Азъ есмь Софья. Крылья Руси - Гончарова Галина Дмитриевна - Страница 12

Мерзавцы, одно слово!

Русский флот встретил врага у Риги. Даже не совсем у нее – рядом с островом Эзель. Пропускать врага к городу никто не собирался – еще не хватало! Пусть русских было не так много, всего штук десять линейных кораблей, семь фрегатов (больше собрать просто не удалось за короткий срок), ну и мелкие суда, но были же! И стоять они собирались до последнего.

Вот тут-то Стенбок и обрадовался. Сейчас он разберется с наглыми русскими тварями!

Ну-ну, не он первый, не он последний.

Все же шведы оказались в более удобной позиции. Стенбок поставил фрегаты полукружием, а шхерботы во вторую линию. И решил ударить в пролив. Сейчас он сомнет этих наглых русских, как бумагу!

У русских же было свое мнение.

Удирать никто не собирался. Корабли принялись сближаться – то есть шведские суда шли на русские. Но первые выстрелы прогремели от русских. Более дальнобойные пушки давали им преимущество, которым русские и пользовались. Стреляли много и часто.

Но шведов это не остановило. Они шли вперед и вперед. Маневрировали, уклонялись, но продолжали двигаться под безжалостным огнем противника.

Всего час – и корабли сблизились достаточно для абордажных атак. Началась безжалостная резня. Шведов было больше, но русские стояли насмерть, стреляли, резали, кололи, шли на таран… Мелкие суда, уже на грани гибели, объятые пламенем, врезались в борта линкоров, предпочитая положить всех, но не сдаваться.

Шведский фрегат «Элефант», на борту которого находился адмирал, сцепился с одним из фрегатов. Хотелось бы помериться силами с русским адмиралом, но в битве не выбирают, кого судьба принесла, того и убиваешь. Свалка одна на всех.

И все же адмирал пока не вмешивался в драку на палубе. Отто был полностью поглощен разворачивающейся перед ним картиной. Вот ушел в морскую пучину один русский фрегат, вот второй, объятый пламенем, внезапно стронулся с места… На шведском корабле слишком поздно поняли, что собираются делать русские, – и не успели отклониться, когда корабль врезался в противника, словно таран. Прогремел взрыв.

Отто покачал головой.

Как ни крути, но русских есть за что уважать. Жизнь ничто, родина – все. Он-то видел, что с взорвавшегося корабля никто не ушел живым.

Клубы дыма застилали поле боя. И никто не заметил, как из-за острова вынырнуло несколько остроносых хищных кораблей.

Казачьи чайки?

Нет. Не то. Похоже, сильно похоже, но эти были чуть меньше, с немного другими обводами, позволяющими развивать еще большую скорость. А еще – с Андреевским стягом, который реял над каждым кораблем. Та часть флота, которую русский адмирал Яузов заранее отправил в засаду.

Остров Эзель…

Он ведь не один… там есть еще и Даго, и Моон… есть где спрятаться. Была опасность не подойти вовремя, но кто не рискует?

Яузов строго-настрого приказал не рисковать. Даже если увидят, что его корабль погиб, а адмирал ушел на дно со своим кораблем, – неважно! Ударить надо, когда шведы соберутся в кучу и потеряют бдительность. Все сразу они в пролив не войдут, задача русского флота – задержать их. А задача брандеров…

А это были именно они. Быстрые, хищные и, что самое приятное, – до краев набитые взрывчаткой, греческим огнем, порохом, смолой… Всем, что нашлось за те несколько дней, которые остались на подготовку. Нашлось.

И сейчас…

Моряки знали, что идут на смерть. По пять человек на каждом корабле, больше для управления и не надо. Поставить паруса, двинуться на врага…

Подходящий момент, чтобы умереть? Нет. Тот самый миг, чтобы остаться навечно в памяти потомков. Каждого, каждого Яузов знал в лицо, каждого отбирал сам, – и все шли на смерть добровольно. Семьям героев была обещана помощь, но их вело сейчас не это.

Семьям героев… Вот именно, семьям. Когда твоя семья живет в Риге, а первый удар нацелен именно туда… Что ты сделаешь, чтобы он не нашел своей цели? Государь милостив, не оставит сирот своей заботой. Русские не имели права пропустить врага к людям – они его и не пропустили.

Отто Густав слишком поздно заметил скользящие по воде хищные тени. Когда они уже были в пределах слышимости. На свободной воде брандеры и перехватили бы, и расстреляли издали, но здесь и сейчас, в безумии схватки… нет! Шансов у шведов не было.

На носу одного из кораблей стоял старый моряк и что-то кричал. Что? Риксадмирал так и не понял. А потом корабли врезались в строй врага.

Пять взрывов прогремели практически одновременно. От «Элефанта», красы и гордости шведского флота, остался только мусор на воде. Стоящие рядом корабли загорелись.

И шведы дрогнули. Есть вещи, которые были сильнее их понятия. Ну как, как можно настолько глупо и безрассудно отдавать свою жизнь?! Это же ненормально! Неправильно! Хотя все эти русские безумны…

Лишенные командования, шокированные и испуганные, шведы дрогнули. Ей-ей, эти русские… они все ненормальные! Страшно это – когда понимаешь, что враг не ценит свою жизнь. И отдаст ее с радостью, только вот в обмен на твою. Медленно-медленно над кораблями начали спускаться шведские флаги.

Правда, Александр Яузов этого уже не увидел.

Шальные пули не щадят никого, в том числе и адмиралов. Только вот русских, в отличие от шведов, это не остановило. Что им делать, и так знал каждый моряк: стоять – и драться. И не моги уйти с поля боя! А адмирал… Адмиралов может быть много. Родная земля – одна. И как защищать ее, каждый знать должен. До последней капли крови, так, чтобы ни один мерзавец на нее ногой не ступил. А кто посмеет – там и зарыть его. Вместе с ногами.

На острове Эзель Яузова и похоронили. Поставили храм, вокруг которого спустя всего-то лет десять стихийно выросла сначала деревенька, а потом и небольшой городок – Яузовка.

И поверье появилось: чтобы у адмирала была удача в битве, обязательно надо после производства в чин приехать, свечку поставить в часовне. Стоит она, сияет над морем золотыми куполами, звенит колоколами – вечная слава героям. Да не забудут потомки тех, кто отдал жизнь ради их появления на свет.

Вечная память.

1688 год

– Сын! Я поздравляю вас, ваше величество.

Машка пустила слезинку. Честно говоря, и стараться-то сильно не пришлось, так она вымоталась за время родов!

– Благодарю вас, сир. Как бы я хотела, чтобы мой несчастный муж мог увидеть малыша.

– Как вы назовете его?

– Мы с мужем обсуждали этот вопрос. Разумеется, Карл.

– Карл Стюарт. Да, Карл Третий.

Когда Людовику сообщили, что у королевы Анны начались роды, тот помчался в Сен-Жермен быстрее лани. Политика!

Мальчик был крепок, здоров и вполне симпатичен. Правда, пока неясно, на кого похож, но это – потом. Потом проглядим галерею портретов, потом найдем подходящего предка, потом скажем громкие слова о крови Стюартов. Главное – мальчик. Можно сразу поискать ему невесту, заключить помолвку, а там и шотландцам намекнуть, что есть, есть у них законный король. Да и Монмута придержать за воротник не помешает, ишь, разошелся. Католичество его в Англии не устраивает, протестантское гнездо развел! Убивать пора!

После некоторых событий у Людовика на протестантов был не зуб, а клыки в три ряда.

Людовик отечески поцеловал в лоб измученную королеву.

– Отдыхайте, мадам. Вы выполнили свой долг перед Англией.

И не удержался от чисто мужского взгляда.

Даже сейчас, измученная и с темными кругами под глазами, вдова Якова была безумно хороша. И умна, что немаловажно. Франсуазу Людовик удалил сам, с Анжеликой, увы и ах, можно было говорить только о детях и прическах, а Анна была невероятно умна. И все больше привлекала его величество.

Людовик приезжал в Сен-Жермен выпить вина с любезной хозяйкой, поболтать о том о сем – и уезжал отдохнувший и освеженный. К тому же у Анны был идеальный вкус и чутье на все прекрасное, а его величество как раз строил Версаль. Она потеряла мужа, он – сына. Он – мужчина и король, а она – вдовствующая королева и очаровательная, надо сказать, женщина…