Клинок мертвеца - Скалл Люк - Страница 33

«Магия для нас — словно вода. Эльфы тоже собирались противопоставить нам свое волшебство во время Сумеречной войны. Оно мало помогло им».

Савериан прожил пять тысяч лет. Если бы убить легендарного генерала магией было легко, это случилось бы давным- давно.

— Нам пора осмотреть Разрушителя Миров, — объявил генерал, водружая на плечо свое орудие и разворачиваясь на каблуках. — Мы потратили достаточно времени на этих животных.

Эремула в конце концов прорвало.

— Не называй ее животным, ты, надменный придурок! — рявкнул он.

Савериан остановился. Мелиссан развернулась, ее губы скривились от гнева. Ним тихо ахнула. Айзек просто закрыл глаза, словно он почти ожидал такого исхода, но надеялся, что трагедии можно будет избежать. Генерал медленно повернулся.

И тут Савериана ударила стрела.

Стукнув его в грудь, она отскочила от серебристых доспехов, хотя, судя по боли, мелькнувшей в обсидиановых глазах, удар был чувствительным. Эремул тоже взвизгнул от боли — эмоциональное излучение Савериана оказалось еще сильнее, чем у Айзека.

Воздух разорвали боевые кличи. Из переулка выскочили вооруженные мужчины — бывшие Алые Стражники, ополченцы — ветераны коротких войн с Призрачным портом и Телассой, — и обычные граждане, нашедшие в себе смелость взяться за меч в последнем отчаянном сражении с захватчиками. Засада была идеально спланирована либо оказалась невероятно удачной: остальные фехды находились в сотнях ярдов от своих четырех офицеров, оставив их без всякого прикрытия.

Раздались призывы: «За Сонливию!» — и другие, также не отличавшиеся особой оригинальностью, но достойные одобрения. Несмотря ни на что, Эремул ощутил некоторый прилив гордости. Нашлись в городе люди, рискнувшие пойти на безрассудно смелое сопротивление оккупантам. Пораженный, он заметил среди мятежников знакомого — Лашана, бывшего начальника порта, которого Эремул дважды унизил в недалеком прошлом. Взгляд Лашана, бежавшего в атаку с коротким мечом, неловко сжатым недавно вылеченной рукой, упал на Полумага. Летом Эремул сломал ему пальцы колесами кресла. Этот человек был тогда распоследним трусом, но теперь откуда–то почерпнул мужество.

— Предатель! — завизжал Лашан, брызгая слюной.

«Все совсем не так, как кажется», — хотел было возразить Полумаг. Кто бы ни стоял за атакой, ему он явно не доверял, раз не посвятил в планы. Он это понимал. Полумага не заботило, что его могут убить заодно с командованием фехдов, но Моника тоже оказалась у них на пути. В пределах дальности выстрела из лука находилось по крайней мере тридцать вооруженных мужчин, и позади них бежали другие.

Трое Судей выступили вперед, чтобы защитить командующего, но Савериан поднял руку, и они отошли. Беловолосый генерал в одиночку сделал единственный длинный шаг навстречу тем, кто выскочил из засады.

Эремул начал читать заклинание, призванное защитить Монику, но то, что произошло дальше, заставило его застыть на месте. Он не верил своим глазам. Когда прилетела первая волна стрел, генерал Савериан сделал невероятно высокий прыжок, вращаясь в воздухе. Стрелы отскакивали от его плаща, словно черная ткань была из стали. Во время прыжка Савериан навел одной рукой оружие на плече. Раздался такой грохот, будто поочередно взорвалось несколько бочек с черным порохом. Воздух прорвал бесконечный поток крошечных металлических снарядов, которые дырявили тела отважных сонливийцев, и те, шатаясь, заливали все вокруг кровью либо падали замертво, как подкошенные, на булыжные мостовые.

Савериан опустился наземь, будто вихрь. Теперь в его руке оказался прозрачный длинный меч, и он покрыл оставшиеся до мятежников двадцать шагов одним рывком, словно покорив пространство и время. Он наносил удары направо и налево, находясь в непрерывном движении, его клинок отсекал конечности и разрубал людей надвое, точно огромная свистящая пила, так быстро, что Полумаг не успевал за ним уследить. Лашан умер в числе последних, его правая рука с мечом улетела в одну сторону, а голова взмыла вверх в другую.

Все было кончено за считаные секунды. Набережная у причалов покрылась алым месивом раскроенных тел и расползавшимися лужами крови. Савериан нагнулся, чтобы поднять свое ручное орудие, затем выпрямился и вложил в ножны меч одним совершенным движением. Дунув на дымящееся дуло орудия, он зашагал к Эремулу.

— Гнев — признак меньших рас, — констатировал он. — Животных и всяких тварей. Истинная сила обретается через преодоление. Твои слова не значат ничего. Они — лай злого пса. Завтра Телассу настигнет Расплата. Этот город последует за ним. Используй оставшиеся тебе дни как можно лучше.

Генерал Савериан повернулся и направился к ожидавшему кораблю. Мелиссан и Ним быстро последовали за ним. Айзек поколебался, но, бросив на Эремула извиняющийся взгляд, присоединился к остальным в осмотре Разрушителя Миров, кошмарного оружия, которое будет в конце концов применено завтра.

Полумаг глядел прямо перед собой. На север города и на Прибежище.

— Мы уходим, — глухо сказал он.

В приливе стыда он не мог обратить взгляд на Монику. Его мокрая одежда говорила сама за себя.

Он обмочился.

Согнутый, но не сломленный

Он очнулся под звуки плескавшейся воды. Открыл глаза, уставился вверх, в стальное небо. По–прежнему шел снег, но сумерки были уже близко. На него нападал целый сугроб, и он стряхнул его, стер снежинки с лица. Магнар находился рядом, грудь сына под белым покрывалом вздымалась и опускалась в естественном ритме. Кейн смел снег, боясь того, что обнаружит под ним. Но никаких следов ножа, который всадили в грудь сыну, не было.

Кейн осмотрел собственное тело. У него появились свежие шрамы на запястье, на руке и на боку, где вошло копье. Ощупал лицо вокруг губ. Одного–двух зубов не хватало, но челюсть осталась целой.

— Мне вспомнилась наша первая встреча. Ты убил, чтобы завоевать мое расположение. Я вылечил тебя тогда, как и сейчас.

Голос был очень тонким, древним, словно деревья, рассеянные по холмам вокруг.

Кейн поспешил подняться на ноги, удалось это с большим трудом. Тело болело просто жутко, но по любым меркам он должен был уже помереть от полученных ран. Он огляделся по сторонам в поисках источника голоса. В поисках человека, который спас жизнь ему и сыну. И обнаружил его стоявшим у озера, спиной к нему. Хрупкая фигура, по–детски тонкая под одеянием.

Шаман.

Лорд–маг медленно повернулся. Поднял сморщенные, старческие руки и отбросил назад капюшон.

У Кейна перехватило дыхание. Шаман выглядел древним. Выглядел как труп или почти как труп, потому что еще дышал. Единственной чертой, хоть как–то напоминавшей того внушительного бессмертного, которого знал Кейн когда–то, были синие глаза, хотя даже они потускнели сейчас от возраста и слезились.

— Что с тобой случилось? — прошептал Кейн.

— Это.

Шаман обнажил грудь, сморщенную сильнее, чем яблоко, оставленное под солнцем на месяц. Под складками, возле сердца, оказалась нарывавшая дыра. Плоть была черной и источала гной. Пахло ужасно — даже на таком расстоянии, — и Кейну пришлось отвернуться, чтобы его не стошнило.

— Пуля, отлитая из демонической стали. Этот узурпатор выстрелил ею из оружия фехдов, которое где–то нашел. — Шаман кивнул в сторону тлевшего скелета, торчавшего в луже талой воды возле остатков бивачного костра.

Парализующее заклятие, от которого Кразка застыл на месте, сгорая заживо, действовало и после его смерти. На почерневшем от огня лице остались изумление и ярость. Обуглившиеся костяшки пальцев все еще сжимали мертвой хваткой оружие, но этот странный предмет был сейчас изуродован, погнутый металлический ствол пузырился.

— Демоническая сталь — проклятие для магии, — продолжил Шаман. — Металл, застрявший во мне, — яд, от которого мне не спастись. Тебе следует забрать меч узурпатора, Кейн. Это грозное оружие.

Наклонившись, Кейн взял меч Кразки из демонической стали. Он колебался. Затем поднял свой старый двуручный меч, потертый клинок, который его друг Браксус выковал для него много лет назад. Посмотрев на оба меча, он нахмурился.