Делай что должно - Лотош Евгений "Злобный Ых" - Страница 132

– Я клянусь всем, что у меня есть, милая Танна. Белла в порядке. Ты не волнуйся, тебе надо просто лежать и спать. Утром я найду лекаря. Ты выздоровеешь, и все будет хорошо, обещаю.

– Мое время… пришло. Я знаю. - Ее голос совсем угас. - Это… правильно. Жаль, нет… Беллы. Хотела попрощаться…

Какое-то время в хижине стояла тишина. Тилос молча прислушивался к хриплым вздохам знахарки, воспаленными глазами вглядывался в яростную круговерть красок ее мозга. Потом краски вспыхнули все разом - и потухли, остались лишь отдельные вспышки и медленно угасающее багровое свечение. Дыхание женщины прервалось. Тилос выпустил морщинистую руку Танны и, натыкаясь на предметы, побрел к выходу.

– Она мертва, - сказал он, ни к кому не обращаясь, и побрел мимо Отряда куда-то в пустоту. На плечо мягко опустилась рука Хлаша.

– Тилос, люди умирают, - негромко сказал он. - И с эти ничего не поделать. Но жизнь продолжается.

– Я тысячи раз говорил себе эти слова, - горько рассмеялся Тилос, неволей останавливаясь. - А что толку? Все уходит, рассыпается в прах. У меня двести лет не было друзей. Я зарекся связывать себя с тем, что уходит - и все равно нарушаю свой зарок. Один я среди праха, словно скала - такой же гордый, бессмертный и бессмысленный. Джао, Джао, зачем ты дал мне это тело! Зачем ты вмешался в мою жизнь, будь ты проклят!

– Тилос, - чуть не плача, ткнулась ему в бок Ольга. - Не надо так, не убивайся. Ты нужен нам! Ты нужен… мне. - Она затряслась в беззвучных рыданиях.

– Ох, девочка… - ласково погладил Тилос ее по голове, осторожно отстраняясь. - Спасибо на добром слове. Только это ничего не меняет. У меня все крутится в голове один стишок. Часть я забыл, но начиналось так:

Заграт почувствовал, как его пробирает озноб. Только не сейчас! Если Тилос окончательно сорвется с нарезки…

– Хреновые стишки, - яростно сказал он, когтями вцепляясь Серому Князю в руку. - Кончай пороть чушь. Ты просто хочешь уйти от ответственности! Как это просто - захандрить и перерезать себе глотку! От тебя сейчас зависим все мы! Ты сам говорил, что Майно нарушает правила, что Игра должна быть закончена, а теперь? Лесная Долина погибла из-за того, что ты сам ввязался в Игру! Ты подыгрывал этому козлу на свой лад. И не тебе теперь причитать, что противник оказался умнее! Все проигрывают, не бывает такого, что всегда выигрываешь…

Тилос освободился от захвата одним легким движением, и Заграт внезапно обнаружил, что сидит на траве. Он снова вскочил на ноги и загородил Тилосу дорогу.

– Стишки, значит, любишь? Ладно. Послушай тогда это:

Заграт замолчал, свирепо отдуваясь, затем продолжил уже тише:

– Пойми ты, дурак, что жизнь не кончилась! Вот если ты сейчас поднимешь лапки кверху и сдашься, тогда да, конец. Тогда все было напрасно. Да только я тогда тебе в рожу бесстыжую плюну, понял?

Тилос печально улыбнулся в последних лучах заката.

– Я не собираюсь устраивать здесь поэтический турнир, - заявил он. - Я…

Подошедший вплотную Хлаш с силой, не размахиваясь, ударил его в висок. В последний момент Серый Князь уловил это движение и попытался уклоняться, но не успел. Его тело пролетело в воздухе несколько саженей и рухнуло на землю. Хлаш не спеша подошел к нему.

– Надеюсь, не убил, - задумчиво сказал он. - Хорошие стихи, Заграт. Как раз в духе Пути, но я раньше не слышал. Откуда взял?

– Какой-то человек-менестрель спел. Мы его в лесу отбили от диких волков, - ухмыльнулся орк. - Им уже почти поужинали, да только он лютней отмахивался. Волки такой бандуры в жизни не видели, вот и не торопились, любопытствовали. А тут и мы подоспели. Он нас в благодарность месяц развлекал. Но и отъелся же, что твой боров. Не знаю, может и не он придумал, но пел вполне душевно. - Шаман нагнулся и пощупал пульс на шее Тилоса. - Жив, что ему сделается, бугаю. Пошли, что ли?

– Ага, - согласился Хлаш, заученно закидывая безвольное тело на плечо. - Деревня, как я понял, недалеко, твой нюх выведет. Надо сюда людей прислать. Ольга, Теомир, не стойте, рты раззявив. Пошли, что ли.

Деревню Заграт нашел бы даже в полной темноте или с завязанными глазами. Воняло так, как могло вонять лишь от места, населенного полностью лишенными нюха существами. Несло потом и дерьмом, человеческим и звериным, гниющими в компостных ямах травой и объедками, шибал в нос запах горелых дров. Заграт поморщился. По сравнению с Гхаш-Курумом это еще ничего. Там нос хоть пробками затыкай, а здесь он принюхается, тем более что это на одну ночь. Шаман с тоской вспомнил Лесную Долину - там-то все было более-менее прилично. Настолько прилично, насколько может быть в человечьем поселении. Даже от плавильных печей в горах почти не пахло серой. Ему страшно захотелось домой, в родной лес, но тут же сердце пронзила острая, хотя уже привычная боль. Нет стойбища, нет клана, и возвращаться некуда. Есть только тропа мести, и куда-то она заведет…