Время колесниц - Чистов Дмитрий - Страница 54

— Так ты — сын Вана?!!

— Ну. Куллдом меня люди кличут. — Он звучно высморкался в два пальца и сплюнул в воду. — Родителей, к сожалению, не выбираешь! Отец и мамаша у меня — что надо! Я у них, видите ли, младшенький — так уже третий век как дитя малое опекают! Шагу не ступить, без родительского благословения! Куллд, не делай то, Куллд, делай сё, Куллд не водись с речными сазанами, Куллд, не играй в прятки с цаплями, не пугай малых лесных духов — словом, никакой нормальной жизни! Я вот спросить хотел у тебя — правда ли, что за моих братьев отомстить собираетесь?

— Ургиты, убийцы твоих братьев, изгнавшие ваш род из города Кера, ныне намереваются идти с мечом на Священный Ар. Покровители Огненного Града обратились к нам за помощью, — объяснил Эдан. — Мы же собираем силы в надежде дать им достойный отпор.

Куллд ненадолго задумался:

— Значит, Племена тоже будут замешаны в дело? Боги-покровители примут участие в битве с обеих сторон? Будут убивать людей и друг друга?

— Скорее всего так. Они не решатся поднять руку на армии смертных — подобного доселе ещё не бывало; но друг друга отделают — будь здоров!

Горбун помолчал немного, проверяя наживку на своём крючке. Забросив снасть, он с очень серьёзным лицом повернулся к своему собеседнику:

— Пращник не примет участия в сражении. Бринну не удастся его уговорить. Мой отец был одним из первых покровителей, способствовавших возведению древнейшего города людей. Он принимал участие во всех жесточайших битвах, вполовину уменьшивших численность трёх Племён. Из них он вынес убеждение, что насилие порождает лишь ответное насилие. что цепочка кровной мести может раскручиваться до бесконечности, уничтожая всех в неё вовлечённых. Ныне Ван проповедует только очищение разума, возвышение духа и концентрацию воли. Он желает лишь расправить крылья человеческой души.

— А ты?

— А я желаю стать на путь воина. Куллд присоединится к вам со своей дружиной.

При этих словах неподалёку от мостков плеснула по воде хвостом крупная рыбина. Эдан в изумлении уставился на горбуна-полубога; тот открыл было рот, намереваясь что-то добавить, но внезапно его снасть натянулась и зазвенела как струна на арфе, и Куллд, потеряв от неожиданного рывка равновесие, полетел с настила вниз.

Через несколько мгновений он вынырнул на поверхность, отчаянно отплёвываясь от попавшей в рот воды; в пяти локтях от него огромный налим выпрыгнул из озера и в туче брызг шлёпнулся на жерди настила.

Как только рыба коснулась мостков, она мигом обратилась в красивую черноволосую женщину. Её единственной одеждой служил венок из речных лилий.

— Эй, мама, полегче! — возмущенно заорал Ванов сын из воды. Он подгрёб к помосту и проворно вскарабкался наверх.

— Что я слышу, сынок?! — холодно произнесла их обнажённая гостья. — Куда ты собрался? На войну?! Не будет тебе на это моего позволения! Знай, что твой отец отказал им, — она небрежным жестом указала на жреца Бринна, — в нашей помощи.

— Об этом мне и так уже известно, — фыркнул Куллд. — Но я не мальчишка и имею право сам принимать решения!

— Откуда ты... А не тобой ли подосланный дух болтался у нашего цветка всю сегодняшнюю ночь? Как не стыдно — шпионить за собственными родителями?!

Эдан предпочёл отодвинуться в сторонку, с большим интересом наблюдая за столь необычной семейной сценой, невольным свидетелем которой он стал. Мать и сын стоили друг друга. Судя по скорости, с которой все местные жители поспешили убраться прочь, а те, кто не успел это сделать, попадали ниц, наш жрец заключил, что она и есть та самая Хозяйка Озера. Куллд, уродец-полубог, то капризничавший подобно пятилетнему ребёнку, то изъяснявшийся языком умудрённого жизненным опытом старца, появился на свет благодаря браку Вана из Племени Ллеу и этого странного существа. Эдан мог бы поклясться, что Хозяйка не принадлежит к Племенам: из неё не исходило яркое сияние, огнеподобный дух, присущий всем богам. Не ощущалось в ней и людского мерцания и внутренней циркуляции жизненных сил; чудились лишь холод, придонная илистая мгла и отражение луны на воде, подёрнутой лёгкой зыбью; такова была Хозяйка Озера.

— ...Раз папа перетрусил, должен же кто-то отомстить за братьев! — орал на неё подбоченившийся Куллд. — Между прочим, город Кер — по праву моя наследственная вотчина!

— За братьев?! Да ты их и в глаза-то не видел! Ты же родился через столетия после их гибели! Глянь-ка лучше на своё отражение в озере: где тебе, коротышке, с ургитами тягаться?

Услышав такое от матери, Куллд позеленел и не сразу нашёлся, что ответить. Хозяйка воспользовалась образовавшейся паузой.

— Словом, отправишься в Пятиградье — отлучу от рода! — пообещала она, вновь обернулась рыбой и прыгнула обратно в воду.

Куллд с тоской глядел ей вслед.

— Ведь отлучит, старая стерва, обязательно отлучит! Руг и все остальные старейшины решат так, как она повелит! Что делать-то? Не могу я с вами ехать! — монотонно бормотал чудной полубог. Сидя на мостках, он раскачивался взад-вперёд, вцепившись ладонями в длинные немытые космы. — А может, подсобить вам? — обратился он наконец к безмолвствующему Эдану. — Помочь, может, чем? Да! — Лицо карлика посветлело. Эта мысль ему определённо пришлась по душе. — Ты же будешь сражаться с проклятыми детьми Урга?

— Ну... В общем...

— Отлично! Ты — мне, а я — тебе! Идёт?

— Что?!

— Ты будешь сражаться — значит, отомстишь за братьев. А я помогу. Сделаю тебе хороший подарок.

— Какой ещё подарок?

— Куллд подарит тебе духа. Лучшего, любимого своего духа. Только вот какого? Надо подумать... Натасканный боевой призрак — отличное оружие, но ты с ним не управишься — опыта не хватит. С духами, знаешь ли, глаз да глаз нужен — как бы чего не выкинули! Впрочем, есть у меня один неплохой...

Горбун уставился в воду и бормотал всё тише и тише, пока его речь не стала совершенно неразборчивой.

— Что ты там лепечешь? Какого духа?

— Ничего не получится, — неожиданно внятно ответил Куллд. — Придётся тебя... того... переделать.

— Переделать?

— Ну да. Хочешь стать шаманом? Пройдёшь посвящение — сможешь разными духами управлять. Только есть тут одна трудность...

— Какая?

— Чтобы сделать из человека шамана, его необходимо сначала убить.

Эдан уставился на горбуна, на лице которого блуждала кроткая улыбка. «Шутит? Или всерьёз?»

— Это необходимое условие. Видишь ли, шаман — не совсем обычный колдун. Моему ремеслу попросту невозможно выучиться, сколько бы времени ты на него ни потратил. Я вижу, твою душу уже отделяли от тела?

— Да. — Эдан вспомнил деревенскую колдунью и давнишнюю встречу с погибшим ургитом; воспоминание нельзя было назвать приятным.

— В таком случае нет нужды говорить тебе, что путешествия, подобные некогда совершённому тобой, крайне опасны и трудны для обыкновенного человека. Маги, якшающиеся с разного рода духами, элементами стихий и демонами всех возможных сортов также сталкиваются с непреодолимыми трудностями на своём пути. Они вынуждены изобретать разнообразные приёмы и ухищрения, порой самые изысканные, желая обойти ограничения, наложенные на них самой Природой. Человек, по их мнению, — раб своего тела, двуногой и двурукой тюрьмы; в неё детская душа заключается при рождении и покидает только после телесной смерти. Шаман же — человек, делающий своё тело домом, двери которого всегда открыты.

— И потому его необходимо сначала убить?!

— Напрасно не веришь Куллду. Это действительно так. Посвящение — не просто ритуал. Духи приходят к будущему шаману, отрывают его душу от тела и немного её перестраивают. Только они способны иначе соединить все составляющие её элементы, вследствие чего человек и получит совершенно новые для него возможности. По окончании работы духи вновь скрепят тебя воедино. Так как всё необходимое для их труда время душа полностью отделена от своего тела, ритуал посвящения с полным правом можно считать временной смертью.