Выбери любимый жанр

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Поверженный ангел (Исторический роман) - Коротков Александр Сергеевич - Страница 12


12
Изменить размер шрифта:

— Ну, а сам священный камень? — не унималась девушка. — У него ведь тоже есть история? Как он попал к этому человеку, к тому, что умер?

— Этого, вероятно, мы не узнаем никогда, — ответил мессер Панцано. — А у камня действительно есть история. Я узнал о ней из древней рукописи, которая хранится у семьи Пацци. Оказывается, было два кусочка от гроба господня. Один принадлежал мессеру Паццо дей Пацци, другой — рыцарю, имя которого прочитать мне не удалось, оно совсем стерлось. В течение ста с лишним лет камень, принадлежавший мессеру Паццо дей Пацци, находился в семейной часовне. Потом внук великого крестоносца, выполняя обет, передал его настоятелю только что построенной церкви Санти Апостоли. Второй же камень бесследно исчез. Никто не знал, где он находится. Думали, что он совсем потерян, и вдруг спустя много лет я обнаружил его у еврея-ростовщика.

В эту минуту дверь распахнулась, и в залу вошел запыхавшийся слуга, посланный синьором Алессандро к Луиджи Беккануджи.

— Что случилось? — нахмурившись, спросила мадонна Джертруда.

— Прошу прощения, мадонна, — тяжело переводя дух, ответил слуга, — что осмелился обеспокоить вашу милость. Но я подумал… может, это важно…

— Ну, что же ты замолчал? — проговорила мадонна Джертруда.

— Синьор Луиджи Беккануджи ранец, лежит без сознания, — сказал слуга. — Какой-нибудь час назад его нашли за городом истекающим кровью.

— Боже милостивый! — воскликнула мадонна Джертруда. — И тяжело он ранен?

— Говорят, жив будет. Только вот много крови потерял.

— Ты говоришь, его нашли за городом? — спросил Ринальдо.

— Да. За воротами Сан Фредьяно.

— Странно, — пробормотал Ринальдо. — Зачем ему было выходить из города?

— С вашего позволения, сер Ринальдо, — ответил слуга, — я перекинулся словечком с его слугой, так вот, он говорит, что все это из-за нотариуса.

— Какого нотариуса?

— Сера Доменико, нотариуса синьора гонфалоньера. Он будто бы чуть свет пришел к синьору Луиджи. Так слуга его говорит. А как синьор Луиджи проводил сера Доменико, так тотчас же приказал седлать коня, будто на войну, и уехал.

Слова слуги прояснили для рыцаря многое. Теперь он знал, кто замыслил покушение на него, и, главное, понял, что побудило Сальвестро дойти до такой низости. Следовало немедля предупредить капитанов партии. Он решительно встал, поблагодарил хозяев за гостеприимство и попросил разрешения откланяться.

— Видит бог, как мне не хочется уходить, — сказал он, многозначительно взглянув на Марию, — но, по правде говоря, вам сейчас не до меня, да и мне пора домой. Матушка небось бог знает что уже передумала.

— Значит, вы прямо к нам, даже дома не были? — делая большие глаза, спросила Паола.

— Я должен был исполнить обет, — ответил рыцарь, не спуская глаз с Марии, потом поклонился и покинул дом синьора Алессандро.

Глава четвертая

о том, как Сын Толстяка одолжил свой кафтан племяннику синьора Алессандро

Утро выдалось ясное и тихое. После вчерашнего ненастья, серого неба и слякоти оно казалось особенно праздничным и ярким. Невысокое еще, но ослепительное солнце растопило фиолетовую дымку, прозрачной фатой прикрывавшую сонный лик города, и он засиял озорной улыбкой, как рожица шалуна, которого ради христова воскресенья чисто умыли, причесали и нарядили в новую курточку.

Ринальдо сбежал с лестницы, отодвинул засов и, толкнув дверь, оказался на залитой солнцем улице, под голубым небом. Откуда-то издалека, с Ольтрарно, долетал робкий звон запоздалого колокола, оглушительно кричали воробьи, но все эти звуки нисколько не нарушали прозрачной утренней тишины. Мимо юноши торопливо прошли две служанки с плетеными кошелками, обе востроглазые и румяные от холодной воды. Из дома напротив вышел монах-доминиканец с корзинкой на руке и, не взглянув по сторонам, не подняв глаз от земли, направился вверх по улице. Из-за поворота показался ослик, нагруженный двумя огромными, больше его самого, корзинками с мусором. За осликом, с удовольствием шлепая босыми ногами по прохладным плитам мостовой, шел мусорщик, молодой парень с копной густых черных волос на голове. Поравнявшись с Ринальдо, он скорее от избытка чувств, нежели по необходимости крикнул: «Арри!» — и приветливо улыбнулся юноше. «Как я мог жить без этого?» — подумал Ринальдо.

Чтобы продлить удовольствие от чудесного утра, он решил спуститься к реке и побродить по набережной, тем более что в запасе у него оставалось добрых полтора часа.

Накануне синьор Алессандро вернулся за полночь, веселый и довольный. Из-за позднего времени он не стал рассказывать Ринальдо о своем разговоре с Сальвестро Медичи, сказал только, что все хорошо, и сообщил ему, что выговорил для него хорошее место. «Завтра, как пробьет терцу, будь во дворце, — сказал он, — там все узнаешь».

Спустившись к мосту Тринита, Ринальдо облокотился о каменный парапет набережной и стал смотреть за струйками тумана, которые, извиваясь, скользили у поверхности воды и таяли у него на глазах. Неожиданно что-то изменилось. Погруженный в задумчивость, Ринальдо не сразу догадался, в чем дело. Слышались тревожные голоса, кто-то быстро пробежал у него за спиной, отчаянно залаяла собака. Наконец по возгласам и запаху гари он понял, что где-то недалеко пожар.

Из всех стихийных бедствий чаще и свирепее других постигает людей стихия огня. Но странное дело, именно огонь не только не отвращает, но напротив, привлекает, притягивает их к себе, очаровывает и веселит. Не потому ли с такой охотой, как на развлечение, сбегаются люди поглядеть на пожар?

Горел двухэтажный домик почти у самой набережной, в переулке, позади церковного сада. Перед домом толпилось уже порядочно окрестных жителей. Огня еще не было видно, только из распахнутых дверей вырывались клубы едкого дыма. Когда Ринальдо подбежал к месту пожара, какой-то парень в белой холщовой рубахе, по виду чесальщик, расставлял людей цепочкой к ближайшему колодцу, крича время от времени на женщин в толпе, чтобы скорее несли ведра. Перед толпой металась Нучча, знакомая уже читателю подруга тюремной прачки.

— Люди добрые! — вскрикивала она, взмахивая руками. — Помогите, Христа ради! Дочка там с внучеком. Задохнутся ведь! Ох, беда, беда! Люди добрые!..

Никто, однако, не трогался с места. Наконец Ринальдо не выдержал, растолкал людей и вбежал в дом. Такие порывы бесшабашного удальства случались у него и прежде. Иногда ему приходилось жалеть о них, как однажды в детстве, когда его чуть не растоптал бык. Чаще же он просто не замечал необычности своих поступков.

После яркого солнца полумрак прихожей казался кромешной тьмой. К тому же ядовитый дым, застилавший все вокруг, ел глаза. Вытянув вперед руки, Ринальдо попытался нащупать дверь в кухню, но тут в висках у него застучали чугунные молотки, он почувствовал, что задыхается, и, спотыкаясь, побежал назад, к свету.

— Лестницу… тащите! — крикнул он, кашляя и ожесточенно протирая кулаками слезящиеся глаза.

Как всегда бывает в таких случаях, лестницы под рукой не оказалось.

— А, черт!.. — пробормотал Ринальдо, озираясь вокруг и стараясь придумать какой-нибудь способ добраться до окон второго этажа.

Между тем из окон кухни высунулись первые языки пламени. Неожиданно взгляд юноши остановился на старой липе, росшей позади дома. Узловатые ветви дерева простирались над самой крышей дома.

— Помогите-ка мне! — крикнул Ринальдо. — Да поворачивайтесь вы!

С помощью двух пополанов, побежавших за ним следом, он быстро добрался до нижних ветвей, через минуту был уже на крыше и стал осторожно сползать к краю.

— Погоди, без веревки не влезешь! — крикнул ему парень, распоряжавшийся у колодца.

Ринальдо не ответил. Свесив голову за край крыши, он, к своей радости, увидел рядом с окном две скобы, вбитые, как видно, для того, чтобы ставня не ударялась о стену и не обивала штукатурку. Не колеблясь ни минуты, он ухватился руками за верхнюю скобу, быстро перебрался на подоконник и исчез в комнате.