карету. В голове промелькнула мысль, что она ведь живет на десятом этаже, а ей открылся вид со второго этажа. Она обернулась вокруг себя и не увидела мебельной стенки, кожаных диванов, стеклянного журнального столика. Перед ней была комната, с диванами обтянутыми вишневым бархатом, небольшой шкаф с тарелками, стоящими на боку.

По центру стоял круглый стол, покрытый скатертью с длинными кистями. На дверях висели вишневые, бархатные портьеры с такими же кистями, как на скатерти.

Она подняла голову к невысокому потолку и не увидела элементарной лампочки, на столе стоял подсвечник, многие свечи уже оплавились. Вместо угла в комнате она увидела выступ, покрытый грубоватым кафелем. Юрилка от неожиданности села на странный стул у стола и закрыла глаза, она очень хотела проснуться в своей комнате. Посчитав до десяти, она открыла глаза, но ничего не изменилось, она была в комнате без телевизора, но с камином, в котором лежали бревна березы.

В комнату вошла девушка в темном платье, с белым передником:

– Барыня, кушать подано, матушка ваша недовольна тем, что вы задерживаете обед.

– Федора, я сейчас подойду, – сказала Юрилка и вздрогнула от собственного голоса, Она посмотрела на себя в туманное зеркало на комоде, увидела странную прическу: у нее, оказывается, была коса!

В столовой за столом сидело человек шесть, Юрилка зашла седьмой.

– Юрилка, – сказала женщина среднего возраста, – что ж ты голубушка задерживаешься? Ждем с тебя, твой жених сидит уже за столом, – и она показала на крупного мужчину.

Алексашка, – промелькнуло в голове Юрилки.

– Здравствуйте, люди добрые, и, вы, мой господин, – обратилась она к Алексашке.

Мужчина вскочил с места, он был так высок, что почти касался головой потолка.

– Здравствуй, Юрилка! Почто ждать заставляешь, я уже и не чаял тебя увидеть.

– Так, вздремнула немного.

– Уж не заболела ли ты, дитя мое? – спросила мать Юрилки.

– Нет, матушка, сон был странный, словно я была на лазурном берегу.

– И, правильно тебе снилось, Алексашка твой предлагает поехать тебе на остров в Лазурном море! Но, в качестве свадебного путешествия!

– А я согласна! Я поеду.

– Ну и ладушки, вот и сговорились, а свадебка не за горами, после нее и езжайте, с Богом!

Долго Юрилка с Алексашкой, со служанкой да с кучером на облучке, ехали в карете, с двумя запряженными лошадями, которых меняли на почтовых станциях. Ехали по бездорожью и радовались погожим дням, когда дорога была более укатанной. Так и доехали они до моря Лазурного, рыбак перевез их на своей шхуне на остров. Юрилка шла мимо невысоких маленьких, каменных домов, и они казались ей знакомыми, но не было видно бассейнов, шезлонгов. Но в лавках продавали все те, же амфоры. Она посмотрела на Алексашку: