Выбери любимый жанр

Вы читаете книгу


Инош Алана - Под яблоней (СИ) Под яблоней (СИ)

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Под яблоней (СИ) - Инош Алана - Страница 3


3
Изменить размер шрифта:

Таблетки... Уже давно затихшее, отболевшее и далёкое снова шевельнулось в сердце острой тревогой. Эта худоба и таблетки — неспроста.

А Женя вернулась с шерстяным пледом и укутала Елену.

— Вот, так-то лучше будет. Может, ещё чаю заварить, м?

— Погоди, Жень... — Елена всмотрелась ей в глаза, пытаясь что-то уловить в осунувшемся лице, прочитать грозные признаки какой-то внутренней беды. — Извини, я услышала про таблетки. У тебя... со здоровьем что-то?

— Ничего у меня страшного со здоровьем, не бери в голову, не добавляй себе переживаний. — Женя нахмурилась, на мгновение взгляд потемнел, но она усилием воли расправила брови, улыбнулась с прежней неунывающей беспечностью.

Нет, не прежней. От неё осталась едва ли половина. Самое страшное вместе с ночным мраком лезло в душу, опутывало холодными щупальцами. И горло, и сердце сжались до боли.

— Жень, если у тебя что-то серьёзное... Бог с ним, с долгом, оставь себе эти деньги, тебе нужнее... — Под конец у Елены вырвался всхлип, который она зажала рукой.

Рука Жени осторожно обняла её плечи, прижала, чуть встряхнула. Её губы щекотали тёплым дыханием щёку Елены, но не прикасались.

— Ленка... Отставить панику и страхи, поняла? Ещё этого тебе до кучи не хватало. Не придумывай себе бог весть что. Стрессы это, вот и всё. В последние пару лет дикий напряг был, но выкарабкиваюсь понемногу. И вообще, слушать чужие разговоры — неприлично. Фу такой быть. — И, сжав плечи Елены напоследок очень крепко, она её отпустила и поднялась. — Пойду-ка я ещё раз позвоню. Может, появилась какая-то информация.

Яблоня тоже ждала в сумраке. Всё ждало: и прохладная, влажная земля, и непроглядно-тёмное небо.

— Лен, фигня какая-то получается. — Вернувшаяся Женя присела, и от её взгляда нутро у Елены превращалось в ледышку. — Ты уверена, что она вообще ехала этим поездом? Ничего не перепутала?

— Да, она сама звонила, говорила, что этим, — пробормотали пересохшие губы Елены. — Она всегда предупреждает.

— Там сказали, что её нет в списке пассажиров. Поэтому и нет информации.

— Как — нет?..

— Так — нет. Не значится. Получается, не садилась она в этот поезд.

Сумрачный сад закружился, зазвенел золотом листьев, крыльцо куда-то поплыло, только руки и плечо Жени оставались непоколебимой твердью.

— Так, Ленок, а не тяпнуть ли тебе ещё капелек, м? Посиди-ка, я сейчас накапаю.

Снова мерзкий вкус корвалола. Но ледяной панцирь вдруг отпустил грудь, сердце пронзила колющая боль. Вырвалось тихое «ах».

— Тихо, тихо... Спокойно. Не умираем от счастья. Ещё не хватало! Ирина вернётся, а ты тут с инфарктом. — Женя тихонько засмеялась, обняла крепче.

На Елену вдруг навалилась слабость. Панцирь напряжения исчез, и она поплыла, потекла, разваливаясь на части. Повинуясь рукам Жени, она очутилась на диване, укутанная пледом, а сверху — ещё и одеялом: её неукротимо знобило.

— Ты как? — Женя склонилась над ней, бережно, почти невесомо откидывая прядки волос с её лба.

— Согреться не могу,  — простонала Елена.

— Слушай, может, у тебя температура? — И Женя принялась рыться в коробке с лекарствами. Там нашёлся и градусник.

Но жара у Елены не оказалось.

— От нервов всё это, видно. Не корвалола бы тебе тяпнуть, а кое-чего другого, — проговорила Женя. — Пару рюмок водки бы махнуть.

— Ирина не пьёт, а я и подавно... Не держим дома спиртного.

— А грелка хотя бы есть?

— Да вроде валялась где-то...

Грелка была найдена, и Женя, согрев чайник, наполнила её, а заодно и заварила травяной чай.

— Малиновое варенье там... В шкафчике на кухне, — подсказала Елена.

— Тебе его в чай положить или так, вприкуску будешь?

— В чай...

Грелка легла к ногам Елены, большая кружка чая с малиновым вареньем согревала ладони. Допив, Елена отдала пустую кружку и слабо улыбнулась:

— Спасибо, Жень...

— Да не за что, Ленок. Ну как, потеплее стало хоть немножко?

— Вроде да... Чуть-чуть.

— Тогда попытайся вздремнуть.

Лишь одна рука Елены выглядывала из кокона одеяла и пледа, и её Женя поглаживала между своими тёплыми ладонями, грела дыханием, сидя на стуле возле Елены. Та, приподнимая тяжёлые веки, могла лишь бросать на неё усталый благодарный взгляд.

— У тебя глаза закрываются, — шепнула Женя с улыбкой. — Спи, Лен, спи. Я с тобой. Мне что-то подсказывает: всё в порядке с Ириной. Всё хорошо.

— А если она всё-таки... — Произнести страшное слово Елена не могла, всё нутро покрывалось льдом ужаса и горя.

— Даже думать так не смей, — твёрдо сказала Женя. — Всё хорошо. Спи давай. Отдыхай.

Елена закрыла глаза, чувствуя, как проваливается в мучительную, головокружительную невесомость. Это был не вполне сон — скорее, какая-то болезненная, горячечная дрёма, из которой она то и дело выныривала, вздрагивая от каждого шороха. Ей мерещились шаги Ирины, её руки на своих плечах... И она рвалась им навстречу. Но рядом была только Женя, которую усталость тоже наконец сморила. Составив в ряд четыре стула около дивана, она прикорнула на них.

В шесть утра они были уже на ногах. Елена усадила Женю завтракать: поджарила яичницу и подогрела холодную картофельно-мясную запеканку. Самой ей кусок в горло не лез. Сомневаясь в уместности своего вопроса, всё же полюбопытствовала:

— У тебя всё хорошо?

Вышло туманно и неуклюже, но ей искренне хотелось, чтобы так и было.

— Ты личную жизнь имеешь в виду? — Женя отправила в рот кусочек запеканки, сделала глоток чая. — Нахожусь в активном поиске.

— А как же та девушка?

— Расстались. Ребёнок она ещё. Да и я тогда была не намного взрослее. Ищу теперь серьёзную девушку... Вроде тебя. — Женя усмехнулась одними глазами — с тихим, осенним отсветом.

Яблоня, казалось, сама склоняла ветки к рукам, крупные тяжёлые плоды ложились в корзину, полные золотого сияния. А Женя протягивала Елене звонящий телефон.

— Кажется, кое-кто нашёлся.

На экране высвечивался номер Ирины, а её голос со знакомым, родным сердцу акцентом сказал:

— Лен, ты там, наверно, с ума сходишь... Всё хорошо, я другим поездом еду. Мне пришлось непредвиденно задержаться, и на тот я не попала. Ещё и телефон, зараза, разрядился — не могла сразу позвонить. Не переживай там, всё нормально. Буду дома сегодня к вечеру.

Вытирая слёзы, Елена бросилась ставить тесто для пирога с яблоками — того самого, обещанного к приезду Ирины. Она так суетилась, что даже о присутствии Жени забыла. А та, прислонившись к косяку плечом, смотрела на неё с задумчивой улыбкой.

— Прямо сразу воскресла, забегала, зашуршала по хозяйству! Ну, что ж... Поеду я, пожалуй. — И пошутила: — А то, не дай Бог, твоя охотница меня пристрелит, если застукает тебя в моём обществе.

Руки были, как назло, в тесте — не возьмёшь ими те пачки денег, не заляпав.

— Жень, деньги забери, не нужны мне они.

— Мне тоже не нужны. — С усмешкой взяв запачканные тестом руки Елены за запястья, Женя подержала их немного, выпустила и пошла к выходу.

Она уже открывала дверцу машины, когда Елена догнала её с деньгами. Руки она кое-как обтёрла бумажным полотенцем.

— Жень, забери их сейчас же!

— Ленок, ну всё, прекрати уже, серьёзно. Я ценю твою щедрость и великодушие, но мне важно отдать их. Всё, всё, мне пора. Счастливо тебе...

Пальцы Жени смахнули со щеки Елены слезинку.

— Жень... Спасибо. — Прозвучало запоздало, скомканно, как брошенная второпях записка.

— Не стоит, Ленок. Я должна тебе нечто большее, чем деньги. Я рада, что всё обошлось. И не вздумай беспокоиться, поняла? Всё хорошо. И будет хорошо.

Лицо Жени приблизилось, дыхание защекотало щёку Елены. Короткий быстрый чмок — и машина отъехала. Елена, обняв ствол яблони руками с зажатыми в них пачками денег, роняла слёзы сквозь зажмуренные веки. Снова начинался чудесный, погожий день, бабье лето было в ударе, щедрое и ласковое. Сорвав низко висящее яблоко, она впилась в его брызжущую соком кисловато-сладкую мякоть зубами. Слёзы ещё катились, мешаясь на губах с яблочным вкусом.