Закадычные враги (СИ) - "Villano" - Страница 8

— И какое же у тебя предложение? — выдавил Солнцев, не глядя на Лисовского и мечтая только об одном — отомстить. Какие, к черту, предложения?! Мозг отчаянно буксовал, по-прежнему обретаясь в штанах, а не в голове.

— У тебя есть связи, а у меня армия. Ты берешь меня в свою команду на равных, а я помогаю тебе стать одним из Больших Боссов.

— Сдурел? — мигом пришел в себя Солнцев. — Я политику терпеть не могу! А уж серпентарии под названием Правительство и Госдума так вообще не перевариваю.

— У тебя нет выбора, Василиск, — убрал от него руки Борис. — Мое предложение спасет тебе жизнь.

Зачем он довел Солнцева до оргазма, было не очень понятно, но результат радовал. Минута — и вуаля! Может, ему просто нужно было убедиться в том, что Василиск все еще хочет его? Его, а не Влада!

— Сколько времени у меня есть на принятие решения? — спросил Солнцев.

— Василиск, не тупи! — возмутился Борис. — Нет у тебя времени. Либо ты, либо тебя. Если бы ты хоть раз прогнулся, то сейчас жил бы себе спокойно и не парился, а так…

— Я смотрю, ты все уже за меня решил, да? — завелся Солнцев. Вот так запросто соглашаться с Лисовским было совершенно невозможно. — Я беру тайм-аут. Мне нужно побыть в привычной обстановке, привести себя в порядок и хорошенько все взвесить.

— Ты дебил? Тебя же ищут! — закипел Борис. — В твоем особняке толпа народу, тупоголовый баран. Мозги включи!

— Лисовский, не умничай, надоело! — повысил голос Василиск. — У меня есть запасные варианты, я же не дурак! Меня никто не найдет.

— Куда ты собрался? Кто тебя охранять будет? — сорвался с места Борис и принялся наворачивать по кухне круги. — Чем тебя мой дом не устраивает, придурок самоуверенный?

— Тем, что здесь ты! — вскочил из-за стола Солнцев. — Я не могу думать, когда ты рядом. Мне плевать на всё на свете, потому что все мои мысли сосредоточены только на том, чтобы затрахать тебя до смерти!

— Апп… — подавился очередной репликой Борис.

Василиск понял, что ляпнул, сжал руки в кулаки, но сумел удержать на лице гнев и раздражение. Перевел взгляд на статуей замершего с половником в руках Вовку.

— Ты едешь со мной. Жду тебя в холле у лестницы через час. Вернемся, когда приму решение. Все. Тема закрыта.

Солнцев с силой хлопнул дверью, оставляя остальных в неопределенно-задумчивом молчании, нарушенном Вовкой, который положил поварешку на стол, прикрыл рот ладонью и принялся ржать. Мишаня показал ему кулак, с трудом сдерживая улыбку, а Влад посмотрел на застывшего возле стойки отца:

— Пап, и чего ты тут стоишь?

— А… а почему бы мне здесь не постоять? — отозвался Лисовский.

Сердце почти перестало бухать в ушах, и он снова мог нормально соображать.

— Не тупи. Василиск сказал, что будет ждать Вовку внизу через час. У тебя времени осталось — всего ничего. Иди уже, спасай своего закадычного врага, он без тебя пропадет.

…

Василиск ввалился в душ в спальне, сполз на пол и уперся затылком в кафель, подставляя лицо теплому дождю. Это место всегда было для него особенным. Лишь здесь он мог полностью расслабиться, отпустить мозги на свободу и смыть с себя все запреты, правила, привязки и очевидности… но только не в этом доме и не прямо сейчас, признал очевидное Солнцев пять минут спустя, ибо все его мысли опять сосредоточились на одном развратном…

— Солнышко, милый мой, хороший, ну чего ты так распереживался?

Лисовский возник среди клубов пара прекрасным призраком. Поднял его с пола, притянул к себе, включил душ так, чтобы их поливало не только сверху, но и с боков, и поцеловал так нежно, что у Василиска екнуло сердце и дрогнули руки.

— Я ненавижу тебя, Лисовский, — обнял его он. — Ты делаешь из меня буйного шизофреника, сексуального маньяка и мокрую тряпку одновременно. Это невыносимо!

— Да ладно тебе, — прошептал Борис, лаская Василиска руками, губами и всем своим гибким телом. — Ты можешь хоть иногда расслабляться? Относись к жизни проще, и все у тебя наладится.

— Ты понимаешь, что в случае неудачи нас вырежут? Всех поголовно! И даже твои демоны нам не помогут. Я много чего нехорошего делал ради сохранения своего бизнеса, но чтобы убивать людей! Такого со мной еще не было.

— Солнцев, я тебя не узнаю, — рассмеялся Борис, легкими укусами подбираясь по его плечу к уху. — Ты совсем раскис, макаронина вареная.

— Не то, чтобы совсем… — пошел на попятную Василиск.

Самому подобное говорить — это одно, а слышать из чужих уст — совсем другое.

— Лузер ты, трепло и слабак. Никогда за себя толком постоять не мог.

— Что ты несешь, а? — возмутился Солнцев, сжимая Лисовского в руках все крепче, сходя с ума от изощренных ласк и порочных движений.

Гнев, обида на судьбу, страх и дикое желание закручивались в душе Василиска в тугой узел, развязать который мог только Борис. Черт бы его побрал!

— Что слышал! Зачем тебе время на раздумья, если ты уже сдался? С таким настроением ты даже меня толком отыметь не сможешь, что уж про Бугра говорить, немощь слабовольная.

— Что?! Лисовский! Змеюка подколодная! Я те щас такое устрою! — наконец-то взорвался Солнцев, поддаваясь на очередную провокацию совершенно осознанно.

Ему нужно было сорвать злость и обиду на весь мир, выпустить пар и… и затрахать Лисовского до полусмерти!!! перед отъездом.

— Устрой, устрой, — вжался в него Борис, отдавая себя на растерзание. Чего ни сделаешь ради любимого. — Посмотрим, насколько тебя хватит.

И Солнцев устроил, и показал, и еще много чего сотворил в доказательство того, что его боевой дух силен, как никогда, и сил у него немерено, так что из душа Лисовский выполз на подкашивающихся от усталости ногах. Намазал задницу кремом, упал на постель и уснул мертвым сном мгновенно. Василиск смотрел на него, не отводя взгляд ни на минуту. Дождался, пока он упадет на постель, поправил подушку под его головой, накрыл одеялом, поцеловал в висок, прижался на долгую минуту к мокрой голове щекой, молча благодаря за провокацию и поддержку, оделся и ушел.

Глава 4

В дом Лисовского Солнцев вернулся только через неделю. За это время Борис чуть не поседел, хорошо хоть Вовка раз в день писал смски, так что за жизнь своего чересчур независимого врага он переживал не так уж и сильно. За жизнь не сильно, а вот за моральное состояние…

Вечером в субботу Борис тихо-мирно сидел в своем любимом кресле в гостиной, когда в дверях появился взъерошенный Василиск. Ни слова не говоря, сдернул его с сиденья и впился в губы чудовищным поцелуем.

— Ты охренел, Солнцев?! — возмутился Борис. — Ты что себе позволяешь? Таскался черт знает где, ни разу не позвонил…

— Заткнись, Лисовский, — сказал Солнцев, сдирая с него одежду и оставляя на нежной коже яркие следы засосов. — Просто заткнись и получай удовольствие.

Он понимал, что слегка помешался, но бороться с собой сил не осталось. За эту сумасшедшую, наполненную беготней и переговорами, неделю Василиск соскучился по своему ненаглядному врагу так сильно, что не передать никакими словами.

— Судя по твоему настрою, удовольствие мне грозит в самую последнюю очередь, — улыбаясь, проворчал Борис и послушно повернулся к Василиску спиной.

Неистовая страсть в любимом голосе стоила десяти порванных задниц. Солнцев вернулся, чтобы сдаться в плен, — вот что было главным, а отомстить за не слишком вежливое обращение с собой любимым Борис еще успеет.

— Так ты принимаешь мое предложение?

— Да, — выдохнул в затылок Лисовского Солнцев.

Нагнул его над креслом, сполз по позвоночнику губами, опускаясь на колени, и зарылся в поджарые ягодицы лицом. Господи, как, оказывается, ему мало надо для счастья!

…

Василиск довольной медузой растекся по шикарной постели Лисовского. Странное ощущение, что он вернулся домой, никак не желало покидать душу, искристым шариком затаившись в самом дальнем уголке. Солнцев лениво бродил руками по телу лежащего на своей груди Бориса и думал. Первый раз за всю прошедшую неделю он действительно думал.